Форум » Архив » Пресса » Ответить
Пресса
Джули:
Ответов - 83, стр:
1 2 3 All
Джули: «Евгений Редько». Опубликовано: «Вечерний Волгоград» Евгений Редько - актёр, волгоградец, сыгравший главную мужскую роль в фильме ДураПо экранам страны триумфально шествует замечательный фильм «Дура», о котором мы уже писали. Для волгоградцев эта картина примечательна вдвойне — главную мужскую роль в нём сыграл наш земляк Евгений Редько, который предпочёл российской премьере в Москве в кинотеатре «Пушкинский» премьерный показ в родном городе в киноцентре «Пирамида». Мы, конечно, взяли у актёра интервью, которое и предлагаем вниманию своих читателей. Человек-театр Евгений — удивительный человек. Когда я его приглашал к нам в редакцию на интервью, то даже и предположить не мог, что оно столько продлится по времени. Актёр зашел к нам в три часа дня, а вышел только в восемь вечера! Евгения невероятно интересно слушать: он не только на самый простой вопрос ответит очень подробно, но и всё ещё изобразит в голосах и лицах. В итоге пять часов общения пролетели практически незаметно и превратились в театр одного актёра. Что из этого получилось, читайте ниже, жаль только, что газетная площадь не сможет вместить всего, о чем мы говорили с Евгением Редько. «В детстве дышал музыкой» — Как получилось, что вы родились в Кодыме Одесской области, ведь у вашей семьи волгоградские корни? — О, Кодыма. Там был консервный завод, где работала моя тётя. До сих пор помню огромное количество железных бочек, наполненных повидлом. А ещё яблочный сок с так называемой кремлевской линии. Это был просто напиток богов, даже самые лучшие соки, что сейчас у нас продаются, не такие. Вернёмся к факту моего рождения. Отец закончил мореходку в Батуми и получил направление в Измаил. Там познакомился с мамой, и они переехали в Мурманск. Представьте: Север, холод, общежитие, отец работает чуть ли не круглые сутки, какое там рожать! И мама поехала к родителям в Кодыму, где я и родился. У родителей осталась замечательная переписка того времени — это просто роман в письмах. В Мурманске я всё время болел. Мама привыкла, что у меня неровное дыхание, и ей всё время казалось, что я заболеваю. А дело было вот в чём: так как я мог слышать своё дыхание из-за больных лёгких и обожал музыку, то всё время дышал под музыку, даже если она не звучала, я что-то там импровизировал, чем приводил маму в ужас. Я-то этого не понимал, для меня это было естественно — дышать музыкой. И при первой же возможности родители переехали из Мурманска. Предложения у отца были всё время «космические»: Владивосток, Сахалин, Сирия, Иран и т.п. Как только появился Таллинн, мы сразу туда переехали, там я и пошёл в первый класс. — Это была середина 1960-х. Как тогда к русским в Эстонии относились? — Да нормально. Мы когда сюда приехали, нас тоже сразу стали расспрашивать, как там живется русским: «Страшно?». А мы никак не могли понять, о чём люди говорят. Хотя, конечно, если я с чем-то не сталкивался, это не значит, что этого не было. У меня не было там таких друзей, с кем бы мы ходили двор на двор, мне это было неинтересно. Мы жили в русском дворе, рядом были эстонские дома, как мы их называли, мы играли в казаки-разбойники и никто нас там не трогал. Я несколько раз снимался с Инарой Слуцкой — в «Посреднике», «Обаянии дьявола» и «Бесноватых». Когда ей предложили роль в «Обаянии дьявола», то она сразу спросила: «Я в фильме кто? Меня будут дублировать?» Режиссёр Владимир Потапов отвечает: «Нет, зачем, мне очень нравится твой голос». Инара опять спрашивает: «Значит, я у тебя латышка?» Ей нужно было чётко уяснить, почему её героиня находится в России: или она вышла замуж, или у неё были репрессированы родители (а у Инары родители и вправду репрессированы). Представляете, как всё сложно? Когда мы приехали в Волгоград, нас считали немцами, эстонцами и всё в таком духе. Здесь я пошел в 6-й класс. — В какой школе учились? — Школа находится у Волги, в Ворошиловском районе, тогда она называлась чертёжно-математической, — сто девятая школа. Нет, я не Пушкин, я другой — Вы ходили в драмкружок? — Это тогда называлось драмколлектив при ДК профсоюзов, вела его Калерия Алексеевна Фокина. Замечательный человек. Помню, я у неё спрашивал: «А кто-нибудь из вашей студии поступал в театральное училище?» Она отвечала, что да, учатся в разных местах. И я сказал такую фразу: «Очень уж хочется посмотреть, кто туда поступает». А она говорит: «Да такие, как ты, и поступают, не волнуйся». Этот её ответ меня тогда жутко испугал, так как я был не уверен в себе. — А какой это был класс? — Восьмой. Я тогда думал, правильно ли я выбираю. И это долго тянулось — до окончания школы. Хотя я не входил в костяк той студии. — В спектаклях были задействованы? — Да, первая моя роль была в спектакле «Свадьба с приданным». Там главный герой всё время ходил на свидания и для уверенности брал приятеля-гармониста. А так как я учился по классу баяна, то я ему на том же баяне и подыгрывал. Там ещё надо было два раза кивнуть, что-то ещё сделать. Роль с междометиями. Хотелось бы на это сейчас взглянуть (Смеётся). Ещё был спектакль «Пушкин» — несколько сцен из жизни и произведений поэта — А вы не Пушкина играли? — Да ну что вы! — А почему бы и нет? — Да, позже меня постоянно ассоциировали с Пушкиным. Помню, я покупал в Саратове пластинку, и ко мне подошел мужчина и спросил: «А вы не имеете отношение к театру?» Я так шуганулся от него. А он оказался педагогом. И говорит мне: «Вы до такой степени похожи на Пушкина, что если бы вы были актёром, то всё время бы его играли». — Удалось с тех пор сыграть Пушкина? — Вы знаете, нет. Всё время предлагают, но я не могу давать согласие, если точно не буду уверен, что у меня есть время. Вернемся к «Пушкину» волгоградских времен. Тогда я стоял за сценой и моя задача была — вовремя открыть занавес. Моя работа была отмечена (Улыбается). Ещё была такая пьеса «Старые друзья», в которой была моя первая роль со словами. И вот тогда появилось это ощущение, некий кайф, понимание, что тебе не только хочется заниматься актёрской профессией, но у тебя к этому есть некие возможности. К нам в студию приходил из драмтеатра человек и репетировал с нами. Я уже не помню, кто это был, но вид он имел особенный: длинные седые волосы, спадающие на плечи, неизменная веточка сирени, которой он обмахивался. Он выглядел так элегантно, что-то было даже от Вертинского. — Именно тогда и решили стать актёром? — Нет. Решение зрело постепенно. В Волгоградском ТЮЗе была раньше совершенно гениальная актриса Наталья Резанова. Меня как-то подвели к ней и сказали: «Вот мальчик, который хочет поступать в театральное училище». И она воскликнула: «Ах, какой хороший мальчик». И вот тогда я решился. Как говорится, доброе слово и кошке приятно. Позднее, когда я стал работать с большими режиссёрами, был поражен, как они деликатно, даже таинственно с тобой занимаются — хвалят за любое проявление, которое ведет к постижению профессии. Ведь постижение длится бесконечно, до старости, как только ты состоялся, то всё, идет какая-то лажа. Актёрская профессия необъятна ещё и в том, что нельзя сказать, как надо делать. Маска Луи де Фюнеса гениальна, но сердце его не выдержало, потому что он каждый раз должен был наполнять её новым, живым содержанием. Как Волгоград потерял педагога Евгений Редько - актёр, волгоградец, сыгравший главную мужскую роль в фильме Дура— Почему выбрали Саратов для поступления? — Обыкновенная история — поступал сразу во множество мест, был неподготовлен, ведь эта профессия требует вскармливания, отделения лишнего. Кстати, очень много людей поступали в московские театральные вузы и достигали успеха как раз после ростовских, саратовских и других училищ. Поступил не сразу, даже подавал документы в Волгоградский пединститут. Там получилась замечательная история. Так как я учился в математической школе, отец настоял, чтобы я поступал на физмат. И вот я иду с документами, вижу перед «педом» голову циклопа (бюст Серафимовичу. — Прим. авт.), ужасаюсь, захожу в вестибюль, спрашиваю, куда идти, и вдруг с ужасом вижу нашу учительницу по физике. Это была чудесная учительница по физике, но я у неё точно не знал предмета — я же занимался в драматической студии, бегал всё время в ТЮЗ, не пропускал там ни одного спектакля, читал театральные воспоминания, у меня было множество томиков про актёров. В книжном магазине Ворошиловского района для меня специально откладывали целые стопки книг. Какая физика?! Я витал в других сферах! Я развернулся на 180 градусов, вышел из «педа» и больше туда не вернулся. — В каких спектаклях играли, когда учились в Саратове? — У нашего курса были громкие спектакли в драматическом театре (наши педагоги был оттуда), когда спрашивали лишний билетик. Существовал знаменитый спектакль «Рок-н-ролл на рассвете» в театре имени Гоголя в Москве. Наш педагог Георгий Петрович Банников привёз оттуда пьесу. Сюжет там такой: студенты репетируют рок-оперу «Иисус Христос — суперзвезда». — Ведь тогда рок-н-ролл не в чести был? — Именно, поэтому это был такой бум. Мы должны были петь сами, и у нас начался усиленный вокал. Я пел арию Иисуса. Это был очень интересный спектакль. Помню, приезжал его посмотреть мой отец. И его приятель спросил меня: «Жень, разве можно играть на таком нервном накале? Или вы это специально для нас сделали?» Я был удивлен: нам в голову не приходило выбирать баланс нервного напряжения. Не попал к Фоменко… и стал актёром — После Саратова сразу в Москву? — Нет, я немножко посетил Волгоградский ТЮЗ — проработал здесь в 79-м году полгода. После чего меня забрали в армию — в стройбат. Именно в армии я смотрел Олимпиаду-80. Я помню своё потрясение: новое качество телевидения, репортажность, потрясающие кадры, сам стиль подачи. Я не такой уж спортивный человек, но после олимпиады чуть ли не поменять профессию хотелось. — Про стройбат ходят легенды, даже анекдот есть: «А это вообще звери, им даже оружие в руки не дают». — Оружие нам давали, я даже заведовал оружейкой. Но стреляли один раз — для показухи. Конечно, мало в стройбате не показалось. И если у нас не было «дедовщины», то была сильная межнациональная рознь. Судите сами: у нас в одной роте служили русские, чеченцы, узбеки, туркмены, армяне, грузины, эстонцы, латыши и т.