Форум » ЭТО актуально » Интересно » Ответить
Интересно
Haker: Выкладываем сюда интересное) И комментим;)))
Ten': https://tvkultura.ru/article/show/article_id/188346 ФБ - Российский академический Молодежный театр - РАМТ поделился(-ась) ссылкой в группе «РАМТ». 49 мин. · "Новости культуры" о сборе труппы в РАМТе: сюжет делает 17-20-я секунда:))
Ten': https://svpressa.ru/culture/news/180281/ РАМТ соединил Булгакова с Акуниным и ставит новую пьесу Стоппарда 29 августа прошел сбор труппы Российского академического молодежного театра (РАМТ), на котором были оглашены планы на 97-й сезон. Художественный руководитель Алексей Бородин рассказал, что на большой сцене РАМТа в новом сезоне можно будет увидеть его спектакль «Последние дни» по одноименной пьесе Михаила Булгакова, а также «Медному всаднику» Александра Пушкина и новой пьесе Бориса Акунина — все это одновременно. Также Алексей Бородин поставит новую пьесу Тома Стоппарда «Проблема» (The Hard Problem). «Я встречался с автором в Юрмале, в России он передает эту пьесу нам», — сообщил сам режиссер труппе. Отметим, что в этом году РАМТ отметит 10-летие своей масштабной постановки трилогии Стоппарда «Берег утопии» — 7 октября в 12:00, 15:30 и 19:00 пройдут три части гигантского спектакля. Также на большой сцене РАМТа состоится премьера «Капитанов песка» по Жоржи Амаду (Юрий Еремин), и в рамках проекта «Большая сцена детям» выйдут «Четвертый богатырь» (Наталья Шумилкина) и «Черная курица» (Екатерина Половцева). Начнутся репетиции «Манюни» Наринэ Абгарян и в следующем сезоне спектакль должен выйти (режиссер Рузанна Мовсесян). На Малой сцене Мария Брусникина поставит «Хурму» по пьесе Натальи Слащевой, Михаил Станкевич будет делать «Два веронца», Александр Хухлин выпустит «Карамору» по Максиму Горькому. Две работы Олега Долина планируются в новых сценических пространствах — антресольном зале и дворе театра. Там можно будет увидеть «Коновалова» (также Горького) и «Зобеиду» Карло Гоцци. В театре начнутся репетиции «Самой легкой лодки в мире» Юрии Коваля — пьесу по этому произведению написал Юлий Ким, а музыку — Сергей Никитин. Ставить спектакль будет Алексей Золотовицкий. На встречу с труппой Российского академического молодежного театра (РАМТ) пришел заместитель министра культуры Александр Журавский и сообщил приятные для театра новости об увеличении президентских грантов с 41 миллиона до 60. «РАМТ становится центром активности и гастрольной, и проектной», — заметил Журавский, добавив, что далеко не все худруки предоставляют такую возможность молодым режиссерам, как это происходит в Молодежном театре. Актеры театра Нелли Уварова и Петр Красилов получили грамоту от министерства образования. «Это важно, хоть мы непосредственно относимся к другому министерству, но это все вопросы культуры», — отметил Алексей Бородин. Директор театра Софья Апфельбаум, анонсируя гастрольный график театра, сообщила о том, что Национальный драматический театр Мадрида сам вышел на РАМТ и в ноябре там можно будет увидеть «Демократию» Алексея Бородина по пьесе Майкла Фрейна. А испанцы совместно с РАМТом покажут москвичам 9, 10 и 11 ноября «Магический лабиринт» по романам Макса Ауба. Большие гастроли РАМТ пройдут этой осенью в Севастополе, Твери и Ярославле. Читайте также материал «СП» Алексей Бородин: «Необходимо разделять театр и жизнь» Читайте последние новости театра и кино на страницах Свободной Прессы и в социальных сетях: Facebook, Twitter, ВКонтакте, Одноклассники, Мир тесен, а так же Telegram. Читайте ещё
Ten': ФБ - Российский академический Молодежный театр - РАМТ добавил(-а) 55 новых фото в альбом «Сбор труппы-2017» — с Константином Шпаковым и Денисом Баландиным. 1 ч · 29 августа в РАМТе состоялся традиционный сбор труппы перед началом 97-го театрального сезона. РАМТовцев поздравил заместитель министра культуры РФ Александр Журавский, он сообщил, что президентский грант для нашего театра увеличен с 41 миллиона до 60, отметил, что РАМТ становится центром активности и гастрольной, и проектной, и что далеко не все худруки предоставляют такую возможность молодым режиссерам, как это происходит в Молодежном театре. Актеры театра Нелли Уварова и Петр Красилов, а также Ольга Бигильдинская получили грамоты от министерства образования. "Хоть мы непосредственно относимся к другому министерству, но это все вопросы культуры", - отметил Алексей Бородин и озвучил наши планы на новый сезон. Во-первых, это, конечно, премьеры. На Большой сцене Алексей БОРОДИН продолжит репетиции спектакля "Последние дни" (композиция которого построена на пьесе М.Булгакова "Последние дни", поэме А.С. Пушкина "Медный всадник" и новой пьесе Б.Акунина, премьера запланирована на январь 2018 года), а затем начнет работу над новой пьесой Тома Стоппарда "Проблема" в переводе А.Островского. К репетициям спектакля "Капитаны песка" по знаменитому роману классика современной бразильской литературы Жоржи Амаду приступит Юрий ЕРЕМИН. В рамках проекта "Большая сцена - детям" ждем премьеры спектаклей "Четвертый богатырь" Родиона Белецкого в постановке Натальи ШУМИЛКИНОЙ и "Черная курица" Антония Погорельского в постановке Екатерины ПОЛОВЦЕВОЙ. Рузанна МОВСЕСЯН начнет репетиции спектакля "Манюня" по книге Наринэ АБГАРЯН. На Маленькой сцене уже в ноябре состоится премьера спектакля Марины БРУСНИКИНОЙ "Хурма" по пьесе молодого российского автора Натальи Слащевой. Михаил СТАНКЕВИЧ вернет в наш репертуар Шекспира: во второй половине сезона запланирована премьера спектакля "Два веронца". К репетициям нового спектакля на Маленькой сцене также приступит Александр ПОНОМАРЕВ. В Черной комнате в декабре Александр ХУХЛИН выпустит спектакль "Карамора" по рассказу Максима Горького, а уже в начале сезона начнутся репетиции спектакля "Самая легкая лодка в мире" - пьесу Юлия Кима по повести Юрия Коваля на музыку Сергея Никитина ставит молодой режиссер Алексей ЗОЛОТОВИЦКИЙ. Олег ДОЛИН осваивает новые сценические пространства нашего театра: в антресольном зале он ставит еще рассказ Максима Горького "Коновалов", а в нашем великолепном внутреннем дворе к лету планирует выпустить одну из театральных сказок Карло Гоцци - "Зобеида". ЮБИЛЕЙ 7 октября театр отметит 10-летие трилогии Тома Стоппарда "Берег утопии" - самого масштабного спектакля современного российского театра. Премьера состоялась ровно 10 лет назад - 6 октября 2007 года. ГАСТРОЛИ В сентябре и октябре мы много поездим по России: Краснокамск, Екатеринбург, Орск, Севастополь, Пенза, Тверь, Ярославль, Петрозаводск и Костомукша. А в ноябре нас ждут новый опыт - обменные гастроли: 9, 10 и 11 ноября Национальный драматический центр (Мадрид, Испания) покажет на нашей сцене спектакль испанского режиссера Эрнесто Кабальеро "Магический лабиринт" (El laberinto magico) по мотивам главного произведения испанской литературы ХХ века - цикла романов Макса Ауба о событиях второй половины 1930-х в Испании и Европе. а 24, 25 и 26 ноября на свои первые зарубежные гастроли в Мадрид отправится спектакль Алексея Бородина "Демократия" по пьесе Майкла Фрейна. ТРУППА 9 выпускников своего последнего курса в РАТИ (ГИТИС) Алексей Бородин пригласил в РАМТ. Среди них - молодые актрисы, которые уже играют в спектаклях театра Полина Виторган ("Русалка", "Приключения Тома Сойера", "Мушкетеры"), Полина Лашкевич и Марианна Ильина ("Я хочу в школу"), а также Дарья Семина и Дарья Бранкевич, Владимир Зоммерфельд, Константин Шпаков, Алексей Гладков и Георгий Гайдучик. Также в труппу принят Сергей Чудаков. Свой 97-й сезон РАМТ откроет 22 сентября новой версией спектакля "Эраст Фандорин" по роману Б.Акунина "Азазель". В роли Фандорина - Михаил Шкловский.
Ten': Фото Сергея Омшенецкого и Сергея Петрова.
Обыкновенная: Ten' пишет: Читайте также материал «СП» Алексей Бородин: «Необходимо разделять театр и жизнь» А где читать?