д. Ночи иногда были просто страшные. Был такой случай. У нас формировалась бригада, куда попадать было нельзя. Мне сказали, что я должен просто слинять с глаз офицера. А представьте: стою на плацу, офицер, обещавший меня сгноить в бригаде, с меня глаз не спускает. Что делать? И тут разворачивается машина, у меня есть несколько секунд, чтобы забежать за угол, что я и делаю. И оказываюсь перед стеной высотой больше двух метров, которая усеяна битым стеклом. Медлить нельзя, ведь офицер сразу пойдет сюда, поэтому я просто перепрыгиваю эту стену. Это потом я заметил, что весь в крови, а когда перебирался через стену, даже боли не почувствовал. Естественно, когда кто-то узнал про мою театральную учёбу, то меня стали привлекать делать концерты. У нас организовался свой ансамбль: две гитары, ударник, мы даже в других частях выступали. — Быть актёром после стройбата не перехотелось? — Нет. Я вернулся в Волгоград, практически сразу поехал поступать в Москву и… устроился там работать транспортным рабочим, в качестве которого проработал больше семи лет. Поступил же в ГИТИС только через год — в 83-м году. С первого раза не получилось. Поступал к Петру Наумовичу Фоменко. После удачно пройденных трёх туров конкурса, когда надо было сдавать общеобразовательные предметы, выяснилось следующее: Пётр Наумович первый раз набирал курс и не отсеял нужное количество поступающих, отчего у него оказалось три лишних мальчика. И комиссия по баллам выбрала тройку, среди которой оказался и я. После Пётр Фоменко собрал нас всех… Я эту встречу очень хорошо помню, думаю, как и он. Наверное, Петр Наумович узнавал меня по спектаклям и кино, к примеру, когда мы привезли в театр Вахтангова спектакль Александровского драматического театра (Владимирская область) по сказке Гофмана «Золотой горшок» в постановке ученика Фоменко Алексея Чернобая, где я играл главную роль, Пётр Наумович зашёл перед началом, пожал мне руку и сказал: «Женя, спасибо вам за материал, который вышел в журнале «Экран и сцена». Это очень хорошо, потому что внятно, кратко, очень честно и умно». Мои коллеги просто дар речи потеряли после его визита. — Не жалеете, что не поступили к Петру Фоменко? — Трудно сказать. Неизвестно, как сложилась бы судьба. Ведь с его первого курса, на который я не поступил, почему-то сейчас в театре работают единицы. Это второй курс сразу стал тем знаменитым театром «Студия Петра Фоменко». Продолжение читайте через неделю. Личное дело Евгений Николаевич Редько. Театральные работы: Елисей («Пушкинские сказки»), Королева Тартальона («Зета»), Епиходов («Вишневый сад»), Лоренцаччо («Лоренцаччо» Мюссе), Фигаро («Севильский цирюльник»), Ансельм («Золотой горшок» Гофман) и другие. Снялся в полутора десятке картин, среди которых: «Среднее образование» (реж. Потапов), «Сестрички Леберти» (реж. Грамматиков), «Иван Федоров» (реж. Морозов), «Обаяние дьявола» (реж. Потапов), «Бесноватые» (реж. Сухорёбрый), «Дура» (реж. Коростышевский), «Русская» (реж. Мережко), «Андерсен» (Э. Рязанов). Александр ИваноFF
marina: И еще некий доброжелайтель, не подписывающийся, но периодически ищущий и оставляющий любопытную информацию на старом сайте, оставил любопытную ссылочку: http://www.volgograd.ru/info/?pub_id=61464
Джули: Евгений Редько: «На съёмках «Дуры» можно было чокнуться!» Автор: Материал предоставлен газетой «Неделя города», 01 августа 2005 Евгений РедькоНаш земляк Евгений Редько сыграл в идущем сейчас на киноэкранах фильме «Дура» главную мужскую роль. Евгений - театральный актёр (он служит в РАМТе - Российском академическом молодёжном театре), в кино снимается редко, но метко. На родину артист приезжает к родственникам, а в этом году его визит в родные пенаты совпал с общероссийской премьерой «Дуры», которую Евгений и представил волгоградцам. Перед показом актёр пообщался с немногочисленной пишущей братией. - Расскажите немного о себе: у вас волгоградские корни, а мы ничего об этом не знаем? - Я из Панфилово, это в Новоаннинском районе. Когда-то мои деды получили земли на Нижней Волге. Где-то тогда была чуть ли не Чёрная речка, чуть ли не деревня Бесово, и там до сих пор существует название Редькина балка. Уже никакой балки нет, но там был хутор в три избы, где жили мои деды, которых в своё время раскулачили: кого-то сослали на Соловки, кто-то бежал в Грузию, а основная часть осела в Панфилово. И отец мой из Новоанниского района, и родственники там сейчас живут, я к ним езжу, но, к сожалению, это удаётся не каждый год. Я приезжаю сюда немножко отдохнуть, попахать, устать, уже третий год нет отца, и я ощущаю бесконечный огромный груз семьи. - Как приняли «Дуру» на Московском кинофестивале, где состоялась премьера? - Я почувствовал, что фильм принимается очень хорошо. Что удивительно, даже людьми, которые пишут для кино в определённые издания. Как-то на «Кинотавре» я разговорился с журналисткой. Я её спрашиваю: «Почему вы не смотрите картину, ведь она очень интересная?» На что получил ответ: «А зачем? У меня есть трафарет, по которому я уже могу писать». «Это какая же скучная у вас профессия», - говорю ей я. А она отвечает: «Да». И вот этих людей фильм впечатлил. Ещё его хорошо приняли, что называется, рабочие лошадки от кино: директора, продюсеры, администраторы, прокатчики. Картина так начинает властвовать тобой, что ты ловишь себя на мысли: «Ой, я плачу». Причём несмотря на слёзы картина «не теряется»: там такой жесткий монтаж, что скучать просто некогда. - А на вас какое впечатление произвела готовая картина? - У меня было несколько периодов восприятия картины. Был отснят огромный материал, у всех актёров были полноценные роли, это не были эпизоды, оставшиеся в фильме. Но в окончательной версии «Дура» идёт меньше полутора часов, хотя изначально она была гораздо длиннее. Когда я смотрел первую копию, мне можно было сказать: «Тупой, откройся». Я не мог понять, где мои сцены, потрясающие планы. После фильма ко мне подошел один актёр и говорит: «Жень, ну чего ж ты тут не дотянул?». А я ему: «Я ещё как дотянул, что просто рыдал в кадре». Было обидно. Ведь кино иной раз идёт просто до крови, когда снимается большое количество дублей с разбиванием стекла, а это потом не входит в окончательную версию. Или мы снимали сцену на крыше. Был жуткий мороз, а мы были в достаточно лёгкой одежде и якобы пили водку. У меня рот от мороза почти не открывался - ведь снимали почти весь день. Мне после этого Буратино можно было играть без грима целую неделю. - На ваш взгляд, дебют Коростышевского как режиссёра удался? - Я бы не назвал его дебютантом. Он не после ВГИКа (Максим окончил в 1992 году актёрский факультет Щукинского училища. - Прим. авт.), не после режиссёрских курсов, это человек, который великолепно знает, что он хочет. И вот именно на фестивале, где была премьера, я вдруг увидел картину, к которой у меня нет замечаний и вопросов, абсолютно отпало вот это «Как же ты убрал мои сцены?». Максим сделал целостную картину, где все актёры на месте. Для дебютанта он слишком профессиональный человек. - А вы с Максимом были знакомы? - Нет, пришёл на пробы на общих основаниях. Пробовалось множество актёров разного возраста. Меня порекомендовали режиссёру как хорошего театрального актёра, он посмотрел мои фотографии и произнёс фразу, которая меня очень подкупила: «Дайте ему сценарий». Кстати, сценарий пробивали лет пять, никто не хотел снимать. Когда я его прочитал, то восторженно сказал: «Я хочу сниматься в каждой роли, даже не знаю, что выбрать». - Долго снимался фильм и какой у него был бюджет? - О, картина малобюджетная, даже не буду говорить, сколько она стоила. Снимали с конца октября до середины декабря - почти два месяца. Когда мне сказали о таких сроках, я просто рассмеялся: «Кто ж так быстро снимает!» Но так и получилось! Можно было просто чокнуться - каждый день с восьми утра до половины первого ночи. Зато результат - потрясающий. Трагикомедия «Дура» - это о нас с вами. Когда-то моя знакомая сказала: «А чем должно заниматься искусство, как ни нами, нашей любовью, нашими человеческими отношениями». Фильм Коростышевского как раз занимается именно этим. И замечательно, что волгоградцы могут увидеть «Дуру» в арт-зале - это когда в Москве закрывается Музей кино. Максим Сушинский. 01 августа 2005
Quatre: Джули, спасибо за замечательные интервью! Очень интересно было их перечитать!
Lidok: Стоппард возвращает нас к самим себе В минувшие выходные на Воробьевых горах прошел субботник: творческий коллектив РАМТа вместе со специально прибывшим для участия в этой акции английским драматургом Томом Стоппардом, очищали памятник Огареву и Герцену от граффити. Об этой акции, а также о работе над спектаклем по трилогии Стоппарда "Берег утопии", премьера которого состоится будущей весной, мы говорим с актером Евгением Редько. - Женя, расскажите, идея очистить памятник кому принадлежала? Что это была за акция, как к ней сам Том Стоппард отнесся? РЕДЬКО: Вообще все началось с выдающегося Тома Стоппарда, выдающегося мыслителя, писателя. У меня такое ощущения, что я вообще общаюсь с великим поэтом. - Он много общается во время репетиции с актерами? РЕДЬКО: Он уже приезжал несколько раз. У нас были уникальные репетиции, на которых он присутствовал. Конечно, он ничего не репетировал, не руководил. Но очень деликатно и тактично говорил свои впечатления. Искренность и правда Тома Стоппарда состоит в том, что он показал символы нашей страны, символы добра. Клятвы, которые давали на этом самом месте на Воробьевых горах у уникального института МГУ – все символ страны. Можно прийти туда и дать клятву, а не замазать эту клятву и осквернить ее. В юности я узнал слово «граффити» при очень странных обстоятельствах. Есть такое аргентинский писатель Картасар. У него есть потрясающий рассказ, который так и называется - «Граффити». Но там это понятие совершенно в другом. А не то, что мы сейчас наблюдаем на наших заборах. По понятию Картасара, это откровение, это признание, искренность, что-то исповедальное. Во-первых, это было красиво. Во-вторых, это было художественно. То есть люди становятся великими художниками, выдающимися поэтами, когда раскрываются в любви друг к другу. Это было для меня граффити. Когда мы сейчас произносим это слово, и я вижу то, что там было и что вообще происходит: любое пустое место можно обязательно осквернить и загадить. - Как надо быть безразличным к своей собственной судьбе, к истории, к знакам судьбы, чтобы пропустить такие великолепные сюжеты, связанные с именами Огарева, Герцена, Белинского и т.д. Собственно этим людям посвящена трилогия «Берег утопии» Тома Стоппарда. Какие вы выводы для себя сделали, работая над этим произведением? РЕДЬКО: Меня всегда волновала тема власти и поэта, власти и религии, о чем и пишет Стоппард в своих произведениях. Меня поразило, что мы очень поверхностны в своих якобы знаниях о персонажах, физиономии которых на каждой странице наших учебников. Если просто сказать, что Герцен – это революционер, для меня сейчас это уже кощунство. Он и мыслитель, и философ, и писатель, и поэт, и гражданин и т.д. Эта ограниченность и заданность жизни и понятия за каждой фамилией, которые вы назвали, меня поражает. О Белинском, о котором я сейчас узнаю, читаю – письма, статьи, отношение к людям, к друзьям – это просто невероятно. Такое ощущение, что хочется за каждым человеком менять фамилию. Потому что это не они, о которых мы не знаем уже. Вы сейчас еще не назвали Толстого, Тургенева – то есть фамилии, которые сейчас у нас крутятся в работе. Тот же Тургенев – это удивительное открытие. - Огромное количество персонажей в этом тексте. РЕДЬКО: Да, потому что это не только литература, не только философия , не только гражданские деятели. Но еще существует Германия, Англия, Франция. - Интересно, что именно Белинский стал персонажем, который дал импульс тому, чтобы эта пьеса вообще возникла. Я ведь в лучших случаях мы знаем о Белинском только то, что он был критиком. РЕДЬКО: Само слово «критик» - что-то серое, сухое, злое. - Белинский, что это за человек? РЕДЬКО: Хочется сказать то, о чем вы сейчас вспомнили. Что поразило Стоппарда, откуда вообще взялся Белинский, именно это поразило и меня. Занимаясь материалами, сэр Том Стоппард увидел такую фразу, что человек XIX века, писатель, критик, мыслитель смертельно болен. Он находится за границей на лечении, чтобы немножко отойти от той страны, от тех невзгод и бед, которые преследовали его в России. Когда ему дается возможность остаться там, просто продлить жизнь, этот больной человек говорит: «Нет, как я могу остаться здесь. Здесь то, чем я живу, без чего я вообще не могу прожить ни минуты, здесь никому не нужно. А там каждую мою статью будут встречать ранним утром очереди молодежи, студентов, и они будут это слово держать и жить с этим словом дальше». Будучи в Питере недавно, я начала мотать по этому городу , искать дверцу, куда он входил. Но, к сожалению, предметов в его доме уже никаких нет. Потому что мне никто не помог найти ни квартиру, ни музей. Но мне было достаточно постоять у этого дома. Мне нужно познать, что внутри у этого человека. - Есть ли какой-то вывод, который делает Стоппард и вы вместе с ним? РЕДЬКО: Смысл не в ответе, а в правильно поставленном вопросе. Пьеса «Берег утопии» в самом названии заключает вопрос, очень точно поставленный. Утопия – это не глупость. Если мы вспомним знаменитые романы, это тоже искреннее желание подарить хотя бы какой-то приблизительный план действий, обращенный к людям, возвратить им понятия, что роскошь человеческого общения – это главный смысл их жития-бытия. - Стоппард говорил, что хотел сделать пьесу в чеховском ключе, где эти токи общения самые важные? Но персонажей стало так много, что чеховская камерная драматургия не выдерживала этого напора. РЕДЬКО: Для меня чеховская драматургия никогда не была камерной, потому что часть какого-то общества или семья – это какая-то картинка, через которую можно увидеть все, что происходит в стране. Мы Чехова очень часто вспоминаем на репетициях. Из-за правды, из-за комичности ситуаций. В этом смысле это чеховская пьеса. - А для Стоппарда персонажи "Берега утопии" скорее объекты восхищенного внимания или критики? РЕДЬКО: Это вопрос к Тому Стоппарду. Когда-то эти имена хвалили, потом все было с точностью до наоборот. Для меня и для всех нас это не имеет значения. Не хочется брать то, как относились те или иные власти к этим людям, как они замусорили мозги населению. Для нас живые люди, их отношения, их мысли – самое главное, чтобы они оказались живыми, не плакатными. - Думаю, что этот спектакль станет едва ли не единственным за многие годы, который касается корней русской общественной и философской жизни. Прекрасный драматург Туманного Альбиона привозит нам эту идею. Мне кажется, что это говорит о кризисе нашей драматургии и вообще всякой мысли художественной. РЕДЬКО: Для меня всегда было радостно само открытие, сама красота, а потом уже – кто сделал, из какой страны это приехало. Мы с вами говорим сегодня об этом, и я слышу , как мы заражены. Стоппард возвращает нас к самим себе. http://www.radiomayak.ru/tvp.html?id=22303&cid=
Anidari: Как интересно.)) Спасибо.
Lidok: премия "Чайка"
badlerka: Lidok , ух ты.. какая интересная фотография))) фотограф - мастер.))
Lidok: badlerka фотограф вообще гений )) такой кадр заснять ))
Джули: В журнале ТВ7 можно почитать о театральной премии ЧАЙКА. По Стс обещают показать 27 января. Фото с сайта http://mim-by-aldonin.nm.ru/
ИГЛА: Ждем,ждем.
Джули: Latvijas Presse Рига — территория любви Таковой ее считает актер Евгений Редько, человек, влюбленный в Балтию [29.01.2007] Фигаро в спектакле РАМТа "Севильский цирюльник" (фото М.Савичевой). В конце минувшего года престижной театральной премии "Чайка" удостоился известный московский актер Евгений РЕДЬКО. Рижане знают его по гастрольному спектаклю режиссера Сергея Алдонина "Мастер и Маргарита", где он сыграл Воланда. Предлагаем вам интервью, которое новый лауреат дал специально для Телеграфа. "Самоубийцу" поставил Атос — Прежде всего поздравляем вас с "Чайкой". Вы ожидали этой награды? — Не только не ожидал, но и поначалу был удивлен, а потом "вспомнил" и сказал себе: да это было хорошо, а в некоторых местах даже здорово. Сам момент награждения меня взволновал настолько, что даже если бы обдумал, что сказать, не смог бы вспомнить, и начал "молоть напрямую правду — сиюминутную", которая как бы всегда только для своих, а не для празднично-гламурно-развлекательного веселого зала. — Вы получили "Чайку" за роль Аристарха Доминиковича в спектакле "Самоубийца". Его поставил Вениамин Смехов — тот самый Атос... — Встреча с Вениамином Борисовичем, наверное, для меня знаковая... Я очень поверхностно был знаком с этой пьесой и вообще с творчеством Эрдмана. Для меня это открытие планеты. Причем я говорю это и о самом Смехове. Да-да! Мы репетировали эту пьесу как поэтическое произведение. Главное, что получилось в этой роли, — сочетание острого рисунка характера с подлинностью серьезных мыслей и переживаний. Кино со Слуцкой — Ваши отношения с кино? — Они складываются не столь интересно, значимо и плодотворно, как хотелось бы и как стоило бы. Кстати, в двух фильмах я снимался с актрисой из Риги Инарой Слуцкой. И очень этим горд. Это были интересные времена... И путешествия, и познания в фильмах "Посредник", "Обаяние дьявола" Владимира Потапова и "Бесноватые" Владимира Сухореброго. — Одна из последних ваших ролей в кино — это Саша Мушкин в фильме "Дура". Фильм замечательный, для вдумчивого зрителя. Ваши впечатления о своей работе в нем? — Может быть, это тема для большого разговора. И может, мы встретимся с вами вместе с исполнительницей главной роли Оксаной Коростышевской, и это будет и интереснее, и важнее. Мне как-то очень трепетно всегда разделять этот путь по фильму (съемки, премьеры, фестивали, встречи, зрительские судьбы) с Оксаной. — Самый памятный подарок от поклонников? — Помню все. И дорожу ими. И стихами. И рукотворными. И настоящими собственными произведениями искусства. Нацинальность — балтийский влюбленный — Спектакль "Мастер и Маргарита" по Булгакову , где вы играли Воланда, привозили в Ригу в прошлом году. Какие воспоминание и впечатления остались о нашем городе? — Ригу я знаю давно. Я вырос в Прибалтике. В первый класс пошел в Таллине, потом семья уехала в Волгоград. В Риге бывал очень часто. Любил рвануть просто на выходные, естественно, до закрытия границ. Мне очень грустно... Бесконечно... Многое связывало и связывает с этой "территорией моей любви". Мне близки и эта природа, и города, и селенья, и взморье, и реки, и люди. Мне нравятся языки, общение, культура в самом обширном понимании этого слова. Но!.. С некоторых конкретных пор я чувствую себя здесь чужим. Просто это было моим домом... — Удалось ли вам побывать в Юрмале? — О, да! Юрмала для меня — это когда идешь в сторону моря сквозь лес и перед последним подъемом вдруг останавливаешься... Перед тем как его увидеть, просто стоишь... Просто им дышишь... — Что бы вы сказали о рижанках? — Это при встрече. Скажу им самим... — Ваши пожелания Риге и рижанам? — У нас с вами начинаются новые "открытия Америк" друг в друге. Давайте не останавливаться и не внимать провокациям наверху. Это говорю вам я — по нации балтийский влюбленный. ДОСЬЕ Редько Евгений Николаевич — заслуженный артист России. С 1988 г. работает в Российском академическом молодежном театре (РАМТ). Недавно стал лауреатом престижной российской театральной премии "Чайка-2006" в номинации "Улыбка М" за роль Аристарха Доминиковича в спектакле РАМТа "Самоубийца" (2006). Снимается в кино, наверняка зрители запомнили его Сашу Мушкина из очень хорошего фильма "Дура".
Quatre: Джули, за интервью спасибо огромное!
Lidok: Джули ЙЕС!!!!!! спасибо, что выложила!!!
Lidok: Церемония вручения театральной премии "Чайка".