Ten': https://vimeo.com/231720290
Ten': Обыкновенная пишет: А где читать? https://svpressa.ru/online/sptv/102303/ Алексей Бородин: «Необходимо разделять театр и жизнь» Художественный руководитель РАМТа о премьере спектакля «Нюрнберг» и временах, когда люди верили слову, а также проблеме конформизма в современном обществе Константин Цивилев: — Здравствуйте, зрители и читатели «Свободной прессы». Я Константин Цивилев. В гостях «Открытой студии» сегодня Алексей Владимирович Бородин. Здравствуйте, Алексей Владимирович! Алексей Владимирович Бородин: — Здравствуйте! К.Ц.: — Народный артист России — была РСФСР, когда Вам присвоили звание, в 1980-е годы — Лауреат Государственной премии. Приятно сейчас вспоминать моменты, когда Вы получали государственную премию? Я присутствовал в октябре на премьере вашего спектакля «Нюрнберг». Что вы сами можете сказать про этот спектакль? У вас уже сложилось о нем какое-то мнение? А.Б.: — Мнение у меня сложилось давно, года полтора назад. Я тогда поставил пьесу Юджина О’Нила «Участь Электры»: трагическую историю о безвыходной ситуации, в которой люди должны жить. После этого я решил, что должен срочно найти комедию, чтобы как-то разрядиться, понять, что на вещи вокруг можно смотреть более оптимистично. Но совершенно неожиданно пришло в голову название — «Нюрнбергский процесс». Этот фильм Стэнли Крамера по сценарию Эбби Манна я видел очень давно, но запомнил. И показалось, что стоит и полезно сейчас обратиться к этому материалу. Эбби Манн написал сначала телевизионный сценарий, потом сценарий к знаменитому фильму, который получил Оскара, и после этого — киноповесть, книгу по малым судам Нюрнберга. Когда я прочел киноповесть, она обожгла заново. Фильм я не стал смотреть снова, чтобы это мне не помешало в работе, в подготовке к спектаклю. На меня нашла упрямая мысль — надо поставить «Нюрнберг». Меня спрашивали: «А зачем, для чего, да почему, да с какой стати?» Но меня поддержали сначала семья, потом в театре. Мы начали работать над постановкой, сразу пришла в голову театральная идея, как это должно происходить, и вот — примерно через год — состоялась премьера. К.Ц.: — Алексей Бородин является главным режиссером и художественным руководителем РАМТа. В его постановке действие судебного заседания происходит в ресторане. Это новая идея или не новая? Почему суд переносится в ресторан? А.Б.: — Мы с художником Станиславом Бенедиктовым решили, что на сцене организуем образ конкретного судебного зала, в котором происходили Нюрнбергские процессы, и в нем сделаем ресторан. К.Ц.: — И место действия стало диктовать поведение, рисунок роли некоторым героям. Потому что у Вас персонаж, которого стерилизовали, ходит от одного стола к другому и испытывает счастье: «Да! Меня стерилизовали, да это же замечательно!» А.Б.: — Вы знаете, дело в том, что после случившегося прошло время. В нашем спектакле все происходит, как воспоминание о том, что было, и поэтому — в прошлом. Я помню документальные кадры, когда к бывшим жертвам нацистов приходило телевидение. Они были так счастливы, что к ним снова обратились. «Примарафеченные» женщины и мужчины в приподнятом настроении рассказывали о том, как их ранили, как их друзей убивали. Но ведь это все в прошлом. А сейчас другая жизнь. Интересное поведение. К.Ц.: — Фильм Стэнли Крамера, который мы упоминали в самом начале, вышел в 1961 году. За сценарий к нему Эбби Манн получил Оскар. Телеспектакль «Суд над судьями» был поставлен в театре Моссовета в 1986 году, Плятт играл, Жженов, Тараторкин, а ставили Холмский с Покровским. И сейчас Вы опять беретесь за тот же самый материал. У вас ощущение, что время пришло? А.Б.: — Было время, когда люди очень верили слову. Понимаете? Мне кажется, что сегодня в театре слово, сказанное прямо, не сработает. Отсюда и возникла идея, сделать спектакль через образ. Мы с Вами рассуждаем о том, что происходило не с нами и с нами быть не может — это все в прошлом. Это такое зеркало, преобразующее историю, полезно в это зеркало смотреть, там мы можем увидеть все отражения себя. И это чрезвычайно интересно. Я очень люблю историю, и мне кажется, что людям хорошо бы изучать ее как следует. К.Ц.: — Я недавно прочитал словосочетание по поводу одной пьесы одного драматурга, которую не хотели брать к постановке в театр: «У Вас очень большая плотность текста». Начало спектакля «Нюрнберг», первые тридцать минут, достаточно сложно и актерам, и зрительному залу вжиться в юридические формулировки. Монологи длинные, и мы знаем, что в жизни люди так не говорят. Вы не ощутили преграду, сложность в эти первые тридцать минут? А.Б.: — Мне кажется, что это проходит в первые двадцать минут. За это время происходит некое «втягивание», неожиданно для зрителей они оказываются в совершенно не судебной ситуации, хотя текст звучит судебный. Зритель недоумевает, я замечаю по залу, но через какое-то время втягивается. К.Ц.: — Я обращал внимание, что опытные артисты «продираются» сквозь первые тридцать минут, как сквозь дождь, тропический ливень, — дышать тяжело, говорить надо много. А.Б.: — Они продираются, тем не менее. К.Ц.: — В начале нашей беседы Вы сказали, что у кого-то возникли сомнения, нужно ли такой материал ставить сейчас. У кого? Кто может на художественного руководителя и главного режиссера оказывать влияние? А.Б.: — Влияния никто не может оказывать, если человек уверен в том, что он делает. Но так как я человек демократичный, я с большим интересом слушаю соображения других людей, и мы говорили по-дружески о том, как и для чего. Дискуссии на разные темы всегда полезны. Очень быстро все поняли, что это то, что надо. Мне кажется, сегодня проблема конформизма, озвученная в спектакле, очень важна. Люди начинают приспосабливаться к тому, что происходит вокруг них. Последняя фраза в нашем спектакле: «Мы — то, во что мы верим, что защищаем, даже если защищать это невозможно», — мы должны оставаться самими собой, теми, кто мы есть, несмотря ни на что. Несмотря даже на то, что ситуация противоположная. Мы ведь очень часто говорим о том, что все зависит от ситуации… К.Ц.: — Вы руководите РАМТ. С молодежью общаетесь плотнее, чем кто-либо. Смотрите современные фильмы, спектакли? Я хочу конкретно спросить про Валерию Гай Германику? А.Б.: — Стараюсь смотреть. Мне кажется, она — очень интересный режиссер, совершенно вольно и свободно существует в фильмах, которые делает. Я вообще стараюсь, насколько хватает времени, следить за тем, что происходит вокруг, за тем, что делают, например, молодые режиссеры. Они мне страшно интересны. У нас в театре ставят те, кто совсем молод, ребята с курса Сергея Женовача — в рамках лабораторий, или те, которые уже мастера, несмотря на возраст. Несколько лет назад Карбаускис у нас поставил два спектакля. Он тоже молодой человек для меня и мне было интересно самого себя поставить в контекст с ним. Кроме того, это очень полезно для театра, и не потому, что оправдывает название — Молодежный. Я преподаю на актерском факультете в ГИТИСе, и для меня интерес к новому поколению — это интерес к моим детям, теперь уже к внукам. К тому же очень хорошо помню, как сам входил в театр. Когда окончил институт, я поехал в Смоленск, и там была замечательная атмосфера, которую создавали главный режиссер Александр Михайлов и директор Феликс Шухмахер. Потрясающие люди! Эта атмосфера, конечно, закончилась катастрофой: их сняли. Но я успел побывать в той атмосфере, сделать свои первые спектакли, диплом защитить. И помню, как это было важно, что они меня так поддерживали, и помню труппу, которую они собирали. Поэтому у нас в театре тоже очень открыто относятся к новым ребятам. К.Ц.: — У Вас много людей в труппе. Вы знаете всех по именам? А.Б.: — Конечно! Понимаете, интерес массовых сцен, в частности, в «Нюрнберге» в том, что в них заняты артисты, которые состоялись, которые играют главные роли в других спектаклях — и у меня, и у других режиссеров. Когда в театре узнали, что я буду делать «Нюрнберг», многие ко мне подходили и просили их взять в эту работу. В этом спектакле заняты больше 50 человек. И нет ни одного, это я могу сказать точно, не для красного словца, нет ни одного, который бы не разделял и не понимал, зачем мы вообще собрались в этот вечер и что мы делаем. К.Ц.: — Что думаете по поводу господина Пореченкова, который поехал представлять фильм «Поддубный» и оказался рядом с пулеметом? А.Б.: — Вы знаете, это нелепица, честно говоря. Причем со всех сторон. Он азартный человек, артист. Ну, каким образом пулемет мог к нему попасть? Кто ему дал? Кто ему одел эту каску? Он же не мог сам схватить каску или оружие. Мне кажется, здесь просто какая-то безответственность, которая у нас в почете. Так нельзя, мне кажется. Я не осуждаю его, хотя, мне кажется, артист тоже должен все-таки соображать. Это же не закулисье. Понимаете? Это жизнь. Совсем другая история. Понимаете, театр и жизнь соприкасаются друг с другом, и надо разделять, что есть что. К.Ц.: — Я знаю, Вы в свое время ставили Стругацких, спектакль «Малыш». Поэтому хочу спросить: фильм Германа, который уже после его ухода закончили сын и жена, вдова Германа, Вы посмотрели? А.Б.: — Да. К.Ц.: — Что думаете? А.Б.: — Да. Мне кажется, это гениальный фильм. Очень тяжелый, чтобы его смотреть, но если мне было трудно смотреть, это я виноват. К.Ц.: — А было трудно? А.Б.: — Был момент, когда было трудно, но я преодолел это, к счастью своему, понимаете ли. Потому что легче всего сказать, что, извините, это слишком уж для меня долго и слишком сложно, и слишком меня втягивает куда-то. Такая сила втягивания мощная, что вырваться невозможно. Можно чуть-чуть оцепенеть в какой-то момент, но потом тебя снова захватывает. Я думаю, искусство требует работы и со стороны зрителя. Мне кажется, фильм Германа — особенно этот — требует активизации процесса восприятия. К.Ц.: — Несколько лет назад вы сотрудничали с Томом Стоппардом. Я даже помню, он приезжал в Ваш театр, выступал на пресс-конференции — тогда Вы ставили «Берег утопии» — и еще, по-моему, какие-то были спектакли. А.Б.: — «Рок-н-ролл» потом, да. К.Ц.: — Он — Ваш человек или «иностранец приехал»? 2 часть А.Б.: — Вы знаете, всегда думаешь: «Я уже в серьезном возрасте, какие могут быть еще открытия? Как могут возникнуть новые отношения, перерастающие в новую дружбу?» А в жизни так бывает. Как получилось? Аркадий Островский (переводчик трилогии) знал меня и показал эту пьесу, эту трилогию. Сначала он принес две части, третья еще не была переведена. И опять же меня все останавливали и говорили: «Ты сошел с ума! Про Герцена и Белинского ты собираешься три части ставить? Кому это надо?» Но когда ты уверен в себе, овладевает упрямство. Спасибо семье, которая поддерживала меня, и ближайшему моему окружению, моим сотрудникам, которые подключились. «Берег утопии» выпускался примерно в такой же атмосфере, как и «Нюрнберг» сейчас. Когда огромное количество людей сконцентрированы на этой работе. Том Стоппард позвонил мне сам, когда узнал, что мы собираемся ставить его трилогию. Он потом признался, что очень хотел, чтобы она была поставлена в России, хотя писалась для Лондонского национального театра. И там была поставлена. Он говорил, что у него «где-то мелькало, что если б это было в России?» Но как-то так, абстрактно… Когда пьеса была переведена, ее стали показывать разным режиссерам, но как-то все отходили в сторону. В итоге пьеса попала ко мне. И я понял через какое-то время, что пьеса со мной, внутри меня, что я не могу это не поставить, что мне плевать на все, я поставлю, чем бы это ни закончилось, надо это кому-то или не надо. Это надо мне — вот это я понял точно. И тут Стоппард позвонил мне. Я в это время отдыхал в Болгарии с женой и с внуком. Я говорю на своем не очень хорошем английском: «Я очень рад Вас слышать! Я сейчас отдыхаю, приеду в Москву и сразу Вам позвоню. Я буду через неделю». Через три дня звонит: «Вы приехали в Москву?» Том сказал, что приедет, потому что это для него важно. Он не знал нашего театра, пришел на спектакль «Лоренцаччо». И после спектакля сказал такую фразу: «Я очень рад, что понимаю, что я не умнее спектакля». Вот это потрясающая фраза. К.