Lidok:
Настена: Lidok Классные фотки, пасибки
Domianna: “Дом Актера” № 3 март – апрель 2007 Герой и Лицедей В театре всегда особо ценилась в актере верность и преданность стенам, дому. Сегодня, когда так много соблазнов антрепризой, сериалами, проектами, эти качества особенно в цене. Евгений Редько может служить примером того, как сосредоточенно, несуетно служит РАМТу, где им сыграны самые разные роли. Об этом широком диапазоне актерских возможностей, способности к подлинному перевоплощению, как в комедии, так и в драме, размышляет молодой критик. Если закрыть глаза и вообразить рыцарей из средневековых французских легенд, венецианских или флорентийских юношей с полотен эпохи Возрождения, героев Гете или Шиллера, сквозь все эти лица отчетливо проступит облик Евгения Редько. Казалось бы, внешние данные должны были закрепить за актером амплуа романтического героя, злодея или героя-неврастеника, тем самым надолго обеспечив его обширным репертуаром: от Жадова и Самозванца до Треплева и Зилова (не говоря уже о западной драматургии!). Однако творческий путь Е. Редько оказался гораздо более извилистым и менее предсказуемым: после его дипломной работы (ГИТИС, курс А. Бородина) в спектакле “Приключения Гогенштауфена” (1987) стала очевидной другая сторона его актерской индивидуальности — способность создания острохарактерных образов. Склонность актера к яркой форме на какое-то время затмила возможности, связанные с его “героической” фактурой, и многократно использовалась режиссерами. В зрительской памяти оставались в основном фарсовые интермедии в его исполнении (мистеры ААА, ИИИ, ЫЫЫ из “Марсианских хроник, 1999).Однако в лучших спектаклях становилось очевидным умение Евгения Редько балансировать на тонкой грани, отделяющей театр — от шоу; грани, которую можно назвать высокой клоунадой. Так, Аристарх Доминикович (“Самоубийца”, 2006) предстает перед зрителем не просто типажом, но фигурой одновременно трагической и комической, временами почти зловещей. В роли, построенной на эксцентрике, торжестве пластики и динамичных переходах от жесткого гротеска к откровенной буффонаде, актеру удалось создать характер персонажа без использования грубого шаржа. А о гоцциевской королеве Тартальоне (“Зеленая птичка”, 1997) в прессе писали, что “такой персонаж вызвал бы одобрение и самого безумно требовательного Евгения Багратионовича Вахтангова...”. Еще в студенческих “Приключениях Гогенштауфена” проявилась любовь актера к фантазиям и изобретательству, заметная в последующих работах Редько. Способность к созданию объемных образов в любой, даже незначительной роли вызывает восхищение. Актеру достаточно одной реплики, интонации, жеста, другого локального “сценического повода”, чтобы силами собственного воображения, буквально из ничего “вылепить” яркий запоминающийся персонаж, с внятной историей и выпуклым характером — вторым планом, о котором автор и не помышлял, отводя своему персонажу второстепенное место. Из “жеста” рождались и пластикой “говорящего тела” утверждались Дьявол с мехами (“Любовь к трем апельсинам”, 1988) и эрдмановский Аристарх Доминикович. Лейтмотивом же чеховского Епиходова актер, кажется, избрал реплику Шарлотты Ивановны: “Ты, Епиходов, очень умный человек и очень страшный”. В этом “Вишневом саде” (2004) именно ум героя становится причиной его трагедии. Шут от природы, он появляется на сцене добрым светлым “недотепой”. Однако наступает момент, когда шутовство становится препятствием. Поначалу Епиходов еще пытается что-то предпринять, чтобы хоть как-то соответствовать новому идеалу Дуняши (бесформенное пальто сменяется элегантным белым костюмом, добродушие — серьезностью; бессвязные реплики с новыми интонациями начинают казаться полными скрытого жесткого остроумия). Но она, увлеченная лакеем-франтом, не замечает изменений. Для нее Епиходов — прежний, домашний клоун. Однако клоун больше не желает быть клоуном, но в то же время осознает, что не быть им, выглядеть обычным человеком он не может. Потому и решает сделать шутовство своей постоянной маской. Новый смысл обретают последние слова (“теперь я знаю, что мне делать с моим револьвером”) — застрелиться этот Семен Пантелеевич, конечно, не застрелится, но в некотором смысле покончит с собой — на сцене прежний Епиходов уже не появится. В следующей картине лицо его страшно, мимика неестественна, жутковата игра глазами и парадоксально спокоен голос. Епиходов откровенно театрален, играет реакции, которые от него ждет собеседник, но — жирными мазками, шаржированно, укрупненно. Постоянно играть озлобленного на весь мир шута — испытание не из легких. И к последнему действию Епиходов окончательно ожесточается. Напряженный, сутулый, насупленный, с мрачным взглядом исподлобья, бросаемым по углам, черной птицей кружит он по дому. Как некая темная мрачная сила, не зависящая от воли людской; как рок или фатум, сгубивший этих милых добрых людей …Но подобная роль слишком значительна для озлобленного, заигравшегося шута. Совсем не той фигурой, что хотел, останется Епиходов в памяти. Не Черным Шутом, режиссером жизни мелких, не оценивших его людишек, а жалким фигляром, нашедшим доброго господина, готового бросить ему кусок хлеба (управление купленным имением)… И вот Епиходов — наводящий прежде своим видом почти мистический ужас — раболепно обмахивает полями шляпы брюки и ботинки господина Лопахина, словно послушный пес, следует за ним по пятам… Или это новая игра?.. К счастью, буффонада, эксцентрика и гротеск не стали единственными красками в актерской палитре Евгения Редько. Наступил момент, когда актер получил возможность вернуться к своему “исконному” амплуа и, уже больше доверяясь автору, чем собственной фантазии (благо персонажи из второстепенных стали центральными), воплотил на разных сценах и Юшу Цыплунова — почти героя-неврастеника (“Богатые невесты”, 1993), и рыцаря Бертрана из красивой средневековой легенды (“Принцесса Греза”, 1996), и романтического героя — простака и поэта Ансельма (“Золотой горшок”, 1998)… Наверное, единственной ролью, способной примирить столь разные грани таланта актера и объединить искрящееся весельем лицедейство с героикой (отдельными ее чертами), могла стать роль Фигаро — неунывающего поэта-неудачника. Однако спектакль (“Севильский цирюльник”, 2000), решенный в карнавально-игровой форме, не оставил лирике и философии ни малейшего шанса пробиться на сцену, отчего образ Фигаро, несомненно, должен был пострадать… Не пострадал. Слишком схожи были темпераменты героя и исполнителя. Для них обоих яркая театральная форма, постоянное погружение в игровую стихию естественны, как воздух. С их появлением на сцене словно повышался накал и “градус” спектакля, менялась его скорость, и Бомарше пришлось вновь смириться с мыслью, что “три четверти успеха и торжества достались на долю мошенника-актера”!.. Блестящее остроумие и вездесущность — два качества, которые стали определяющими для Фигаро Евгения Редько. Его Фигаро — единственный, кто подхватывает и отыгрывает каждую реплику (не только те, что предназначены для этого автором), каждый намек собеседника, порой так их интерпретируя, что сам пугается получившегося смысла (чего стоит только чтение им письма, брошенного Розиной графу, или диалог с Розиной о достоинствах и недостатках Линдора). Гибкость и пластика цирюльника в спектакле, казалось, не знали предела: он способен был залезть в любое окно или люк, крошечную щель, пролезть в которую было в принципе невозможно. Редько Фигаро был весел и задирист, но порой во взгляде проявлялась усталость от навязанной роли, от глупости и медлительности тех, чьи дела он устраивал. Он терпел все нападки, остроумно отражал их, но иногда — не выдерживал. В нем просыпалась дремавшая, заглушаемая до времени Гордость, и тогда со словами “ищите себе обезьяну с руками” и размеренностью движений английского дворецкого медленно и с достоинством подходил к люку, не торопясь, разжимал пальцы, наблюдал, как падает бритвенный прибор, столь же медленно и с тем же достоинством разворачивался и готовился покинуть эту “клиентуру”… После “Севильского цирюльника” шла подготовка к спектаклю “Лоренцаччо” (2001). И потому закономерным кажется появление именно такого Фигаро, одержимого безумным весельем, фонтанирующего энергией. Актер, словно специально, все философские и лирические размышления и настроения своего цирюльника оставлял в стороне, словно “придерживая” их для следующего образа. Казалось, через Фигаро он выплескивал из себя всю радость, все счастье, все полноту жизни — до последней капли, чтобы прийти к первой сцене “Лоренцаччо” столь же внутренне опустошенным, каким появляется в ней сам Лоренцо Медичи… Во французской традиции создания этого образа было два направления: женщины-актрисы (до середины XX века именно им доверяли играть героя) создавали более всего Лоренцаччо и менее всего — Лоренцо; среди мужчин-актеров картина была обратной. В Лоренцо Медичи, каким являл его Евгений Редько, было даже не две ипостаси. Двойственностью собственного существования болен был один лишь Лоренцо, маска же Лоренцаччо распадалась на тысячи личин, тысячи зеркальных кусочков, которые герой — подобно герою, попавшему в Магический театр, — уже не мог собрать воедино. Зато самому актеру непостижимым образом это удавалось: на сцене никогда не было только Лоренцаччо или только Лоренцо — за одним обязательно проступали очертания другого. …Играть человека, играющего роль человека, который, в свою очередь, играет множество людей… Лоренцо не понимал, как мог сохранить рассудок Брут, столь долго претворяющийся помешанным. Как смог Евгений Редько, одну за другой меняющий маски на лице лицедея Лоренцаччо, сохранить подобную цельность образа Лоренцо? Всю страстность, боль, каждый нерв этой мятущейся натуры, сжигаемой постоянным внутренним огнем, раздираемой противоречиями, какие, кажется, не в силах вынести человек… Жив Лоренцо одним стремлением к мести. Cтрасть настолько сильна в нем, что одна только мысль об убийстве зажигает дьявольски-веселым огнем глаза. Одна репетиция убийства (фехтование со Скоронконколо) придает его анемичным движениям живость. Но всплеск жизни приводит его к состоянию бредовой восторженности, затем — к полной опустошенности. Гремучая смесь злости и раздражения с мрачной удовлетворенностью и циничной иронией вдруг прорвется в судорожном, иступленном смехе человека, не умеющего смеяться… “Только побежденный может быть человеком с сердцем и умом”, — писал Альфред де Мюссе. Когда осознав, что не в состоянии снять с себя маску, Лоренцо признал себя побежденным Лоренцаччо и со спокойной улыбкой пошел на смерть, маска сама слетела с него. Слетела, навсегда оставив в памяти зрителей не образ порочного убийцы, а “человека с сердцем и умом” — Ренцо, “чья юность была зарей восходящего светила”… Спектаклем “Лоренцаччо” уходящий век словно прощался с романтикой, оставляя нас один на один со временем без героя. Актер, тем временем, прощался с Героями (“родное” амплуа вновь уходило), которые “истончались” на наших глазах. И если Ганя (“Идиот”, 2004) еще был “травестией” Лоренцо и “обыкновенным человеком” (в жадовском смысле), то шут Епиходов начинал вновь “разворачивать” Евгения Редько к характерным и нуждающимся в фантазийном наполнении ролям, приведя его через выразительную отточенную зарисовку образа Диксона (“Инь и Ян”, 2005) к зловещему гротеску Аристарха Доминиковича. По слова Мейерхольда, “актер, играющий умирающего Гамлета или Бориса Годунова, должен трепетать от радости. Его артистический подъем даст ему тот внутренний вольтаж, то напряжение, которое заставит светиться все его краски”. На лучших спектаклях Евгения Редько этот свет ощущается почти физически. Анастасия Иванова