Ц.: — Даже непонятно комплимент это или нет. А.Б.: — Это очень для него типично. Это английский такой, какая-то тонкость. И мы очень сильно подружились. Мы репетировали эту трилогию долго (года полтора), он приезжал за это время 6−7 раз, наверное. На репетициях он очень деликатно себя вел, предельно деликатно, потому что он театр очень любит, театральный человек. На одном этапе он мне сказал, что я попадаю, кажется. Потому что эта серьезная пьеса, где Герцен, Белинский и все-все-все, написана англичанином, и это комедия, английская комедия с драматическими и трагическими ситуациями. Когда я уловил этот юмор, тогда у нас все и сложилось. После этого был «Рок-н-ролл». Адольф Шапиро его поставил, я по каким-то обстоятельствам не смог сам делать. И он тоже приезжал, естественно, и тоже смотрел, и тоже ему это было все очень интересно и важно. Совсем недавно, по-моему, год назад он приезжал, чтобы побывать в Ясной Поляне. После того, как вышел фильм «Анна Каренина», он решил, что он должен посетить Ясную Поляну. И мы вместе с ним ездили. «Берег утопии» поставили в Токио. Тому Стоппарду из Японии отправили приглашение, чтобы он приехал и ему вручили орден. У нас никто орден ему не догадался вручить, но в Токио решили. И Стоппард сказал, что он должен поехать на поезде через всю Россию. В Москве сесть и до Владивостока доехать на поезде, а там пересесть на самолет. Причем он сказал, что должен проехать просто как бизнесмен. Есть специальный поезд для иностранцев во Владивосток, а он решил поехать в простом поезде. Он взял себе СВ, я его провожал. Он сказал: «Когда в Англии я говорю, что хочу проехать через всю Россию во Владивосток, мне отвечают: «ух, как это интересно, как здорово!» Когда я в России кому-то об этом говорю, мне все отвечают: «Вы сошли с ума». Понимаете? Тем не менее, он отправился. Я договорился с проводницей, что она мне будет присылать смс, как он, жив-здоров, все ли в порядке. И он сам тоже писал, что все хорошо, правда, горячей воды нет, правда, кормят не очень хорошо. Ну, ничего, ничего. Он оптимист в свои 70 лет. Очень бодрый человек, с потрясающим пониманием справедливости, свободы личности, с колоссальным юмором, с колоссальным пониманием театра. Это сочетание понимания жизни и места театра в жизни, конечно, его ведет. К.Ц.: — Кстати, о понимании. Вы как ощущаете, в Ваших спектаклях «долетает мячик»? То есть, радуют Вас отзывы критиков, зрителей или что-то они не схватывают? А.Б.: — Я считаю важным моментом, что у нас есть свой зритель. Надеюсь, что контакт у нас возникает. На каждом спектакле «Берега утопии» этот контакт всегда очень мощный. Спектакль идет 10 часов. Понимаете? Люди приходят в 12 утра, и уходят в 10 вечера, с перерывами, естественно. Но каждый раз это — событие! У нас 8-й сезон идет трилогия и продолжает собирать полный зал потрясающих зрителей, которые воспринимают ее. А вообще зритель очень разный, очень разный, и мне кажется, это естественно, когда они получают разные впечатления от того или иного театра или спектакля. К.Ц.: — В 1968-м году Вы закончили ГИТИС, курс Завадского. Если рассмотреть фантастическую ситуацию, что Юрий Завадский сейчас вдруг оказался в современной Москве, что бы он сказал, исходя из своих усвоенных традиций по поводу спектаклей, которые идут десять-двенадцать часов? А.Б.: — Прежде всего, он бы смотрел, что это за спектакли, о чем они, что они несут, какова их художественная форма (всегда была для него очень важна). Если это убедительно, я считаю, что продолжительность спектакля не важна, восемь часов он идет или три. Часто я оглядываюсь туда, к нему. И в некоторых случаях надеюсь, что он одобрил бы меня. К.Ц.: — А почему в 68-м году Вы закончили? Где еще до этого Вы пропадали? У Вас есть какая-то другая специальность? А.Б.: — До режиссерского факультета я три года учился на театроведческом факультете с потрясающими педагогами: Марков Пал Саныч и другие. Потрясающее время, очень полезное для меня. Но потом я все больше и больше понимал, что склонен к практической работе, и поэтому заново поступил на режиссуру к Юрию Санычу. И у него закончил. К.Ц.: — По теории 6 рукопожатий все жители Земли со всеми знакомы, получается, Вы через одно-два рукопожатия со Станиславским, и с Вахтанговым знакомы. А.Б.: — Фактически, да. К.Ц.: — Завадский, он же Третья студия МХАТ? А.Б.: — Да. Он непосредственно ученик Вахтангова, непосредственный ученик и ученик Станиславского, поскольку он играл и «Фигаро». К.Ц.: — Я вспомнил, как отмечали у Вас в театре 90 лет Виктора Розова… А.Б.: — У нас была очень интересная программа к 100-летию Виктора Сергеевича. Он для нас, для нашего театра и для каждого театрального человека — особый человек, который через все времена пронес себя цельно. Все его юбилеи мы отмечали в нашем театре, уже при мне 75, потом 80, 85 и вот 90 лет. Вот его 100-летие уже без него. Но мы сделали вечер, мне кажется, очень теплый, хороший, собрали замечательный зал. И у нас была очень большая программа к его юбилею: конкурс молодых драматургов, режиссерская лаборатория, которая закончились одной постановкой в театре Пушкина (Евгений Писарев взял «С вечера до полудня», который поставила молодая режиссер Рузанна Мовсесян), в нашем театре состоялась премьера спектакля «Затейник» (Саша Баркар поставил в Черной комнате), скоро выйдет «В дороге» в постановке Михаила Егорова… И были встречи, дискуссии. Это столетие хорошо нас всколыхнуло. К.Ц.: — Юрий Грымов у Вас же что-то делал, спектакль идет? А.Б.: — Да. Мы с ним на какой-то радиопередаче познакомились. Я видел его фильм по Улицкой, хороший, спросил: «А что насчет театра?» Он очень воодушевился и предложил \несколько названий. Я выбрал тогда «Цветы для Элджернона» Дэниела Киза, очень известный американский роман. Отличный спектакль «Цветы для Элджернона», который он сделал, идет с очень большим зрительским успехом, просто билеты невозможно достать. К.Ц.: — О театре говорить легко и приятно. А вот если все-таки мы вернемся в современность. Макаревич поет с беженцами на территории, которая контролируется украинскими войсками, его осуждают. Скляр поет перед теми, кто в сепаратизме обвиняется. Глядя на этих двух художников, певцов, музыкантов, Вы кому симпатизируете? А.Б.: — Мне кажется, здесь все зависит от ситуации, в которой это происходит. Я не знаю этих ситуаций. Понимаете, какая у нас проблема? У нас совершенно нет дискуссии. Вы обратите внимание, дискуссии вообще отменены, по-моему, давно. Понимаете? На так называемых ток-шоу, которые показывают по телевизору, все кричат как резанные, даже слушать трудно, а понять что-то вообще невозможно. При этом все кричат в одну дуду, спор, так сказать, лучшего с хорошим. Я никак не могу осудить что-то или обрадоваться чему-то. Потому что я на самом деле толком и не знаю, чем руководствовались люди — очень уважаемые художники, музыканты — которые сделали то или иное. Я не думаю, что они это делали просто так, у них безусловно был какой-то смысл. Но какой это был смысл? Я его не знаю. И поэтому я не могу тут ни осуждать, ни восхищаться. К.Ц.: — В праздники прошли выборы. Выбрали руководителя Донецкой народной республики. Вам как это, интересно? А.Б.: — Это очень сложный вопрос. Опять же дискуссии на эту тему отсутствуют. Надо послушать серьезных аналитиков, которые на моих глазах по телевизору, по радио или в прессе проанализируют все «за и против», взвесить надо. Понимаете? Это настолько неоднозначно, настолько сложнейшая ситуация. Нельзя рубить с плеча, когда весь мир говорит что-то другое. Почему не прислушиваться к другому миру, почему не прислушиваться друг к другу, к разным мнениям? Тогда, мне кажется, можно было бы привести всю эту ситуацию к тому, чтобы на самом деле начали бы внутри этой ситуации договариваться друг с другом. Понимаете? Договариваться друг с другом надо. Не получится сейчас «отстаивать», это превращается в гражданскую войну. Гражданская война — самое страшное, что только можно себе представить. Этого допустить было нельзя, ни при каких обстоятельствах. А она произошла. И оттуда мы слышим такие же поверхностные суждения, не зная, собственно говоря, всей сути того, что происходит. Это испытание для людей. Конечно, оно для нас оказалось неожиданным. А то, что проходим его мы с Вами, это совершенно точно. Я это прохожу и вот мое нутро, оно проходит также. Для меня это драма, трагедия страшная. Люди, которые и с той, и с другой стороны гибнут, и то, что мы знаем об этом, укрепляет меня в мнении, что необходим углубленный анализ этой ситуации. К.Ц.: — История с Крымом, она внутренне Вас радует, не радует? А.Б.: — Я знаю, что огромное количество людей, которые там живут, совершенно счастливы. Я это знаю. Они счастливы, что они снова в России. Но опять же, каким путем это произошло? Это вопрос. Потому что нельзя, чтобы в итоге весь мир разрывался на две части. Значит, может быть, нужно было делать это каким-то другим путем, не таким прямым, не с позиции нашей силы. К.Ц.: — Но, с другой стороны, это был выбор жителей. Тут даже неважно, кто там сильный-не сильный. А.Б.: — Выбор жителей, которые живут в другом государстве. Ну, что делать? Это надо смотреть, когда это произошло, когда Крым оказался вдруг в составе Украины. Понимаете? Справедливо, что Крым снова наш, как теперь говорят: «Крым наш!», — и очень этим гордятся. Но мы же должны думать о том, каким образом это произошло? А нельзя ли было найти какие-то пути в этом вопросе, я просто так думаю, нельзя ли было найти какие-то пути? Вы знаете, я веду театр. Это капля в море, но это капля. К.Ц.: — Государство в государстве. А.Б.: — Это государство в государстве. Да. Оно тоже очень многое отражает. Я всегда призываю всех и сам себя настраиваю на то, что нужно обязательно этот баланс соблюдать. Вся жизнь состоит из противоречий, вся жизнь. Невозможно выпрямить это. Тогда это не жизнь, это схема. Я стараюсь максимально использовать лучшее, что есть в данной персоне или в данном отделе театра. Мне кажется, мир — все-таки Броуновское движение, не прямолинейное. И все ситуации надо воспринимать именно с этой точки зрения. К.Ц.: — Мы прошлись по точечкам современной жизни. И о театре поговорили, и о спектаклях поговорили. Хочу напомнить, что сегодня в гостях «Открытой студии» был Алексей Владимирович Бородин, художественный руководитель и главный режиссер РАМТ (Российского академического молодежного театра). Все спасибо. А.Б.: — Спасибо.