Domianna: “Дом Актера” № 3 март – апрель 2007 Евгений Редько: — Существует ли для Вас проблема перехода к возрастным ролям? — Пока, видимо, нет. В РАМТе был спектакль — “Марсианские хроники”, где мне пришлось сыграть нескольких людей, очень разных по возрасту: и юного человека, и очень взрослого, и человека без возраста — Марсианина. Вопрос о трудности возрастного перехода не возникал. Известно, что труднее всего “попасть” в живого, реального человека с его характером, жизненным грузом. Груз — не от прожитых лет, а от нахлынувших проблем, от трагедии или — от радости. В институте играл Скупого, у которого с возрастом — как известно — были “серьезные проблемы”. В те же годы играл мальчишку в спектакле американцев “Том Сойер”. Играл очень долго, три поколения студентов моего мастера сменились в спектакле (а это 12 лет!) Я попробовал намекнуть, что пора бы наметить на эту роль кого-нибудь с нового курса, чем очень удивил своего мастера. Он сказал: “Знаешь, мне в голову не приходило, все на твоем фоне смотрятся взрослыми дядями”. Некая “разновозрастная” история у меня происходит постоянно. Например, играл не просто старую — престарелую королеву Тартальоне в “Зеленой птичке”, из нее буквально сыпался песок, но ей хотелось доказать, что она все еще молода и красива (в этом — зерно роли). Одновременно нужно было играть 93-летнего Жильнормана в “Отверженных”. Играл — и получал удовольствие от материала, от рисунка роли, который мне оставил великий актер Михаил Андросов. Страшно интересно было понять, попасть в капилляры возраста роли! Параллельно — в городе Александрове — играл студентика Ансельма в “Золотом горшке” по Гофману. Уже не мальчик был, а попадал в капилляры юности, задора, удивления, искренности. Там же, в Александрове, работал в спектакле по Бергману, где за полтора часа мой персонаж проживал несколько десятилетий супружеской жизни… Поэтому вопрос о проблеме и трудностях возрастного перехода — пока не ко мне. — Любите ли Вы цирк, клоунаду? Не хотелось ли поработать с кем-нибудь из людей этой профессии? — Вопрос о цирке, тема цирка периодически сопровождают меня и в интервью, и в личных беседах. Искусство цирка — высочайший взлет человеческого дара, таланта, смелости. Сотворчество с людьми этой — как бы другой — профессии, такой синтез был бы очень интересен, очень. Меня обвиняют в том, что я иногда на сцене устраиваю цирк, на что народный артист России Юльен Балмусов говорит: “Ты понимаешь, в этом неосознанная высшая похвала артисту. Артистом-то может быть всякий, а клоуны — редкое качество…”. Клоуном быть не хочу — работаю актером. Но, тем не менее, артист Леонид Енгибаров был клоуном, высочайшая у него была профессия. И какой был артист, какой человечище в этом сочетании! — Кто ваши кумиры? — Не очень понимаю это слово, просто с интересом отношусь ко многим и ко многому. У меня существуют свои связи. Знаете, как на небе — чертят соединения звезд, а получаются — созвездия. Вот эти созвездия для меня зримы, ощутимы, важны. Актриса Маргарита Куприянова, режиссер Феликс Берман, невероятный актер Михаил Андросов. Эта тема, вообще, без слов, без комментариев, здесь столько личного. Сегодня есть и такие, кто не помнит, забыл или делает вид, что до него никого и ничего не было. Не говорю, что мы должны все время оборачиваться на прошлое? Однако мне кажется, то, что было до нас, то будет и впереди. Вечная взаимосвязь, вечная общность. — Какова роль поэзии в репертуаре детского театра? — Разговоры с поэтами (под поэтами подразумеваю, конечно, не только пишущих в рифму), как с живыми людьми — удивительная вещь. Одна из самых точных, уникальных пьес для театра детства, отрочества и юности — “Синяя птица” Метерлинка Она, в какой-то степени, — Библия театра детского! Там говорится, что было до тебя, и что — еще не рождено. Какая удивительно реальная связь! Жаль, что моя идея постановки не была реализована, я говорил — это один из спектаклей становления, без которых юность чего-то не получает. “Синяя птица”, где так говорится о вечности, и о твоей ценности, и о ценности мироздания, ценности самого старого человека, сегодня живущего, — ведь он также молод, как и ты, только что пришедший на сказку. Это удивительно мудрое соединение, удивительная смысловая тонкость… Или, например, “Романтики” Ростана — еще один неуловимый процесс, который происходит в юности. Или до этого — Сэлинджер, “Над пропастью во ржи”. Сколько можно интересного открывать! У нас ушла тема детского, тема ответственности перед детским театром. Театром, без которого потом вырастает поголовное, простите, быдло. Все, что могло и должно быть направлено на образование, на подрастающее поколение (и искусство играет в этом не последнюю роль), все переведено — в алчность. Доступным — в самом высоком смысле слова — должно быть искусство для юности, для детей. А как оно может быть доступным, если сейчас из всего, что бы ты ни делал, ты должен вытащить, прежде всего, огромные барыши. Выросло уже несколько поколений абсолютно тупых организаторов змия денежного. Пресеклась традиция передачи воспитания таких режиссеров, руководителей, творческих открывателей этого мира — мира детства языком театра. Это очень редкая профессия… “Богу угодно все, что бескорыстно”, — говорил священник в великом произведении Ростана “Принцесса Греза”. Даже если это — не истина, то — много тому подтверждений. Великое множество… Анастасия Иванова
Lidok:
Irisska: Lidok Фотки с Чайки - супер!!! Вижу их уже не первый раз, но всё равно наслаждаюсь Спасибо!!!
Quatre: Irisska, да что-то не похоже, что это с Чайки. )
Irisska: Quatre а я не про последнюю, а про предыдущие Но последняя тоже, по-моему, оттуда...
Юлия-театралка: Domianna спасибо за интервью.
Джули: Не помню, было ли это интервью, на всякий случай выложу Белинский с английским акцентом Автор: Александр Иванов, 29 августа 2006 г. Артист Евгений Редько не так широко известен, как постоянные жители телевизора, ибо он не снимается в сериалах и громких попсовых кинопроектах. Однако как театральный актёр в Москве он весьма популярен — почти двадцать лет он играет на сцене РАМТа (Российского академического молодёжного театра), а также участвует в независимых театральных постановках (на его счету, к примеру, роль Воланда в спектакле Сергея Алдонина «Мастер и Маргарита»). Последняя на сегодняшний момент роль Редько в кино — Саша в фильме «Дура», который регулярно крутят по центральным каналам. На родину, в Волгоград, Евгений приезжает обычно летом — здесь живут его мама, сестра, племянницы. Несмотря на свою занятость домашними делами, артист Евгений Редько уделил мне немного времени. Человек из лавы Мы прогуливаемся с Евгением Редько по центру города — никто из волгоградцев не узнаёт артиста, поэтому первый вопрос задаю насчёт популярности: — В родном городе на улицах совсем не узнают? — Нет, я же не мелькаю всё время по телевизору. — А в Москве? — В Москве да, узнают, особенно в районе РАМТа. Интересно стали узнавать после фильма «Дура» Оксану Коростышевскую (исполнительницу главной роли. — Прим. авт.). Человек видит Оксану, узнаёт знакомое лицо, останавливается, пытается вспомнить фамилию, а когда это не получается, то спрашивает: «Извините, вы — дура?». Представляете, как поначалу Оксана сильно пугалась? Мы находимся в районе Предмостной площади, и я спрашиваю Евгения, видел ли он памятник Пушкина. — Пушкина? Нет, — удивлённо отвечает мой собеседник. И я веду его к невообразимому творению рук человеческих, на котором даже надписи нет — каждый должен узнать Александра Сергеевича сам, что сделать, надо сказать, весьма проблематично. — Человек из лавы — такова первая реакция Евгения на увиденный памятник, после чего я рассказываю ему историю его установки. Мы идём в сторону Аллеи Героев и рассуждаем, что Волгоград меняется, может, даже становится в центре чище, но зато теряет своё своеобразие. В подтверждение слов вспоминаем почивший в бозе центральный гастроном «Минск». — Ведь он же было прямо-таки достопримечательностью Волгограда — центральный гастроном, где можно было купить любую еду отличного качества, — восклицает Евгений. — Такое не в каждом городе встретишь. Помню, знакомый голландец, приехав в Волгоград, просто ходил туда за незнакомыми ощущениями: он, например, не мог понять, как это можно выбрать товар только посредством продавщицы, и не получить его сразу, а сначала выстоять очередь в кассу, а потом за ним вернуться. Проходим мимо медицинского университета, и Евгений опять поражается очередному волгоградскому памятнику, рассмотрев скульптурную композицию перед этим вузом со всех сторон. — Я извиняюсь, а что это? — Это памятник медикам. Насколько я понимаю, это сердце, а посередине — кардиограмма. Наконец мы присаживаемся в летнем кафе и может беседовать без отвлечения на необычные для нового человека достопримечательности Волгограда. В Россию, на «Берег Утопии» — Евгений, расскажите об уникальном проекте с вашим участием, о котором недавно трубила вся центральная пресса — Вы о постановке пьесы Стоппарда? В РАМТе намечается спектакль по пьесе Тома Стоппарда (знаменитейшего английского драматурга, сценариста, обладателя премии «Оскар» за сценарий к фильму «Влюблённый Шекспир» и многих других премий. — Прим. авт.) «Берег Утопии». Действительно, это будет уникальный проект: пьеса Стоппарда представляет из себя трилогию, каждая часть которой, «Кораблекрушение», «Путешествие» и «Спасение», будет идти отдельным спектаклем (английский драматург написал «Берег Утопии» в 2001 году, и впервые пьеса была поставлена в лондонским Королевским национальным театром в 2002 году. — Прим. авт.). — О чём пьеса? — О России первой половины XIX века. Если пытаться о ней рассказывать, то получится что-то наподобие статей из школьных учебников литературы советских времён. Трилогия «Берег Утопии» — это об общественной русской мысли, о прогрессивных движениях, о демократических терзаниях русских писателей и мыслителей того времени. Первые две части уже репетируются в РАМТе, несколько сцен из них уже видел Том Стоппард, который специально для этого недавно приезжал в Россию. — Том Стоппард рассказывал подробности английского спектакля? — Он рассказывал Бородину (художественному руководителю РАМТа и постановщику спектакля), а тот нам. «Берег утопии» шёл в лондонском театре целый день: зрители смотрели первую часть, потом был антракт, вторая часть, антракт и третья часть. И были аншлаги (всего это составляло 12 часов времени. — Прим. авт.). Я видел фотографии того спектакля — очень интересные лица актёров, многие из них известны не только в Англии. — В РАМТе тоже будет трёхчастный спектакль, который нужно будет смотреть целый день? — Об этом пока рано говорить. У Бородина уже есть опыт спектакля на два вечера — «Отверженные» по Гюго. Причём сначала на «Отверженных» продавался один билет на два спектакля, а затем зритель уже мог купить отдельный билет на каждый из спектаклей. — Кого вы там играете? — Тоже пока не хотел бы об этом говорить, потому что слишком всё это серьёзно (на самом деле на официальном сайте РАМТа уже есть информация о распределении ролей, из которой можно узнать, что Евгений Редько играет Белинского. — Прим. авт.). Один из моих любимых актёров, Валентин Гафт, говорит, что это некая передача энергии — говорить о роли, которая только репетируется. Когда всё будет готово, можно будет и говорить. — Тогда давайте вернёмся к Тому Стоппарду. Вы вместе с ним, большой группой из РАМТа и журналистами ездили в имение Бакунина в селе Прямухино Тверской области. — Это удивительно, но именно от господина Стоппарда мы узнали, что в России есть место, где до сих пор чтут и изучают труды знаменитого мыслителя и философа Михаила Бакунина. Когда Стоппард приехал во второй раз, он предложил съездить в знаменитое Прямухинское имение отца Михаила Бакунина Александра Бакунина. В этом месте были практически все: и Лев Толстой, и Тургенев, Белинский, и Станкевич, и Герцен и многие другие. И это так было удивительно, что фантастический, удивительный, неуловимый, непредсказуемый выдающий человек, писатель и мыслитель Том Стоппард открывает нам, русским, нашу историю. Причём некоторые его фразы и вопросы были неоднозначными. Например, он может спросить: «А вам знаком Огарёв?». Казалось бы, мы все в школе что-то проходили, но именно что-то, и вопрос Стоппарда не такой простой и наивный, как кажется на первый взгляд. Он постоянно сталкивается с русскими, которые не знают или путают подобные фамилии. А вы знаете, что на вступительных экзаменах в вузы, на этих компьютерных тестах, невозможно правильно ответить на некоторые вопросы? Например, вопрос «Кто такой Герцен?» предполагает ответ не «писатель мыслитель, философ», а «революционер». — Ну да, декабристы разбудили Герцена и т.д. — Так что свою историю, не самую далёкую, мы не знаем. В селе Прямухино мы познакомились с удивительным человеком по фамилии Корнилов, хранителем музея Бакунина. Выяснилось, что он тоже, причём достаточно давно, написал свою пьесу о том же периоде и тех же людях, что и Том Стоппард. И тоже в трёх частях! Корнилов немного ревниво отнёсся к появлению Стоппарда в Прямухино. Представьте, человек всю жизнь профессионально занимается историей русской культуры позапрошлого века, а тут иностранец написал об этом пьесу. — Каким вам показался Стоппард? — Он очень естественный. Я вообще ценю естественность, смешную или трагическую, в человеке. — Что-то кроме пьесы Стоппарда в театре репетируете? — Не хочется говорить о репетициях — если уж началась работа, то это рождение чего-то нового, а рождению нельзя мешать. Зритель, пусть даже просвещённый, должен быть на и после премьеры, даже на прогонах ему лучше не быть. Что такое сериал? — Вы не очень много снимаетесь в кино. Есть режиссёры, у которых бы вы хотели сыграть? — Когда я смотрю какой-нибудь фильм, то могу себе сказать: «С подобным материалом было бы интересно поработать». Но фильм-то уже снят, значит, данный режиссёр будет делать что-то другое, и это может не совпасть. Хотя иногда хочется работать с этим режиссёром и этой командой, даже если тебе не всё до конца нравится. Честность к профессии, честность к своему выходу на сцену или перед камерой подкупает. Сейчас очень много халтуры, неуважительного отношения к профессии. Помню, как после проб фильма «На помощь, братцы», где мы играли с гениальнейшим Георгием Францевичем Милляром, он первый из актёров, пробующихся на роль царя, подошёл ко мне, человеку, играющему камердинера, пожал мне руку и поблагодарил за партнёрство и за очень хорошую (уже!) работу. Это же тоже была работа! Это сейчас мы ходим на кастинги и нам ничего не платят. - А раньше платили? — Конечно, платили! Почему все получают за рабочий день, а актёр не должен? Возвращаясь к благодарности Милляра, скажу, что это входит в профессию артиста, будь то режиссёр, оператор или кто-то другой. Все должно работать на то, что потом окажется в кадре. Вот это профессионализм. А не всё то, что сейчас называется профессионализмом — хамство, жлобство, пустота, выдаваемая за занятость, понты. — Прямо рисуете портрет многих наших звёзд шоу-бизнеса. А ещё «профессионалы» бесконечно снимаются в сериалах. Одна актриса сказала в ответ на вопрос, почему она так много снимается в сериалах: «Так сейчас время такое — все снимаются в сериалах». Вот вы не снимаетесь. Плохо к «мылу» относитесь? — Я сериалы так определяю: экранное время в паузах между рекламой. Сериал в большинстве случаев — это не художественное произведение. Это отработка денег: кому-то нужно наварить, заработать и т.д. — Но ведь люди в массе это смотрят. Не было бы рейтингов — не было бы рекламы — не снимали бы сериалы. — Ориентироваться на всех не имеет смысла. «Все всегда делают плохо», — говорила Марина Цветаева. Я ей доверяю. Все могут проголосовать за кого-нибудь мерзавца. Они что, не видели, какой он человек? Есть хороший пример. Жил на свете такой старец, к нему со всей России и не только приезжали огромные толпы на благословение. Одна из постоянных паломниц привела с собой некоего господина N., рассказала старцу, что у этого господина на днях должны свершиться очень важные дела, и попросила его благословить. И этот старец, посмотрев на приведённого, воскликнул: «Так он же вор!». Вот что говорит один человек. А что говорят все… Все и центральные каналы телевидения смотрят, где лишь иногда что-то художественное промелькнёт. Нужно же отделять фальшивку от истинных ценностей. В советское время мы же понимали, что нам выдают официозную ложь. — Тогда было проще — идеология пёрла отовсюду и её сразу было видно. Сейчас идеологии нет, а рекламно-жвачный продукт многих очень даже устраивает. — Происходит одурманивание, вследствие которого человек будет делать свой выбор, ориентируясь на внешний вид и мечтая о недостижимо красивой жизни. В тех же сериалах постоянно говорят о всякой ерунде. Опять вспоминается Милляр. Когда мы ехали с Георгием Францевичем на первый съёмочный день, он мне в машине говорит: «Женечка, покажите мне нашу сцену». Я достаю сценарий, там у нас сплошной диалог. Георгий Францевич смотрит и удивлённо спрашивает: «И вот это всё нам надо говорить? Опять трепотня». Кино — это возникновение слова, интересно, что с человеком происходит до произнесения слова. Я абсолютно не против фантастических диалогов Тарантино в «Бешеных псах» или «Криминальном чтиве», но иногда хочется просто смотреть на лицо человека. Фото Марины Савичевой и автора. На фото: Евгений Редько и Том Стоппард в с. Прямухино. Евгений Редько в Волгограде.
Джули:
Holly: Вот обнаружила вчера статью из нового "Театрала":
Наташа: Holly, спасибо!!!!
Наташа: Облазила вчера все киоски и журнальные развалы по дороге домой - нигде нет этого журнала!!! Населению не нужно театральное искусство, увы. Вот киоски и не закупают этот журнал. Обидно!!
Гость: Наташа если говорить про обычные киоски, то этот журнал точно продают в метро на общем выходе с Пушкинской и Тверской у эскалаторов, потом в автоматических киосках во многих бывает.. но вчера еще нигде не было)) ну, и в театрах, конечно)))
Наташа: Гость, спасибо за наводку!!! Непременно на Тверскую-Пушкинскую прокачусь!! Хотя я уже и сайт этого журнала нашла, и туда им написала.
КрасилоВmania: Наташа тем более. Они на сайте выкладывают новые номера, статьи все, фотки. так что можно с сата почитать... Но вроде номер с Евгением николаевичем не выложили еще... Хотя реальный журнал читать приятнее, чем с компа
Вера: Holly Спасибо большое! ...так кто ж ты наконец? -Я-часть той силы,что вечно хочет зла и вечно совершает благо...
Кареглазая: Журнал закуплен!
Наташа: Подозреваю, что весь тираж этого журнала раскупим мы, поклонники Евгения Николаевича. Причем у меня сразу 2 журнала - для себя и своей подруги. И так забавно вышло - я же работаю в подписном агентстве, и этот журнал наш соседний отдел поставляет на экспорт. Я попросила - и мне эти два экземпляра через них прямо из редакции доставили прямо в руки!!! Ура-а-а-а-а!!! Праздник, праздник!!
Наташа: А этот журнал, оказывается, продаётся в РАМТе!!! Вчера видела.