Ten': Также Алексей Бородин поставит новую пьесу Тома Стоппарда «Проблема» (The Hard Problem). То, что нашлось о пьесе: «Трудная проблема». Пьеса о сознании Тома Стоппарда в Лондоне Янв ‘15 http://hardproblem.ru/events/a-way-forward-to-solve-the-hard-problem-of-consciousness/ Знаете ли вы, что 28 января состоялась премьера пьесы, посвящённой Трудной проблеме сознания? И идёт она не на задворках театральной жизни, а в самом сердце Англии, в Лондоне, на сцене Национального театра. Её автор — известный драматург Том Стоппард. С прославленным британским драматургом, оскароносным киносценаристом и режиссёром Томом Стоппардом отечественный зритель уже наверняка знаком: в Москве премьера его нашумевшего спектакля-трилогии «Берег утопии» — длительностью более 8 часов — состоялась ещё в 2007 году; фильм «Влюблённый Шекспир» (1998), принёсший сценаристу-Стоппарду золотую статуэтку, видели многие; а одну из первых его пьес, с которой автор обрёл мировую известность, — «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» — уже в 1990 году можно было прочесть в переводе Иосифа Бродского и увидеть на экране (одноимённый фильм был создан под руководством самого Стоппарда), а в новом тысячелетии она, как и десятки других его произведений, вышла и на российскую сцену. 28 января в Лондоне, в Национальном театре, состоялась премьера новой пьесы Стоппарда, «The Hard Problem», посвященной Трудной проблеме сознания. Как же поставить пьесу о проблемах сознания так, чтобы она постоянно собирала аншлаги? Действие пьесы разворачивается через личную драму главной героини Хилари. В 15 лет у неё появляется ребёнок, и она вынуждена отдать его на усыновление, не имея возможности воспитывать дитя своими силами. Спустя 5 лет она становится сотрудником Института исследования мозга. Обострённое восприятие своей работы на фоне глубокой личной трагедии расставания с ребёнком приводит её к трудным вопросам о том, исчерпывается ли наш мир материей и скрывается ли за работой мозга нечто большее, чем за работой компьютера. Эти темы Хилари обсуждает в жарких дискуссиях со своими коллегами: её наставником, боссом и богатым основателем Института. «Трудная проблема» сэра Тома Стоппарда (PM) Борис Тух http://www.draamateater.ee/%C2%ABtrudnaya-problema%C2%BB-sera-toma-stopparda-pm Тебе дадут всего два года. Драгоценности были спрятаны под досками пола. У полиции нет ни одного доказательства, что ты побывала на месте преступления». Это – первая реплика новой пьесы Тома Стоппарда «The Hard Problem» («Трудная проблема», или «Трудная задача» – можно и так и эдак), поставленной в Эстонском театре драмы Хенд-риком Тоомпере. Драма из жизни закоренелых рецидивистов? Ошибаетесь! Дилемма заключенного Сэр Том Стоппард, кавалер Ордена Британской империи, признанный первым драматургом Европы, пускает зрителя – как принято в детективах – по ложному следу. О криминале в его пьесе речи нет. Героине пьесы Хиллари (Марта Лаан) предстоит собеседование в Институте исследования головного мозга; от ее знаний и способности логически мыслить зависит, примут ли ее на работу. Наставник и любовник девушки Спайк Спенсер (Тийт Сукк) предлагает ей решить сложную проблему из теории игр, называемую «дилеммой заключенного». Если оба преступника дадут согласованные показания, они отделаются минимальным сроком. Если один «потопит» другого, он сможет выйти на свободу, но подельнику влепят десять лет. Согласно теории игр, этим двоим выгодно сотрудничать, но один из них, скорее всего, предаст другого – тот, кому полиция предлагает сделку. Люди эгоистичны, личная выгода для них важнее судьбы товарища. Решение Хиллари рушит стереотип: «Я возьму всю вину на себя. Дам Бобу (условному подельнику – Б.Т.) шанс начать новую жизнь». – «Почему?» – «Потому что я добрая!» Героиня поступает вразрез со стандартами. «Дело не в вас с Бобом; речь идет о стратегии выживания, которая заложена в наших генах и мозгах миллионы лет назад. Кто-то ест, кого-то едят; выживший передаст гены следующему поколению. Борьба – закон природы, – уверяет Спайк. – Эгоизм лежит в основе всего... Альтруизм – исключение из правил!» Или все-таки есть что-то, что отличает человека от скотины? Именно об этом пьеса Стоппарда. Она чертовски трудна для постановки: испытанные режиссерские ходы и театральные метафоры, которые запоминаются зрителю сильнее, чем мысль, вложенная в спектакль, здесь неуместны и беспомощны. От режиссера требуется забыть о себе, о своем эгоизме творца (то есть встать на позицию Хиллари, признав альтруизм высшей ценностью), – и полностью довериться слову драматурга. Мост через бездну хаоса «Я стараюсь писать так, как мастерят крикетные биты: чтобы слова пружинили и мысль не увязала, – говорит Стоппард. – Из слов, если обращаться с ними бережно, можно как из кирпичиков выстроить мост через бездну непонимания и хаоса... Я не считаю писателя святым, но слова для меня – святы. Отберите нужные, расставьте в нужном порядке – и в мире что-то изменится». Хендрик Тоомпере бережно обращается с каждым словом драматурга, строит мост к его цели, следуя за всеми изгибами мысли и неожиданностями архитектуры драматической конструкции. Этот путь похож на дорогу к научному открытию – через ложные ходы, которые кажутся верными, и боковыми тропами к магистрали... Спектакль идет на малой сцене, актеры находятся в полутора метрах от зрителей первого ряда – любая неправда, любая приблизительность разрушит точнейшим образом выстроенные образы и поставит под сомнение авторскую мысль. Но этого не происходит. Работа режиссера и актеров филигранна. Сценография Рийны Дегтяренко подчеркнуто аскетична: центральное место в ней занимает некий предмет мебели – это и кровать в спальне Хиллари, и офисный диван. Видеопроекциям отведено скромное место: они не иллюстрируют действие, а словно бы предвещают следующий шаг героев. На стену дома Хиллари проецируется «Мадонна Литта» Леонардо. По мнению циника и агностика Спайка, образ Мадонны – лишь символ «стремления женщины максимизировать выживаемость своих генов». Хиллари не может с этим мириться. Но не только потому, что ее коробит рационализм, не оставляющий в мире места для добра. В прошлом Хиллари – незажившая рана: в 15 лет она родила девочку, оставить ее не решилась, дочь отдали в чужую семью; какую – Хиллари не знает. Известно, что приемные родители сохранили имя девочки – Кэти... Автор на стороне чуда В глубине «научной» драмы Тома Стоппарда спрятано то, что можно назвать высокой мелодрамой или – человеческим фактором. Все его лучшие пьесы – интеллектуальные детективы, приключения мысли, которая бьется над решением трудной проблемы: можно ли науку увязать с нравственностью. А нравственность для Стоппарда связана с верой в Бога – не в бородатое существо, сотворившее мир за шесть дней и объявившее седьмой выходным, а в этическое начало, заложенное в сознании человека, в сверхценность, которая вступает в противоречие с ценностями низшего порядка, основанными на эгоизме, инстинкте самосохранения, тяге к наслаждению, успеху. Романтичный идеализм борется тут с вульгарным материализмом, а поле битвы – душа человека. Автор – на стороне альтруизма, самопожертвования, иррациональной способности к самоотречению, которую он сам считает чудом. Стоппард, разумеется, не имеет ничего общего с драматургами, сочиняющими пьесы «об этике ученого». Хотя бы потому, что многие авторы пьес, допустим, о физиках-ядерщиках, исходят из знаний, полученных на физмате заштатного педвуза, откуда они сбежали после третьего курса с твердым намерением стать писателями. Нет у Стоппарда точек пересечения и с модными нынче литераторами-богоискателями, которые дальше максимы Достоевского «если Бога нет, то какой я штабс-капитан?» не продвинулись. Чтобы ее изобрести, надо было быть Достоевским, но чтобы перепевать в сотый раз, Достоевским быть не обязательно. Почти все действие спектакля происходит в Институте изучения мозга, созданном эксцентричным мультимиллионером Джерри Коулом. Когда-то он получил магистерскую степень по психологии и тратится на исследования, которые очень важны для науки, хотя для Коула это хобби. Но и не только: изучение слюны игроков в покер, например, может подсказать реакцию рынка на колебания цен на энергоносители и положение банков, а значит, эти исследования – ходкий товар. От науки к мелодраме Персонажи – сплошь сотрудники института. Характеры выявляются через их отношение к тому, что наш мозг равен сознанию, а душе, которая порой идет наперекор сознанию, места вроде бы и нет. Стоппард переворачивает принцип драматургии: не к позиции надо идти через характер, а через позицию – к характеру. В спектакле этот ход реализован очень убедительно. Хиллари в начале спектакля – очаровательная девушка, по ходу действия обретающая уверенность в том, что человек сложнее самых изощренных исследований о нем. Ее духовный рост сопровождается снижением образа Спайка как человека и исследователя. В институте Спайк кажется инородным телом, потому что для него наука – это самоутверждение. Его инакость подчеркнута костюмом: все сотрудники одеты корректно, а небритый, в небрежном костюме Спайк – типичный непризнанный гений, язвительный и обиженный на окружающих. Сам Джерри Коул (Хендрик Тоомпере), чрезвычайно занятой магнат, даже с дочерью не успевающий поговорить: его два мобильных телефона постоянно звонят, приходится вести деловые переговоры. Тоомпере не играет типичную акулу капитализма; его герой идет вразрез с нашими представлениями об олигархах. Это отнюдь не хам, прихватизировавший нефтяные терминалы или железнодорожные цистерны, а интеллектуал, доброжелательный и демократичный; с сотрудниками института ему нравится быть на дружеской ноге. С провинившимся сотрудником он жесток, но без хамства. Дочь Джерри, 13-летняя Кэти (Катарийне Ратасепп), кажется, не унаследовала отцовские гены; ей жаль зверюшек, над которыми в институте проводят опыты, она бы выпустила всех обезьянок на волю... Тайна рождения Кэти раскрывается в финале самым неожиданным (или, наоборот, ожидаемым) образом, и тут уж никуда не деться от мелодраматизма, Стоппард позволяет свершиться чуду. Театр и здесь послушно следует за драматургом, и интеллектуальная пьеса получает сентиментальный финал, после которого убеждаешься, что душа все-таки существует – и что она нечто большее, нежели биохимические процессы в мозге. День за Днем, 10.11.2015
Милли: И еще раз о сборе труппы РАМТа РАМТ (Российский академический Молодежный театр)
Наташа: Милли , спасибо!!!
Ten': ФБ - Акунин Чхартишвили 6 мин. · VINGT ANS APRÈS Извещаю всех заинтересованных лиц, что сего 8 числа десятого месяца 29 года эпохи Хайсэй закончил последнюю книгу серии «Приключения Эраста Фандорина». Ощущения странные. Типа «Ах, витязь, то была Наина!», причем Наина – это я. Впереди еще много работы – редактура, ловля «блох», оформление, корректура, но это уже техника. Роман должен выйти 8 февраля 2018 г., в 20-ю годовщину публикации первой фандоринской книжки, романа «Азазель».
Милли: Сюжет Б. Акунин написал последнюю книгу об Эрасте Фандорине
Ten': Книжный магазин "Москва". (Из ФБ Мишакова)
Ten': ФБ - Российский академический Молодежный театр - РАМТ 9 ч · Друзья! Революция, о которой мы так долго… Ой, это из другой новости:) Рады вам сообщить, что в издательстве Corpus вышла в свет книга мемуаров Алексея Бородина "На берегах утопий": воспоминания, запечатлевшие страну от Сталина до Путина, и в то же время - школа театрального искусства. Подробнее о книге: в блоге издательства https://www.corpus.ru/…/na-beregah-utopij-alekseja-borodina… Приобрести ее можно с доставкой на Ozon.Ru, Лабиринт.Ру, Book24, а также в книжном магазине "Москва". Мы приглашаем вас на презентацию книги✍️, которая состоится 14 ноября в 19.00 в Московском Доме Книги на Новом Арбате, 8. А 16 ноября в 19.30 в MMOMA ART ABOOK SHOP на Петровке, 25, стр.1 (в главном здании Московского музея современного искусства) Алексей Бородин станет главным героем встречи "Автора на сцену" из цикла организуемых издательством публичных дискуссий о книгах и не только. Модератор встречи - Марина Тимашева. В день мероприятия на книгу "На берегах утопий" действует скидка 10%.
Ten': https://echo.msk.ru/sounds/2089230.html Российский академический Молодежный театр - РАМТ в РАМТ 6 ч · Алексей Бородин - гость программы "Дифирамб" на радио "Эхо Москвы". Темы разговора: арест Софьи Апфельбаум, чрезвычайное заседание СТД РФ, премьера "Последних дней" и планы РАМТа. Эфир - 12 ноября 2017. Ведущая - Ксения Ларина.
Ten': ФБ - Российский академический Молодежный театр - РАМТ 23 мин. · Друзья! А мы напоминаем, что ждем вас завтра, 14 ноября в 19.00 в Московском Доме Книги на Новом Арбате, 8 на презентацию книги Алексея Бородина "На берегах утопий". Встречаемся в Литературном кафе на 2-м этаже! Вход свободный! Запланированы интересный разговор с автором и, конечно, автограф-сессия✍.
Ten': ФБ - Российский академический Молодежный театр - РАМТ добавил(-а) 7 новых фото в альбом «ПРОжизнь. 97-й сезон» — с Ольгой Цапалиной. 17 ч · 14 ноября в Доме книги на Новом Арбате состоялась презентация книги Алексея Бородина "На берегах утопий". В Литературном кафе на 2-м этаже Алексей Бородин ответил на вопросы, подписал экземпляры книги и поздравил МДК с 50-летием. Спасибо всем, кто пришел! А всех, кто хотел, но не смог присутствовать, ждем 16 ноября в 19.30 на встречу с Алексеем Бородиным "Автора на сцену". Мероприятие пройдет в ММОМА на Петровке 25. Вход свободный, по регистрации. https://mmoma.timepad.ru/event/608689/
Ten': ФБ - Российский академический Молодежный театр - РАМТ 6 ч · Друзья! Книгу Алексея Бородина "На берегах утопий" теперь можно приобрести в нашем театральном киоске в Большом зрительском фойе. Стоимость - 500 рублей. А ближайшая встреча с автором и автограф-сессия состоится 2 декабря в 18.00 в рамках ярмарки Non/fictio№19 (зона семинаров №2, зал 16, Центральный дом художника, Крымский Вал, 10, м. "Парк культуры", "Октябрьская").
Ten': ФБ - Российский академический Молодежный театр - РАМТ 8 ч · Друзья! Уже в эту субботу, 2 декабря в 18.00 на книжной ярмарке Non/fictio№19 (зона семинаров №2, зал 16) состоится последняя встреча из цикла презентаций книги Алексея Бородина "На берегах утопий. Разговоры о театре". И если вы собираетесь придти на эту встречу, поставьте, пожалуйста, плюсик в комментариях - мы запланировали небольшой сюрприз по случаю финального мероприятия:) До встречи в Центральном Доме художника на Крымском Валу, 10!