КрасилоВmania: Да он почти во всех театрах продается))
Кареглазая: Наташа пишет: Подозреваю, что весь тираж этого журнала раскупим мы, поклонники Евгения Николаевича Я не поленилась посмотреть: тираж журнала 42 500 экземпляров Оптимистичный прогноз
Амура: Вот нашла такую ссылочку http://www.peoples.ru/art/theatre/actor/evgeniy_redko/ Очень интересно. Евгений Николаевич Редько ( 24.08.1958 года [ст. Кодьма, Одесская область]) Россия Заслуженный артист России. Лауреат Приза Международного фестиваля киношкол в г. Бабельсберге (Германия) в номинации «За лучшую мужскую роль» (1986, за роль в фильме «Среднее образование»). Лауреат Спецприза Союза театральных деятелей Санкт-Петербурга в номинации «За лучшую роль второго плана» на VI Международном театральном фестивале «Радуга» (2005, за роль в спектакле «Вишневый сад»). Лауреат премии «Чайка» в номинации «Улыбка М» (2006, за роль в спектакле «Самоубийца»). Автор: Татьяна Новитченская Сайт: Актеры советского кино Школа жизни Евгений Редько родился 24 августа 1958 года в станице Кодьма, в Одесской области, на Украине. Все, что есть в нем «культурного и образованного», то все это, прежде всего, от мамы и папы. Как говорил любимый учитель Редько Гассан Чингизович Гуссейнов: «воспитание - это вскармливание». Да и друзья всегда уважительно ценили в нем образованность. Школу жизни будущий «лицедей» прошел в стройбате. Там он любое свободное время или спал, или читал. Прапорщик в стройбате величал Евгения Редько «коммунистом», - это такая одобрительная ирония - он во всем был добросовестный человек. Прапорщик, правда, еще обзывал его и «композитором», потому что солдат Редько много читал. А композиторы, в понятии военного начальства, действительно почитывают книги. После «школы» стройбата Евгений Редько продолжил свои «университеты» рабочим строительного треста, а потом… вплоть до обслуживания выгребных ям. Там ему вручили безразмерные «несгибаемые валенки», в которых можно было только стоять, сидеть в них никак нельзя было. Склонность к самостоятельному творчеству, хотя бы в деле выгребания ям, они совершенно ограничивали. Впрочем, подобные «валенки» давали о себе знать и потом, в работе над высоким искусством. Творческий путь Евгений Редько стал артистом Центрального Детского Театра еще, будучи студентом ГИТИСа-РАТИ, курс Бородина. А после его дипломной работы в спектакле «Приключения Гогенштауфена» стала очевидной актерская индивидуальность, его способность создания острохарактерных образов, склонность актера к лицедейству. Уже в своём первом спектакле он не гнался за чистой характерностью - его интересовал, прежде всего, характер, что на какое-то время полностью затмила героическую внешность и многократно использовалась режиссёрами. Получив диплом, в 1988 году Евгений Редько был принят в труппу театра, теперь называемого Российским академическим Молодежным театром. С первых же ролей (Заведующий в спектакле Евгения Шварца «Приключения Гогенштауфена», Петух в «Сказках Маршака» и Королевич Елисей «Сказках Пушкина») стало ясно, что появление такого актера на сцене РАМТа - настоящие событие для многих поколений зрителей. Его отношение к профессии можно считать образцом. Он никогда не останавливался на достигнутом, продолжал творчески совершенствовать роли, которые играл много лет. Он умеет мыслить на сцене. Актер блестяще владеет приемами гротеска, создавая неповторимый рисунок каждого образа, будь то сказочный Король в спектакле «Сон с продолжением» или престарелая королева Тартальона в дельартовской «Зеленой птичке», - роль, признанная самой большой удачей спектакля и ставшая одной из самых любимых, как для самого актера, так и для зрителей. А девять !!!, девять разных образов в спектакле «Марсианские хроники» или Авиатор в футуристической опере «Победа над солнцем»! Большой удачей актера стал образ рокового искусителя Германа в «Орфее и Эвридике» и, конечно, тонкая и глубокая работа над Фигаро в «Севильском цирюльнике» Бомарше, поставленном Сергеем Алдониным. Много сил, нервов и здоровья потребовала от актера одна из важнейших работ Евгения Николаевича в Молодежном театре за последние годы - роль Лоренцо Медичи в спектакле по пьесе А. де Мюссе «Лоренцаччо». За последние годы им были исполнены главные роли в спектаклях Алексея Чернобая в Театре драмы города Александрова Ансельм в «Золотом горшке» Гофмана и Юхан в пьесе «Юхан и Марианна» по «Сценам из супружеской жизни» И. Бергмана. Он также вошел в труппу проекта Сергея Алдонина «Мастер и Маргарита», которая с успехом гастролировала по Германии и Прибалтике. Кино. 80-е – 90-е Первой работой актера в кино стала главная роль отца в курсовой работе режиссера Владимира Потапова «Среднее образование», снятой в 1985 году. А настоящий дебют Евгения Редько в большом кинематографе состоялся тремя годами позже – в музыкальной комедии-сказке «На помощь, братцы!» режиссера Ивана Васильева. Актер сыграл камердинера царя, одного из «дураков», которых старый, давно овдовевший государь посылает в заморские края за невестой. Посылает, надеясь на то, что те не смогут выполнить его наказа... Затем была не менее интересная роль в картине все того же Владимира Потапова «Посредник» (по мотивам повести Александра Мирера «Главный полдень»). Герой Евгения Редько - Вахитов - посредник нависшего над землей загадочного шара, источника несчастий. В картине также снялась Олеся Судзиловская, для которой этот фильм стал дебютом. Владимир Потапов - своеобразный режиссер, снимавший «странные» фильмы, в которых задавал особый темп, так не похожий на нашу стремительную ритмичную жизнь. Фильмы, в которых важна каждая деталь, каждый взгляд, каждый жест, каждый кадр. И тут нужно суметь остановить себя и выслушать историю обнаженных человеческих душ, которую не расскажешь, не услышишь, не увидишь на бегу. Евгений Редько, обладающий чуть нескладной внешностью, выразительным острым взглядом, плюс ко всему, ярчайшим актерским талантом, как нельзя лучше подошел для Потапова, сумев воплотить в своих персонажах его замыслы. В 1994 году он вновь снялся у этого интересного режиссера в фильме-притче «Обаяние дьявола»… Были в тот период у Евгения Редько и другие работы. К сожалению, не все их можно занести в актив актеру, как, например: Блэз в так и не вышедшей в широкий прокат лирической комедии Ивана Васильева «Veniks. Половые щетки» или эпизодическая роль в откровенно слабой комедии Марка Айзенберга «Болотная street, или Средство против секса». Вряд ли сегодня кто вспомнит и триллер Владимира Сухореброва «Бесноватые» (1997), где Евгений Редько очень неплохо сыграл творческую натуру джазиста Ицхак Гутмана, который, уехав в Германию, стал известным импресарио. Вернувшись на родину, Ицхак разыскал композитора Амира Джунусова, в роли которого снялся профессиональный трубач, композитор, джазист Андрей Соловьев. И вместе с ним они затевают рискованную игру, что приводит к трагическому развитию событий. Новый этап в кинокарьере Новый этап в кинокарьере Евгения Редько наступил уже в 21 веке. В 2004 году он блестяще справился с ролью Либермана в сериале «Параллельно любви», вышедшем на телеканале СТС. А год спустя, актер сыграл главную роль в трагикомедии Максима Коростышевского «Дура». Редько создал интересный образ Саши Мушкина - начинающего писателя, мечтающего о славе. Но реальная жизнь - не литературный жанр. Она сама допишет необходимый финал… Не обошел этого яркого актера и легендарный Эльдар Рязанов, пригласив Евгения на одну из небольших ролей в свою последнюю картину «Андерсен. Жизнь без любви». Картину, где затейливо переплетаются реальная жизнь величайшего сказочника и причудливые истории, сочиненные им. В том же, 2006 году, Евгений Редько снялся в роли Марата в триллере Алексея Ясуловича «Последний приказ генерала» - классическом триллере, когда в загородном доме собирается несколько человек, после чего вдруг начинаются загадочные события, уносящие жизни присутствующих. Одного за другим… В 2008 году на экраны страны вышел сериал, ставший мгновенно популярным среди молодежи - «Ранетки». В нем Евгений Редько сыграл роль отца главной героини Ани Прокопьевой (Анна Руднева) - человека, попавшего в непростую жизненную ситуацию, вынужденного выбирать между женой и любимой женщиной. Личная жизнь Взгляд этого мужчины может расплавить всех и все, попавших в поле его зрения. К нему страшно подходить на близкое расстояние: начинаешь тлеть, оказавшись под воздействием его энергетики. Внешне он напоминает демонических персонажей литературы Серебряного века, странно, что до сих пор актер не сыграл ни одного из них. Тех самых, которые соблазняли Прекрасных Дам, уводя их от «положительных» героев. Невесомая походка, мужественность в сочетании с изяществом, лицо, словно придуманное гениальным портретистом - неправильные линии, сложившиеся в удивительно гармоничное целое. Глядя на Евгения Редько, понимаешь, до каких творческих высот в состоянии подняться природа, раз она создает подобные творения. Да и в жизни Евгений Редько гораздо интереснее, чем на сцене. «Актерское призвание - это природа. А меня не оставляет беспокойство, что это не моя природа, не мое. Возможно, мне надо бы стать по природе своей не артистом, а кем-то другим. Но кем, не знаю», - откровенничает актер. Фильмография: 1985 Среднее образование 1988 На помощь, братцы! – мюзикл 1990 Сестрички Либерти 1990 Посредник 1990 Два патрона на мамонта 1991 По Таганке ходят танки 1991 Veniks. Половые щетки 1991 Болотная street, или Средство против секса 1991 Иван Федоров (Откровения Иоанна Первопечатника) 1994 Дом на камне 1994 Обаяние дьявола 1997 Бесноватые 2004 Параллельно любви - сериал 2005 Дура 2006 Андерсен: Жизнь без любви 2006 Последний приказ генерала 2008 Ранетки - сериал 2008 Фотограф Дата публикации на сайте: 12.05.2008
Конфетка: Амура пишет: Новый этап в кинокарьере Евгения Редько наступил уже в 21 веке. Как страшно звучит
Амура: Конфетка Я тоже заметила... журналистка явно гналась за красивыми фразами, а вот как это плохо для артиста не подумала. А ещё мне непонятно, зачем включён пункт "Личная жизнь". И Чья это личная жизнь- самой журналистки или актёра? Мне кажется, что такие вопросы совсем не для этого сайта. Хотя.... для кино такие данные как потрясающая сексуальность- это очень важно.
Haker: Амура если интервью берет женщина - то куда ж без личной жизни? По факту журналистического выпендрёжа - без эротических фантазий фантазёрок не обойтись никак
Амура: Haker А это ж не интервью, это просто мнение журналистки. Никогда не думала о Редько как об эротической фантазии. Наверное , ошибалась. Надо присмотреться.
Гость: мда... Пожалуй, сами интервью, на основании которых написана большая часть статьи, читаются с куда большим интересом:) Хотя, впрочем, здорово, что и этот материал появился! хотя... мелкие фактологические погрешности в кино-разделе, естественно, остаются просто мелкими фактологическими погрешностями , но вот откровенное списывание чужого текста без кавычек... - несколько расстраивае:( если, конечно, имя автора статьи (Татьяна Новитченская) не является псевдонимом Алисы Никольской...
Фрося: Статья неплохая. Только, мне кажется, Евгений Николаевич больше театральный актёр, а не киношный. У него единственная значительная роль - это Мушкин в "Дуре". Очень обидно, что такой великолепный актёр не востребован в кино. А его комедийный талант- это чудо! Хорошо, что вышла эта статья. А вообще статей и интервью надо больше.