Ten': https://www.novayagazeta.ru/articles/2017/12/18/74955-utopiya-darit-upryamstvo "Утопия дарит упрямство" Книга воспоминаний замечательного режиссера, худрука РАМТа, постановщика «Берега утопии», «Нюрнберга», десятков других спектаклей, вышла в издательстве Corpus. Книга — нежная, глубокая и очень последовательная в системе ценностей. На всем пути автора: от семьи «белых русских», вернувшейся в 1950-х из Шанхая в СССР, через ГИТИС и блеск театральной Москвы 1950—1960-х, через Смоленск и Вятку к высоким лестницам РАМТа, бывшего дома генерала Полторацкого на Театральной площади. Книга плотно населена. Сам опыт Бородина, как мост через ХХ век. Среди его учителей — Мария Кнебель. Среди учеников — Чулпан Хаматова. Но говорить нам пришлось не только «о берегах утопий». Среди задержанных «по делу Седьмой студии» осенью 2017 года — директор РАМТа Софья Апфельбаум. А.В. Бородин твердо и последовательно защищает коллегу. Репетирует спектакль. И думает о природе идеализма. Об утопиях, которые всегда рушатся. Об их охранительной энергии. — Алексей Владимирович, вы говорили когда-то: первым «берегом утопии» для вашей семьи в эмиграции была Родина. Что сталось с этой утопией, когда вы вернулись в СССР 1954 года? Фото: Михаил Джапаридзе / ТАСС — После китайской революции 1949 года из Шанхая разъезжалась вся русская колония. В Австралию, Америку, Канаду, Европу: помню, как мы провожали знакомых. Но в нашей семье — звука не было, что можно ехать куда-то еще. Только в Россию. То есть в Союз. Даже мама, которая родилась в Манчжурии, говорила: «Нет, только на Родину». Быть может, энергия этой утопии и держала их. Родители и бабушка, я считаю, грандиозно прошли путь возвращения. Через Чимкент, где мы жили поначалу, — в подмосковное Пушкино. Стенаний мы не слышали. Не знаю, что было в разговорах между старшими. Хотя мне кажется: они и друг друга берегли… Но мы, дети (у меня три сестры — все по Чехову) взяли от них как данность: что есть — через то и проходим. Первый урок: не падать под обстоятельствами. Главное было: мы дома. Все говорят по-русски! Чимкент? Это временно. Пыль по колено летом, грязь по колено зимой? Временно. Куда важней радио: вот мы с бабушкой слушаем спектакль «Перед заходом солнца»… Можно поехать из Пушкина пригородным поездом — и увидеть Красную площадь. И Университет. Дом старались сделать почти таким же, как в Шанхае. Только там была… прислуга большая. А в Пушкино мама, бабушка, отец все делали сами: Пасхи, праздники, воскресенья. Я помню, как приходили к нам одноклассники, как раскладывались вещи из Китая… И почти такой же интерес и удивление у ребят вызывали бабушкины куличи. Позже — я уже учился в ГИТИСе — приехали однокурсники. И сразу сказали: «Дом с мезонином». Но слава Богу: вернулись мы в 1954-м. Когда уже не было в живых… главного начальника. — За эпохой «дома с мезонином», за счастьем студенчества в вашей книге идет спираль времен. Очень разных. Что испытывало утопию на разрыв? Что помогало ее беречь? — Утопия — когда она у тебя есть, — рождает упрямство. Или упорство. Тяжелым был 1968 год в Смоленске. Там замечательный театр! Актеры с радостью прыгнули в стихию игры, формы, в пьесу Владимира Войновича «Два товарища», решенную мной как цирковое действо. И вдруг: обком, разнос, разгон театра «за формалистический и антисоветский» спектакль Бородина. И передо мной закрылись все двери. На три года. Страха не было. Родители в нас вложили бесстрашие. Но родителей не стало как раз в те годы. Я тыркался по Москве: где-то ассистентом, где-то как-то… Мне старался помочь Юрий Александрович Завадский, другие люди. Мои сестры. Моя жена Леля вновь появилась в моей жизни именно тогда: знакомы мы были в детстве, в Шанхае. Но было легко в те три года себя потерять. Когда ход твоей жизни зависит не от тебя…, начинаешь сгибаться. Или отчаиваться. И я четко понял: надо уезжать из Москвы. Очень благодарен Лене Долгиной, которая мне помогла принять решение: в Киров, в Кировский ТЮЗ. Как — уезжать? У жены диссертация готова к защите, дочь Наташа родилась. Но Леля сказала: «Едем». Как Елена Инсарова у Тургенева, когда он зовет ее в Болгарию революцию делать. Помните? Какие-то горы, туман… А эта девочка из дворянского гнезда говорит: «Едем». У Лели была бабушка замечательная. Они в Оренбурге жили после возвращения из Шанхая. Никогда не забуду ее интонацию по телефону. «Алеша, скажи прямо: «Киров — это Вятка?» «Да». И ее следующая фраза: «Я так и знала…» Ну ясно: ссылка. Но — не ссылка! Нам дико повезло с Вяткой. Начальство там было вменяемое. И театр — свой по духу. И директор хороший. Но его повысили — цирком руководить. А к нам пришел новый: Володя Урин, 26 лет. Теперь он генеральный директор Большого театра. Семь лет спустя меня перевели в Москву. Руководить Центральным детским театром. Был 1980 год, застой застоич. И ЦДТ давно был не театром Марии Осиповны Кнебель, молодого Эфроса, Розова, Хмелика, а официальным театром с пионерскими линейками. Первые годы в Москве я для себя называл «после сказки». Сказкой был Киров. Но — опять стало работать «упрямство утопии». В ЦДТ-1980 была потрясающая труппа «старших». Стала собираться молодежь: Дворжецкий, Веселкин… Лена Долгина стала завлитом. Cценограф Станислав Бенедиктов — друг, везение мое — был с нами. Составилась компания. На это ушло около трех лет. Но художественный руководитель всегда бежит длинную дистанцию. Такая профессия. — В книге рассказано о первых годах «вашего» ЦДТ. От нежных «Отверженных» до дерзкой, как крик петуха, точной и тревожной пьесы Юрия Щекочихина «Ловушка № 46, рост II». О борьбе с «инстанциями» за этот спектакль. Потом — перестройка с ее надеждами. Август 1991-го: все, кто свободен от репетиций, идут к Белому дому под триколором кисти Станислава Бенедиктова. И приходит 1992-й год. По сцене течет вода из лопнувших труб. Директор театра Михаил Иосифович Яновицкий садится в кресло на вахте и умирает… потому что не умеет жить в этом мире. А на другой стороне Театральной площади труппа Малого провожает последнего из династии актеров Садовских. Пока в Малом театре идет гражданская панихида — на катафалке, ждущем у входа, быстро возникает уличный рынок. Как вы прошли это время? — Очень трудно. Знаете, у утопий есть коварное свойство: вдруг начинаешь в них совсем верить. Но они обязательно развеются! Вот что надо знать про утопии: они уйдут. Любые. Неизбежно. Я даже хотел один раз собрать труппу и сказать: «Ребята, все. Я больше ни-че-го не могу сделать. Лучше не будет». Но… дальше было, как всегда. Всегда же что-то спасает! Меня спасли три месяца работы в Исландии. «Отцы и дети» в Рейкъявике. Там я заново понял, что это ремесло дорогого стоит. Что я что-то могу давать людям. (А они возвращали сторицей!) И вернулся в Москву с новой внутренней энергией. С новой уверенностью. И после этого, кажется, начался новый подъем. Я счастлив, что мы начали работать с Борисом Акуниным. Благодарен переводчику Аркадию Островскому за встречу с пьесой Тома Стоппарда «Берег утопии». И когда мы решились ее ставить, в жизни РАМТа появился Стоппард. — Я помню, как ждали: кто в России поставит этот девятичасовой эпос о Герцене, Бакунине, Белинском, Тургеневе? Пьесу читали в БДТ, во МХАТе. Решились ставить вы. В 2007-м это казалось чистым донкихотством. Но спектакль идет десять лет. И подростки XXI века проводят весь день в РАМТе, внимая Белинскому, страстям усадьбы Прямухино и романсу Дельвига. — Эта пьеса… ее загадка в том, что она не для театрального чтения написана, понимаете? Она написана для интеллектуального чтения. А для театрального — ее надо читать вслух. Там есть очень хороший монолог у Герцена, но он такой длинный и насыщенный. Я сказал Стоппарду: «Том, ну это трудно…» Он ответил: «В Англии мне то же самое говорили. Я им сказал: двенадцать раз прочтите вслух — станет легко». И это правда на сто процентов! — «Берег утопии» — о том, что любая утопия рушится. А ваши «Участь Электры», «Нюрнберг», «Демократия» (особенно «Демократия»!) словно говорят о страшной зыбкости всего сущего. И редко — только в «Нюрнберге» — чья-то истина может быть признана окончательной. — Мы играли «Демократию» в Мадриде. Я был поражен реакцией зрителей: они явно на себя все это проецируют. И мы сами себя в «Демократии» считываем… Говорим про двойственность, зыбкость, про невозможность осуществления представлений своих идеалистических. — И осудить кого-то там трудно. «Шпион Штази» Гийом (Петр Красилов) по-своему предан канцлеру ФРГ Вилли Брандту (Илья Исаев), за которым надзирает во имя грядущей победы социализма… — В этом и парадокс. И интерес. И театральный, игровой момент, рождающий иронию. Хотя всегда хочется, чтоб черное было и называлось черным. А белое — было и называлось белым. Это невозможно. И примириться с этим невозможно. Я каждый сезон себе говорю: «Хватит! Надо поставить комедию! Замечательную, безмятежную комедию о том, как хороша жизнь». Ищу ее — и нахожу. Но ставлю другое. — Вы сейчас репетируете спектакль, соединяющий тексты Пушкина, Булгакова и Акунина? — Да. «Последние дни» и «Медный всадник», который соединяет тему Пушкина и Петра. Причем в полном диапазоне, от «Люблю тебя, Петра творенье!» до «последних дней» Евгения: «И тут же хладный труп его похоронили ради Бога». И тут же — пьеса Акунина о конце XVII века. Пьеса о двух Голицыных. Один за Софью, другой за Петра. За Софью, конечно, Василий Васильевич с его идеями преобразования России, с утопиями — довольно безумными, с надеждой удержать страну в руках. Но уже действует двоюродный брат Голицына, Борис. И главное: подрастает мальчик-царь, за которого стоит Борис. Ясно, что будущее — за юным Петром. Но что он принесет? Пьеса вроде бы историческая… но в ней видны истоки будущего. Истоки Третьего отделения. «Последних дней» Пушкина. Слышен стук копыт Медного всадника. Они продолжают стучать. Мы должны их слышать. Вот просто голосом выделю: должны слышать. Сценограф — Станислав Бенедиктов. Премьера намечена на февраль. С фрагментами «Медного всадника» (пять раз он входит в сюжет) работают Евгений Редько, Максим Керин и Денис Шведов. Василия Голицына играет Илья Исаев, Бориса — Александр Доронин. Витя Панченко — двадцатилетнего Петра. Царевну Софью — Ирина Низина и Янина Соколовская. И в первом акте заняты они же. Исаев играет Жуковского. Андрей Бажин чудесно играет Дубельта. Особенно сцену в Третьем отделении, когда все стукачи к нему по очереди приходят… Конечно, это исторический — и не исторический спектакль. Как и «Берег утопии». Лучше четко осознавать: все времена отражаются друг в друге. Это делает нас сильнее, хотя отнимает надежды на благостный хэппи-энд. Не будет полной благости никогда. — Мы долго жили в относительной благости полусвободы. Похоже, она заканчивается? Ваш театр знает об этом не понаслышке. По делу «Седьмой студии» находится под домашним арестом директор РАМТа Софья Апфельбаум. Я помню, как вы вернулись из США — практически сразу, из аэропорта, чтоб быть на первом судебном заседании. Как яростно вы защищали Софью Михайловну на секретариате СТД, на радио, в печати. — У меня вся жизнь сейчас разделилась пополам: ДО этого и ПОСЛЕ. Даже книга воспоминаний… я писал ее ДО. Марина Тимашева мне замечательно помогала. Но если б я писал сейчас — тональность была бы другой. Софья Апфельбаум пришла в РАМТ директором в 2015-м. Счастье случилось! Два с половиной года работы с Софьей были периодом полной моей внутренней гармонии. Абсолютной утопией внутри меня. Она очень много дел и обязанностей взяла на себя — кого в театре ни спросите, всякий скажет. И спокойно, методично, благодаря таланту, уму, опыту, с абсолютной скрупулезностью, тщательно следя за бюджетом, за тем, чтоб все было по правилам, — стала заниматься сотней вещей. Оказалось: можно реализовать то и это! А мне как худруку ее помощь дала новое дыхание. Самое важное в беге на длинные дистанции. И для меня происходящее с ней свидетельствует: специалист такого класса — не нужен. Сначала оказался не нужен в Министерстве культуры… Потом ее изъяли из нашего театра. Только за то, что человек, будучи министерским чиновником, выполнял поручение правительства: курировал финансирование — отдельной строкой в бюджете — проекта «Платформа». …Я вот думаю: неужели всем плевать на то, что в центре Москвы стоит театр, что он играет для детей и юношества, что в нем работают триста человек. Возможно вмиг вынуть из этого «механизма» одну из главных деталей? И думаю: вот один человек — или один театр — это для жизни нашей какая-то единица? Или просто клавиша? Нажал, когда надо, и все? Конечно, я собрал театр и сказал: «Мы ждем Софью Михайловну». Триста человек на меня глядели. А триста человек — это шестьсот глаз. И все шестьсот глядят на тебя с надеждой… Сразу пошел с этим в Союз театральных деятелей. И тут же получил отклик. Я уверен, что молчать по принципу «как бы хуже не было» — нельзя! Это тупик. Это страх. Надо продолжать работать. Но работать просто так, имея в сознании эту ситуацию, — невозможно. Она же отражается на всем нашем кровотоке! И потом, я уверен: театр не может существовать кому-то в угоду. Если театр существует в угоду верхним слоям общества… или, наоборот, нижним слоям — его просто нет. Он неинтересен. Вот что очень важно. Конечно, мы ставим для себя и про себя. Но если контакт возникает с публикой… ради этого театр и существует. Не лаборатория, не воркшоп — а репертуарный театр. И есть ответственность перед публикой. Причем не только у театра. Сейчас, когда публике внушается, что в театрах везде что-то нечисто, внушается последовательно и целенаправленно… По-моему — это безнравственно. Это надо остановить. — Ребята прихватизировали все. И напоследок — карамзинское «Воруют!» — Именно: нашли места, где происходят главные хищения в стране. Какие хищения?! Это было б смешно до безобразия… если б не касалось конкретных людей. Мы начали разговор с моих родителей. И я опять их вспомню. Их урок: что есть, что дано судьбой, — через то надо идти. И не падать под обстоятельствами. У меня есть ответственность перед артистами. Мой внутренний страх, моя не-уверенность передадутся им. Я не имею права быть злым или испуганным. Человек всегда проходит через испытания. И это надо принять. Но сейчас вскипает протест, с ним трудно справляться. Против унижения, против насилия. Против Сони в клетке в зале суда… И Кирилла в клетке. И Леши Малобродского, которого показывают на мониторе, — он в СИЗО. Это нельзя видеть! Никому не дано право так унижать людей! Ведь происходящее называется правосудием. От слов «правда», «право», «праведность», так? Судья должен разобраться в обстоятельствах дела и решить по чести: оставить или отпустить? …Нас попросили выйти из зала на пятнадцать минут. Суд удалился на совещание. Потом вынесли двадцать напечатанных страниц. Как это возможно, если кто-то пытался разобраться? Или все спланировано заранее? Как это время выдержать? Мне кажется: людям близким надо сейчас держаться вместе. Мы слишком разошлись: по партиям, по театральным вкусам, по интеллектуальным оттенкам. А вот это, происходящее, должно нас объединить. Всем, кто хочет жить, а не функционировать и отбывать, надо держаться друг за друга и смотреть друг на друга. Иногда такие взгляды дают возможность дышать. Возможно, — и это утопия. Но она нас держит.
Ten': http://www.ng.ru/kartblansh/2017-12-20/3_7140_kartblansh.html Сальери должен ошибаться Кто все-таки прав и кто не прав в "деле "Седьмой студии" Григорий Анатольевич Заславский – ректор ГИТИCа. «Все говорят: нет правды на земле…» – это из пушкинского «Моцарта и Сальери». А у нас сегодня чаще можно услышать, что в театре правды нет, и события последних месяцев как будто нарочно призваны убедить общество в том, что в театре воровали, воруют, а если не остановить, так и будут воровать. Про так называемое дело «Седьмой студии» слышали, кажется, все, а в чем его суть, в подробности вникнуть времени не хватает. И кажется, что и те, кто осуждает, и те, кто защищает, то и другое делают, не задумываясь, не стараясь разобраться, в чем же дело. И в чем и кого, собственно говоря, обвиняют. Одна из претензий, предъявляемая сегодня следствием по «делу «Седьмой студии», – нарушение законодательства о государственных закупках. Тех самых законов, которые в некоторых случаях просто противостоят искусству. Картину, может быть, написать еще можно, а вот спектакль поставить, снять фильм, действуя в рамках нынешнего законодательства, очень трудно, а иногда – невозможно. Кстати, об этом не раз театральные деятели говорили на встречах самого разного уровня, в том числе с президентом и с премьер-министром, говорили и когда работал прежний 94-й закон о госзакупках, и когда на смену ему пришел 44-й ФЗ. Вообще само словосочетание «дело «Седьмой студии» может навести на мысль (на этом, правда, и следствие настаивает), что была какая-то группа злоумышленников, которые собрались, сговорились и совершили свое злое дело. А очень важно – и это задача не только следствия, но и важно для общества – есть ли в этой истории виноватые, а есть ли те, кто ни в чем не виноват. У нас ведь принято повторять, следуя букве закона, о презумпции невиновности, а, глядя на практику, приходишь к убеждению, что в нашем обществе по-прежнему исходят из презумпции не невиновности, а наоборот – вины. Скажем, в прошлом директор департамента государственной поддержки Министерства культуры, а ныне – директор Молодежного театра Софья Апфельбаум. О том, что она не виновата и тогда была, и сегодня – необходимый театру человек, говорят, кажется, все, поручиться за нее готовы все люди театра, люди самых разных взглядов и убеждений. Но ей из раза в раз оставляют прежнюю меру пресечения – домашний арест, хотя нет никакой опасности в том, чтобы позволить ей до суда продолжить работать. Почему так? Непонятно. Нет ответа. Действительно, в 2011 году средства на реализацию проекта «Платформа» в размере 10,0 млн руб. были выделены по итогам проведения открытого конкурса, то есть в соответствии с законом, о несовершенстве которого в сфере культуры не говорит только ленивый. Необходимость внесения изменений признал и президент РФ (последний раз – на встрече в дни Культурного форума в Санкт-Петербурге), и премьер-министр (во время ежегодного интервью ведущим каналам). Как считает следствие, «Апфельбаум дала своим подчиненным поручение разработать техническое задание «под конкретного» участника аукциона и туда был внесен пункт о том, что исполнитель должен был иметь авторские права или лицензию на проект «Платформа». Тут сразу оговоримся: никакого пункта про авторские права в государственном контракте не было: наличие авторских прав станет необходимо позже – с 2012 года, когда средства будут выделяться отдельной строчкой в бюджете по отдельному постановлению правительства. В этом постановлении действительно прямо прописано, что получателем субсидии является организация, имеющая авторские права на данный проект. Получение субсидии АНО «Седьмая студия» как обладателем лицензии на проект «Платформа» с 2012 года следствием не оспаривается. Что же «не так» с контрактом 2011 года? И тут – не Апфельбаум это придумала. И не могла придумать, поскольку чиновник, тем более – хороший, то есть исполнительный, чиновник ценится как раз за умение правильно – то есть аккуратно и в срок – исполнить поручение начальства. Что Апфельбаум и сделала. В техническом задании к государственному контракту за 2011 год упоминается Кирилл Серебренников как режиссер одного из спектаклей, который должен быть выпущен в рамках проекта «Платформа». И в этом следствие видит нарушение – ведь никто, кроме Серебренникова, не мог выполнить данную работу, а значит, по мнению следствия, конкурс был изначально «сделан» под Серебренникова. При этом мы все прекрасно знаем, что проект, предложенный Серебренниковым, был поддержан тогдашним президентом Медведевым, который дал прямое указание Министерству культуры о его финансировании. Ситуация несколько абсурдная, но в этом абсурде Минкультуры живет уже без малого 12 лет (94-ФЗ вступил в силу в 2006 году). Понимаете? Это из разговоров двенадцати-, а то и пятнадцатилетней давности – когда еще только забрезжила опасность введения закона о госзакупках: когда театральные деятели начали объяснять то, что в театре всем давно понятно, что очевидно. Если в каком-то театре какого-то города хотят получить спектакль Валерия Фокина или Римаса Туминаса, то последнее, на что обратят внимание – так это на то, что кто-то готов ту же пьесу поставить дешевле и быстрее. В театре, вообще в искусстве, цена и скорость – не самые главные параметры. Важные, но не главные. Вот и специфика, которая входит в конфликт с действующими законами, действующими и совершенно необходимыми, когда речь, к примеру, о закупках скрепок или туалетной бумаги, да даже театральных кресел (хотя в последнем случае уже необходимо семь раз «отмерить», чтобы не получить в итоге «одноразовую» мебель). Практически все проекты, которые финансировало Министерство культуры, были и остаются авторскими в том смысле, что каждый из них обладает уникальной авторской концепцией и предполагает привлечение конкретных творческих деятелей. Конкретные результаты прогнозировать, конечно, невозможно, но наличие высокопрофессиональной творческой команды, состоящей из конкретных людей, очень часто является залогом успеха. Однако Министерство культуры не имеет права выделить финансирование на проект без проведения конкурсных процедур, как бы парадоксально это ни звучало. Наличие авторских прав или зарегистрированного товарного знака никак не влияет на это – законом не предусмотрено исключений, позволяющих не проводить конкурс на проекты, защищенные авторским правом. И с 2006 года все проекты, которые кстати отбираются специальными экспертными советами (из более тысячи театральных заявок эксперты отбирают около 100 наиболее достойных), тем не менее должны пройти через довольно странную в этом случае процедуру конкурсных торгов. Минкультуры не вмешивается в творческую концепцию проекта и принципиально не предлагает инициаторам разных проектов поучаствовать в одном конкурсе (то есть не сталкивает, условно говоря, Пасхальный фестиваль Валерия Гергиева и фестиваль «Владимир Спиваков приглашает...» в одном лоте), но определяет по конкурсу исполнителя творческой концепции, прошедшей экспертный отбор. То есть, например, Пасхальный фестиваль может провести как фонд Московского Пасхального фестиваля, так и Мариинский театр, или Московская филармония, или любая другая организация, которая будет готова выполнить те условия, которые обозначены в техническом задании. Одно из главных – это привлечение того или иного вполне конкретного творческого деятеля – «лицо» проекта. В случае с проектом «Платформа» техническое задание не могло обойти фамилии Серебренникова, как и фамилии других режиссеров и исполнителей, – ведь именно их участие и определяло суть данного проекта, удачного или нет, полезного для развития нашего театрального искусства или нет, – уже вопрос для другой дискуссии. Однако технически обеспечить реализацию данного проекта могли разные организации помимо созданной Серебренниковым «Седьмой студии», это и Винзавод, на территории которого проходил проект, и фестиваль «Территория», который в течение нескольких лет до этого занимался похожими проектами, и Московский Художественный театр, с которым Серебренников активно сотрудничал и который назывался участником проекта в том самом письме на имя президента. Конечно, эта система глубоко неправильна – ведь, согласимся, несправедливо, что люди, разработавшие творческую концепцию, вложившие в нее силы и душу, должны участвовать в тендере на ее реализацию наряду с совершенно посторонними компаниями, которые в случае победы фактически присваивают себе чужую творческую идею. Однако с этой несправедливостью приходится мириться, как и с тем, что периодически на конкурс выходили и выходят компании, которые или не в силах, или не собираются выполнять условия тендера – выиграв его, существенно снизив цену, они либо забирают аванс и исчезают (с некоторого времени эта возможность была ликвидирована безавансовыми условиями контракта), либо предлагают выполнить работу тем, кто проект инициировал. Однако такие случаи – все-таки исключения, и обычно на конкурс выходят инициаторы проекта, которые предлагают лучшие условия. И совершенно заслуженно побеждают. Надо отметить, что творческие деятели много лет боролись за изменения законодательства, и для организаций культуры были приняты существенные исключения – в частности, конкурсные процедуры не проводятся при заключении договоров режиссерами и художниками, при изготовлении декораций и костюмов и еще в нескольких других случаях. Однако данные исключения не касаются самого Министерства культуры, так как это прямо не обозначено в законе. Вот и результат, совершенно драматический, имея в виду судьбу конкретного человека, вынужденного уже не первый месяц сидеть дома (за что, конечно, можно сказать спасибо следствию), без дела, в то время как театр, которым она по-прежнему руководит, нуждается в ее ежедневном присутствии. Ужасен и выбор, предлагаемый в этом случае театру: хотите – назначайте другого директора. Но это бы означало – признать вину невиновного и с точки зрения театра, и всех тех, кто хорошо знает Софью Апфельбаум. В последние годы большая часть средств министерства была переведена на другую статью расходов – и поддержка проектов выделяется на основе субсидий, что не подпадает под действие закона о госзакупках. Собственно проект «Платформа» был одним из первых подобных опытов и с 2012 года финансировался именно на основе специальной субсидии. Однако, когда проект начинался в 2011 году, такой возможности не было, и Минкультуры проводило предусмотренные законом процедуры. Все было исполнено точно в соответствии с законом, однако именно это теперь является частью обвинения. Такая вот грустная история. Повторяя за пушкинским Сальери, что нет правды на земле, мы все-таки помним, что он – отрицательный герой и, значит, должен ошибаться.
Ten': Акунин Чхартишвили добавил 14 новых фото. 19 ч · НОВОГОДНИЙ ПОДАРОК ФАНДОРИНСКИМ ЧИТАТЕЛЯМ Последний роман серии "Приключения Эраста Фандорина" выйдет только в феврале, но вот первая глава книги. Из нее вы узнаете, что произошло с героем в черном-черном городе. https://www.facebook.com/borisakunin?hc_ref=ARToaHhUNjhrOsjNE7tUOl5slyLia7lsZJWImHKexkJWmtx1Hc5jLcGROGdJ5cQ08ok Не по порядку, но там есть нумерация.
Ten': 16.01.2018 16 февраля первой премьерой нового года станет спектакль "Последние дни" в постановке Алексея БОРОДИНА - театральный пасьянс на Большой сцене, в котором сходятся не только вымышленные и реальные герои разных эпох, но и авторы, разминувшиеся в веках. Александр Пушкин рассказывает историю "Медного всадника" и тут же сам попадает в поле зрения Михаила Булгакова. А с высоты XXI столетия Борис Акунин наблюдает за в будущем великим, а пока еще юным царевичем Петром. В этом масштабном спектакле заняты Илья Исаев, Максим Керин, Евгений Редько, Янина Соколовская, Ирина Низина, Рамиля Искандер, Дарья Семенова, Денис Шведов, Александр Гришин, Виктор Панченко, Виктор Цымбал, Андрей Бажин, Анастасия Прокофьева, Анна Тараторкина и другие. Горьковская "Карамора" в постановке Александра Хухлина выйдет в начале марта. В Черной комнате историю провокатора расскажут Иван Воротняк, Алексей Мишаков, Михаил Шкловский, Иван Юров и Людмила Пивоварова. Затем на Большой сцене состоится поистине долгожданная премьера: спектакль "Четвертый богатырь" по пьесе Родиона Белецкого в рамках проекта "Большая сцена - детям" выпустит Наталья Шумилкина. В ролях: Дмитрий Бурукин, Иван Воротняк, Алексей Бобров, Изнаур Орцуев, Денис Баландин, Татьяна Матюхова, Виктория Тиханская и другие. В апреле на Маленькой сцене ждем "Двух веронцев" - в постановке по пьесе Уильяма Шекспира режиссер Михаил Станкевич занял наших молодых артистов, а также Алексея Блохина, Сергея Печенкина, Николая Угрюмова и Константина Юрченко. Да конца сезона мы также планируем выпустить в Черной комнате спектакль "Самая легкая лодка в мире" (либретто написал Юлий Ким по книге Юрия Коваля, а ставит его Алексей Золотовицкий), а Екатерина Половцева приступит к репетициям спектакля по сказке Антония Погорельского "Черная курица". 25 марта и 8 апреля мы играем "Демократию" в рамках конкурсной программы, а 16 марта - "Я хочу в школу" в рамках программы "Детский Weekend" фестиваля "Золотая маска". В этом сезоне с гастролями нас ждет Кострома, Челябинск, Магнитогорск, Курган и Златоуст. http://ramt.ru/news/news-794/#.Wl5PjFOYPv8
Милли: Театр Ателье \ Независимый театральный проект Эльшан Мамедов: Молодые актёры должны получить свой шанс - сыграть в самом хулиганском спектакле страны Вы уже увидели в нашей афише спектакль «Ladies’ Night. Обновление»? Это премьера. Долгожданная премьера 25-го сезона. И рядом с ним «Ladies’ Night. Только для женщин». Мы предвосхищаем ваши вопросы и задаём их продюсеру, художественному руководителю нашего театра Эльшану Мамедову. Две версии одного спектакля в афише одновременно. Такого мы ещё не видели. Я тоже. Обычная практика - игра в два состава или постепенный ввод актеров в существующий спектакль, и так до полной замены состава. А я не собираюсь расставаться с легендарным составом «Ladies’ Night. Только для женщин». Прекрасные актёры, настоящие звёзды, все в отличной форме, любят спектакль. Вообще сложилась настоящая команда мечты. Зачем же нам прощаться? Как продюсер может расстаться с проектом, который столько лет собирает аншлаги? Нет, я и мысли не допускаю, что один спектакль придёт на смену другому. Они оба будут в нашей афише, и каждый будет жить свою жизнь. Тогда совсем непонятно, зачем ещё один спектакль? Я хочу, чтобы в театр пришла новая публика. Когда мы в 2002-ом году выпустили «Ladies’ Night. Только для женщин», то увидели, что, помимо театральной публики, в театр пришли люди, которые до этого ни разу не были в театре в сознательном возрасте. Я знаю, почему. Жанр спектакля, - на стыке классического драматического театра и популярного шоу. Дело даже не в ярком финальном стрип-шоу. Встретились культура театральная и массовая. И такой микс дал удивительный результат. Первые спектакли мы играли на сцене «Сатирикона». Я видел молодых девушек, которые в антракте с восторгом говорили «А театр-то, оказывается, совсем не скучно! Ещё хочу!» - и покупали билеты в кассе «Сатирикона» на Островского. Вот так. Я вижу в этом, если хотите, определённую миссию нашего такого хулиганского спектакля. Опять непонятно. Есть же спектакль, выполняющий миссию. Зачем дубль? Давайте говорить откровенно. У наших «Ladies’ Night. Только для женщин» существует сложившаяся публика. Девушки 2002-го повзрослели. Они привели на спектакль своих подруг, мужей, сестёр, родителей. Да! Билеты дарят мамам. Все прекрасно знают, сколько лет нашим «металлургам». Я читал их интервью, соглашусь, что сейчас возраст некоторых актёров ближе к возрасту их персонажей, чем это было 15 лет назад. И сейчас «Ladies’ Night» стал отменной социальной драмой, и финальное шоу по-прежнему выглядит прекрасно. Я горжусь таким спектаклем. Я счастлив работать с этими замечательными парнями. Но есть другая публика. Есть девушки 2018-го. Есть звезды кино и театра 2018-ого. Мне кажется, что это логично - сделать спектакль для нового поколения зрителей. Они хотят видеть своих кумиров. Молодые актёры должны получить свой шанс - сыграть в самом хулиганском спектакле страны. Почему нет? По-моему, это отличная затея. То, что Вы говорите, звучит совершенно логично и понятно. И возникает вопрос, а почему так никто никогда не делал тогда? Может быть, кто-то и делал, просто я об этом не знаю. Расскажите тогда, чем отличаются спектакли кроме актёрского состава? Общее у них - пьеса. В театре есть такое понятие, как сценическая версия. Так вот, сценические версии 2002 и 2018 – принципиально разные. Мы уже рассказывали, что изначальный текст в 2002-ом серьёзно адаптировали специально уже под актёров, меняли акценты, делали его более понятным для нашей публики. И было бы сейчас странным от другого актёра слышать тот текст, который уже неотрывно связан, например, с образом Грэга в исполнении Гоши Куценко. Спектакль и его текст, его персонажи стали монолитом. Нам с режиссёром Виктором Шамировым уже во время кастинга стало понятно, что без изменений в тексте и в трактовке образов, мы не обойдёмся. Сейчас идут репетиции, и мы видим, что не ошиблись. А как собирали новую команду? Это же не просто команда - это практически «отряд космонавтов»: им много лет предстоит вместе выходить на сцену. Могу сказать только одно - долго. И все - звезды? А вы думаете в 2002-ом все были звезды? Кто хочет, может найти в интернете фильмографию каждого. Далеко не все были хорошо известны публике. И у нас не снималось тогда такое количество фильмов и сериалов. Сейчас известных актёров больше, чем в 2002-ом. Я надеюсь, что многие из них удивят публику. А финальное шоу? Оно будет абсолютно другим. О шоу вы лучше поговорите с Игорем Оршуляком. То, что я видел на репетициях, по уровню сложности, хореографии намного сложнее, чем в версии 2002-го года.
Ten': https://www.facebook.com/groups/teatramt/ "Последние дни" в списке самых ожиданиемых премьер 2018-го года по версии портала "Ваш досуг": "Объединяющая тема спектакля - вечный для страны призрак "полицейского государства". Несмотря на нерасполагающую к подобным размышлениям действительность, Бородин ставит острый, без пяти минут публицистический спектакль-манифест - за свободу и против доносов. Идти стоит хотя бы потому, что смелые спектакли сегодня - роскошь". ---------------------------------------------- Портал The Vanderlust о "Последних днях" в обзоре московских театральных премьер февраля: "Новая работа Алексея Бородина построена на впечатляющей писательской триаде: Пушкин, Булгаков, Акунин, а секрет этой полифонической комбинации в том, что их произведения внутри спектакля оказываются тесно связаны и переплетены между собой. Пушкин повествует о "Медном всаднике", Булгаков обращается к последним дням Пушкина, Акунин пишет о царевиче Петре Алексеевиче, будущем императоре Петре I, которому в 1782 году воздвигнут памятник на Сенатской площади, - круг замкнулся. Эпохи, коллизии, реальные и вымышленные герои сольются в единое действо-путешествие по временам и пространствам, без намеков на день сегодняшний тоже не обойдется, так что советуем быть начеку, чтобы ничего не пропустить из многослойных подтекстов и смыслов "Последних дней". http://thevanderlust.com/…/mos…/mr-vanderlust/news/3809.html ----------------------------------------------------------------------- Алексей Бородин для газеты "Культура": "Мне всегда интересно разбираться, как времена отражаются друг в друге. Только в театре можно поставить "зеркала" так, чтобы это увидеть. Жизнь противоречива. Всегда такой была и такой будет. Конфликт между желаемым и реальным - неустраним, но это не должно мешать жить. Мы не достигнем гармонии, но если перестанем стремиться к ней, хаоса будет еще больше". Беседовала Виктория Пешкова. ------------------------------------------------------ 13 февраля в 19.45 смотрите на телеканале "Культура" программу "Главная роль". Гостем в студии станет Алексей Бородин, а темой разговора - грядущая премьера "Последних дней". https://tvkultura.ru/…/s…/episode_id/1677640/brand_id/20902/
Ten': http://ramt.ru/projects/134/ Друзья! Рады поделиться с вами программой Молодежного образовательного проекта "ТЕАТР+" на вторую половину сезона 2017-18: она будет посвящена премьере спектакля "Последние дни". Открыта регистрация на три ближайших мероприятия проекта: - 5 марта 19.00 - лекция Натальи Михайловой "Пушкин и власть" в Черной комнате; - 30 марта 19.30 - лекция Евгения Анисимова "Авторитаризм в эпоху Петра I: его влияние на формирование системы государственного управления в России" в Черной комнате; - 11 апреля 19.30 - лекция Алексея Варламова "Булгаков и Сталин. Запрещенный драматург" в Черной комнате. 14 апреля в 14.00 в Белой комнате мы будем писать Тотальный диктант. Читает Денис Шведов, регистрация откроется в марте на сайте totaldict.ru В апреле в Государственном музее А.С.Пушкина состоится встреча с творческой группой спектакля "Последние дни". Следите за анонсами! Вход на мероприятия проекта свободный по предварительной регистрации: +7 (495) 692-22-60, zritel-ramt@yandex.ru. Количество мест ограничено! Подробнее о проекте: http://ramt.ru/projects/134/
Ten': https://tvkultura.ru/article/show/article_id/229905/brand_id/19725/type_id/3/ В Российском молодежном театре - премьера спектакля "Последние дни" В Российском молодежном театре - премьера - "Последние дни". Алексей Бородин свел в одном спектакле писателей, разминувшихся в веках и героев разных эпох. Ирина Разумовская оценила постановку. Алексей Бородин - мастер спектаклей сложных, многофигурных, объёмных. В новой постановке раскладывает невероятный пасьянс из трёх авторов разных эпох. Пушкин, Булгаков, Акунин. Перечень исторических персоналий занимает два разворота в программке. Но структура здесь - чёткая. Первый акт - пьеса "Последние дни", где Булгаков описал трагедию поэта Пушкина и его времени. Второй акт - "Убить змеёныша", где Акунин вывел на сцену любовника царевны Софьи - деятельного князя Василия Голицына. Есть ли место человеку - в этом мире? - центральный вопрос спектакля. И как ему взаимодействовать с властью? В пьесе о Пушкине - самого Пушкина мы так и не увидим. О нём говорят, к нему приходят за долгами, с доносами, о нём сплетничают, его даже убивают - а он так и не появляется! Поэт, которого не разглядели, не оценили его современники - разве что, Василий Жуковский. Режиссер Алексей Бородин говорит: "Последние дни" - спектакль исторический, но вместе с тем, вневременной. Петра и Пушкина объединяет - "Медный всадник". Отрывки из поэмы вшиты в ткань всего спектакля. И от трагического стука копыт - не избавиться до самого финала. Новости культуры
Ten': http://www.goldenmask.ru/news_2207.html 1 часть ОПЕРЕТТА–МЮЗИКЛ/ЖЕНСКАЯ РОЛЬ Анастасия ЕРМОЛАЕВА, Ям-Ям, «Микадо, или город Титипу», Театр музыкальной комедии, Екатеринбург ОПЕРЕТТА–МЮЗИКЛ/МУЖСКАЯ РОЛЬ Петр МАРКИН, Суини Тодд, «Суини Тодд, маньяк-цирюльник с Флит-стрит», Театр на Таганке, Москва ОПЕРЕТТА-МЮЗИКЛ/ЛУЧШАЯ РОЛЬ ВТОРОГО ПЛАНА Евгения ОГНЕВА, Мадмуазель Ку-Ку, «Безымянная звезда», Музыкальный театр, Новосибирск ОПЕРЕТТА–МЮЗИКЛ/РАБОТА РЕЖИССЕРА Алексей ФРАНДЕТТИ, «Суини Тодд, маньяк-цирюльник с Флит-стрит», Театр на Таганке, Москва ОПЕРЕТТА–МЮЗИКЛ/РАБОТА ДИРИЖЕРА Александр НОВИКОВ, «Безымянная звезда», Музыкальный театр, Новосибирск ОПЕРЕТТА–МЮЗИКЛ/СПЕКТАКЛЬ СУИНИ ТОДД, МАНЬЯК-ЦИРЮЛЬНИК С ФЛИТ-СТРИТ, Театр на Таганке, Москва БАЛЕТ–СОВРЕМЕННЫЙ ТАНЕЦ/ЖЕНСКАЯ РОЛЬ Анастасия СТАШКЕВИЧ, Новенькая, «Клетка», Большой театр, Москва БАЛЕТ–СОВРЕМЕННЫЙ ТАНЕЦ/МУЖСКАЯ РОЛЬ Нурбек БАТУЛЛА, «Зов начала», Фонд культурных инициатив «Творческая среда» и Театральный проект «Камень. Облако. Птица», Казань БАЛЕТ/РАБОТА ДИРИЖЕРА Теодор КУРЕНТЗИС, «Золушка», Театр оперы и балета им. П.И. Чайковского, Пермь БАЛЕТ–СОВРЕМЕННЫЙ ТАНЕЦ/ РАБОТА БАЛЕТМЕЙСТЕРА–ХОРЕОГРАФА Алексей МИРОШНИЧЕНКО, «Золушка», Театр оперы и балета им. П.И. Чайковского, Пермь СОВРЕМЕННЫЙ ТАНЕЦ/СПЕКТАКЛЬ ИМАГО-ЛОВУШКА, Театр «Провинциальные танцы», Екатеринбург БАЛЕТ/СПЕКТАКЛЬ СЮИТА В БЕЛОМ, Музыкальный театр им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко, Москва ОПЕРА/ЖЕНСКАЯ РОЛЬ Надежда БАБИНЦЕВА, Лиза, «Пассажирка», Театр оперы и балета, Екатеринбург ОПЕРА/МУЖСКАЯ РОЛЬ Евгений СТАВИНСКИЙ, Мефистофель, «Фауст», театр «Новая опера» им. Е.В. Колобова, Москва ОПЕРА/РАБОТА РЕЖИСCЕРА Кирилл СЕРЕБРЕННИКОВ, «Чаадский», театр «Геликон-опера», Москва ОПЕРА/РАБОТА ДИРИЖЕРА Оливер фон ДОХНАНЬИ, «Пассажирка», Театр оперы и балета, Екатеринбург ОПЕРА/СПЕКТАКЛЬ БИЛЛИ БАДД, Большой театр, Москва РАБОТА КОМПОЗИТОРА В МУЗЫКАЛЬНОМ ТЕАТРЕ Алексей СЮМАК, «Cantos», Театр оперы и балета им. П.И. Чайковского, Пермь СПЕЦИАЛЬНАЯ ПРЕМИЯ ЖЮРИ МУЗЫКАЛЬНОГО ТЕАТРА Спектаклю «Cantos» Пермского театра оперы и балета им. П.И. Чайковского (Алексей Сюмак, Семен Александровский, Ксения Перетрухина, Леша Лобанов, Ксения Гамарис, хор musicAeterna и Теодор Курентзис) - «За художественную целостность и создание новаторской формы музыкального спектакля ансамблем авторов и исполнителей». Анне Нетребко и Юсифу Эйвазову - «За уникальный творческий дуэт в спектакле Большого театра «Манон Леско». РАБОТА ХУДОЖНИКА В МУЗЫКАЛЬНОМ И ДРАМАТИЧЕСКОМ ТЕАТРЕ РАБОТА ХУДОЖНИКА ПО СВЕТУ В МУЗЫКАЛЬНОМ ТЕАТРЕ Александр НАУМОВ, «Саломея», Мариинский театр, Санкт-Петербург РАБОТА ХУДОЖНИКА ПО КОСТЮМАМ В МУЗЫКАЛЬНОМ ТЕАТРЕ Татьяна НОГИНОВА, «Золушка», Театр оперы и балета им. П.И. Чайковского, Пермь РАБОТА ХУДОЖНИКА В МУЗЫКАЛЬНОМ ТЕАТРЕ Пол СТЕЙНБЕРГ, «Билли Бадд», Большой театр, Москва ДРАМА/ РАБОТА ХУДОЖНИКА ПО СВЕТУ Стас СВИСТУНОВИЧ, «Губернатор», Большой драматический театр им. Г.А. Товстоногова, Санкт-Петербург ДРАМА/РАБОТА ХУДОЖНИКА ПО КОСТЮМАМ Елена СОЛОВЬЕВА, «Король Лир», Театр-студия «Грань», Новокуйбышевск ДРАМА/РАБОТА ХУДОЖНИКА Ксения ПЕРЕТРУХИНА, «Дыхание», Театр Наций, Москва КОНКУРС «ЭКСПЕРИМЕНТ» Я БАСЁ, «Упсала-цирк», Санкт-Петербург КУКЛЫ/РАБОТА АКТЕРА Наталья ПАВЛЕНКО , Марина ДЮСЬМЕТОВА , Екатерина РОМАЗАН Сеньора Тепан, «Пикник», Театр куклы и актера «Скоморох» им. Р. Виндермана, Томск КУКЛЫ/РАБОТА ХУДОЖНИКА Эмиль КАПЕЛЮШ , Юлия МИХЕЕВА «Снегурочка», Театр кукол, Кострома КУКЛЫ/РАБОТА РЕЖИССЕРА Владимир БИРЮКОВ, «Попугай и веники», театр «Кукольный дом», Пенза КУКЛЫ/СПЕКТАКЛЬ И ДОЛЬШЕ ВЕКА ДЛИТСЯ ДЕНЬ, Музей истории ГУЛАГа и Творческое объединение «Таратумб», Москва
Ten': http://www.goldenmask.ru/news_2207.html 2 часть СПЕЦИАЛЬНАЯ ПРЕМИЯ ЖЮРИ ДРАМАТИЧЕСКОГО ТЕАТРА И ТЕАТРА КУКОЛ Хабаровскому театру юного зрителя – «За тонкое и сценически выразительное прочтение повести Льва Толстого "Детство" средствами целостного актерского ансамбля». Коллективу театра «Гоголь-центр» под руководством Кирилла Серебренникова – «За создание пространства творческой свободы и смелые поиски языка театральной современности» ДРАМА/РАБОТА ДРАМАТУРГА Дмитрий ДАНИЛОВ, «Человек из Подольска», Театр.doc, Москва ДРАМА/ЖЕНСКАЯ РОЛЬ ВТОРОГО ПЛАНА Анастасия ЛЕБЕДЕВА, Манке, «Барабаны в ночи», Театр им. А.С. Пушкина, Москва ДРАМА/МУЖСКАЯ РОЛЬ ВТОРОГО ПЛАНА Дмитрий ЛЫСЕНКОВ, Свидригайлов, «Преступление и наказание», Александринский театр, Санкт-Петербург ДРАМА/ЖЕНСКАЯ РОЛЬ Алла ДЕМИДОВА, «Ахматова. Поэма без героя», «Гоголь-центр», Москва ДРАМА/МУЖСКАЯ РОЛЬ Вячеслав КОВАЛЕВ, Бен, «Изгнание», Театр им. Вл. Маяковского, Москва
Ten': http://www.goldenmask.ru/news_2207.html 3 часть ДРАМА/РАБОТА РЕЖИССЕРА Юрий БУТУСОВ, «Дядя Ваня», Театр им. Ленсовета, Санкт-Петербург ДРАМА/ СПЕКТАКЛЬ МАЛОЙ ФОРМЫ ЧУК И ГЕК, Александринский театр, Санкт-Петербург ДРАМА/ СПЕКТАКЛЬ БОЛЬШОЙ ФОРМЫ СТРАХ ЛЮБОВЬ ОТЧАЯНИЕ, Малый драматический театр – Театр Европы, Санкт-Петербург
полная версия страницы