Irisska: Н-да, кое-что стоило бы взять в кавычки. Хотя бы текст с диска "Дуры". Так, для приличия.
Обыкновенная: Амура пишет: Школу жизни будущий «лицедей» прошел в стройбате. Там он любое свободное время или спал, или читал. А что еще можно делать в стройбате в свободное время? :-)) Амура пишет: потом… вплоть до обслуживания выгребных ям. Там ему вручили безразмерные «несгибаемые валенки» В ямах?! :-)) Может, я цепляюсь, но стиль автора очень напоминает не самые лучшие школьные сочинения уровня 6-7 -го класса.
nissi: Мне кажется, последняя выложенная статья ,скорее всего , подходит для обсуждения в теме "хватит быть невежеством" ... грустно когда не гнушаются прямым плагиатом, пусть даже и для благой целию ведь можно было написать в конце о том ,что статья была подготовлена на основе следующий первоисточников... и честно перечислить их... Даже захотелось выложить эти первоисточники , для сравнения копии с оригиналом... А оригиналов было несколько ... Первый -был опубликован в газете Культура №32 (7143) 27 августа - 2 сентября 1998г Камердинера играет свита.Зигзаги пути Евгения Редько и принадлежал перу Эдуарда ГРАФОВА, а второй был опубликован в журнале Планета красота, №3-4, 2001 г. и был написан Алисой Никольской, остальное "надергано" из аннотаций и других материалов. Автору принадлежит от силы 10% текста... Что это ? Непрофессионализм? Просто тупо выполненый заказ? Как -то Евгений Редько в очередном интервью опубликованном в газете «Неделя города», 01 августа 2005 г сказал:"«Неделя города», 01 августа 2005 г сказал "Как-то на «Кинотавре» я разговорился с журналисткой. Я её спрашиваю: «Почему вы не смотрите картину, ведь она очень интересная?» На что получил ответ: «А зачем? У меня есть трафарет, по которому я уже могу писать». «Это какая же скучная у вас профессия», - говорю ей я. А она отвечает: «Да»" Видимо в данном случе тоже писали по трафатету... А сейчас для сравнения все-таки несколько отрывков: Это оригинал Эдуарда ГРАФОВА: Школу (жизни) я прошел в стройбате. Там ведь любое свободное время или спишь, или читаешь. Прекрасный, знаете, аппетит в стройбате к культуре возникает. После "школы" стройбата я продолжил свои "университеты" рабочим строительного треста. Вплоть до обслуживания выгребных ям. Там мне вручили "несгибаемые валенки", к тому же безразмерные. В них можно было только стоять, сидеть в них никак было нельзя. Склонность к самостоятельному творчеству, хотя бы в деле выгребных ям, они совершенно ограничивали. Впрочем, подобные "валенки" давали о себе знать и потом, в работе над высоким искусством. - А почему прапорщик в стройбате вас величал "коммунистом"? - Это такая одобрительная ирония - я во всем был довольно добросовестный человек. Он, правда, еще обзывал меня "композитором", потому что я много читал. - Ну вообще-то композиторы действительно почитывают книги. а вот как это выглядит у Татьяны Новитченской Школу жизни будущий «лицедей» прошел в стройбате. Там он любое свободное время или спал, или читал. Прапорщик в стройбате величал Евгения Редько «коммунистом», - это такая одобрительная ирония - он во всем был добросовестный человек. Прапорщик, правда, еще обзывал его и «композитором», потому что солдат Редько много читал. А композиторы, в понятии военного начальства, действительно почитывают книги. После «школы» стройбата Евгений Редько продолжил свои «университеты» рабочим строительного треста, а потом… вплоть до обслуживания выгребных ям. Там ему вручили безразмерные «несгибаемые валенки», в которых можно было только стоять, сидеть в них никак нельзя было. Склонность к самостоятельному творчеству, хотя бы в деле выгребания ям, они совершенно ограничивали. Впрочем, подобные «валенки» давали о себе знать и потом, в работе над высоким искусством. оригинал Эдуарда ГРАФОВА... - Дело не в количестве прочитанного, я серьезно. Если есть во мне культура, то все это прежде всего от мамы и папы. Как говорил мой любимый учитель Гассан Чингизович Гуссейнов: "Воспитание - это вскармливание". Хотя человек я для воспитания не чересчур покладистый. у Татьяны Новитченской... Все, что есть в нем «культурного и образованного», то все это, прежде всего, от мамы и папы. Как говорил любимый учитель Редько Гассан Чингизович Гуссейнов: «воспитание - это вскармливание». Да и друзья всегда уважительно ценили в нем образованность. оригинал Эдуарда ГРАФОВА... - Не раздвоение! Тут другое. Знаете, мне в жизни интереснее, чем на сцене. Актерское призвание - это природа. А меня не оставляет беспокойство, что это не моя природа, не мое. Возможно, мне надо бы стать по природе своей не артистом, а кем-то другим. Но кем, не знаю. Не подумайте, что я этим мучаюсь. Просто вы спросили. у Татьяны Новитченской... вроде бы всего ничего изменено, но как изменился смысл... Да и в жизни Евгений Редько гораздо интереснее, чем на сцене. «Актерское призвание - это природа. А меня не оставляет беспокойство, что это не моя природа, не мое. Возможно, мне надо бы стать по природе своей не артистом, а кем-то другим. Но кем, не знаю», - откровенничает актер. а вот уже оригинал Алисы Нникольской: ...Взгляд этого мужчины может расплавить всех и все, попавших в поле его зрения. К нему страшно подходить на близкое расстояние: начинаешь тлеть, оказавшись под воздействием его энергетики. Внешне он напоминает демонических персонажей литературы Серебряного века (странно, что до сих пор не сыграл ни одного из них) - тех самых, которые соблазняли Прекрасных Дам, уводя их от "положительных" героев. Невесомая походка, мужественность в сочетании с изяществом, лицо, словно придуманное гениальным портретистом (приходящие в Российский Молодежный театр сразу обращают внимание на его фотографию в фойе) - неправильные линии, сложившиеся в удивительно гармоничное целое. Глядя на Евгения, понимаешь, до каких творческих высот в состоянии подняться природа, раз она создает подобные творения. у Татьяны Новитченской... Взгляд этого мужчины может расплавить всех и все, попавших в поле его зрения. К нему страшно подходить на близкое расстояние: начинаешь тлеть, оказавшись под воздействием его энергетики. Внешне он напоминает демонических персонажей литературы Серебряного века, странно, что до сих пор актер не сыграл ни одного из них. Тех самых, которые соблазняли Прекрасных Дам, уводя их от «положительных» героев. Невесомая походка, мужественность в сочетании с изяществом, лицо, словно придуманное гениальным портретистом - неправильные линии, сложившиеся в удивительно гармоничное целое. Глядя на Евгения Редько, понимаешь, до каких творческих высот в состоянии подняться природа, раз она создает подобные творения. Действительно, больше похоже на школьное изложение, написанное на основе шпаргалки под партой... по-моему дальше продолжать бессмысленно... Вот роли в кино -то есть даже самые последние ... а с ролями в театре как-то очень поверхностно... А где же Бертран в "Принцессе грезе", Аристарх Доминикович в "Самоубийце" и многие другие, Белинский наконец??? Ведь на этой же странице перечислены и награды... Но ,видимо, автору материала не хватило...
Елена: Не подумайте, что я этим мучаюсь. Просто вы спросили. Почему-то умиляет эта фраза
Амура: nissi Спасибо за подробный анализ.
nissi: Амура не за что... Просто немного обидно, что в юбилейный год не нашлось времени и желания на актуальное интервью,а воспользовались материалами 6-7 летней давности, причем так бесцеремонно...
Мишель: А давайте сделаем красивую статью или интерьвю?))))))) Потому что обидно - такой хороший артист и все его желтое что-то печатет :(...Может опубликуем?
Джули: В сухом остатке Журнал «Театрал» подводит итоги уходящего сезона Кто порадовал, кто разочаровал – над этим мы попросили поразмышлять московских критиков и журналистов. Конечно, взгляды субъективны, но из общего мнения вырисовывается вполне реальная картина театрального сезона 2007/2008. 1. Назовите спектакль, который стал для вас событием 2. Назовите спектакль, который вас разочаровал 3. Самая яркая актерская работа сезона 4. Чего вам не хватило в этом сезоне? Ольга ЕГОШИНА, «Новые Известия» 1. Спектакль-событие – это определение очень обязывающее. И, пожалуй, в этом сезоне я бы им не воспользовалась. Порадовали и показались значительными для нашего театрального ландшафта работы мастеров, которые меня всегда и радуют, и интересуют. «Бесплодные усилия любви» Шекспира, поставленные Львом Додиным в МДТ. Много лет все ждали, когда же самый трагический из наших режиссеров возьмется за комедию. В результате получился легкий, изящный и горький спектакль-сонет. «Женитьба» Валерия Фокина в Александринке – мастерская лихая работа (новое дыхание Валерия Фокина в Александринке – отдельная тема). Ранящий «Роберто Зукко» Камы Гинкаса в ТЮЗе (долго отказывающийся от постановки пьес и предпочитающий им прозу, Кама Гинкас открылся в новом качестве). 2. Разочарований было так много, что превышу все лимиты отпущенных строчек. 3. Восхитила Полина Агуреева – Лариса в «Бесприданнице» Петра Фоменко: девочка, обожженная первой любовью, нежная, страстная, – такой Ларисы сцена, пожалуй, еще не видела. 4. Расстроило отсутствие постановок Миндаугаса Карбаускаса, Юрия Бутусова. Но оба репетируют и – будем надеяться, следующий они не пропустят. Дина ГОДЕР, независимый критик 1. Из московских премьер – «Берег утопии» Стоппарда в РАМТе. Не потому, что это был самый лучший спектакль, который я видела в этом сезоне, да и вообще по причинам скорее внеэстетическим. Я благодарна этому спектаклю за легкость интонации и серьезность отношения к предмету, который для нас в большей мере оказался связан с разговором о свободе, чем о литературе. Невозможно было себе представить, что такой огромный, сложный и амбициозный проект получится, а он получился. Причем идя вразрез со всем, что сегодня у нас происходит в культуре и жизни. 2. Разочарований много и подсчитывать их не хочется. 3. На мой взгляд, в Москве этот сезон был не богат на существенные актерские удачи. Из актрис интереснее других была Полина Агуреева в роли Ларисы из «Бесприданницы», из актеров – Редько в роли Белинского из «Берега утопии». Еще было несколько спектаклей с коллективными актерскими удачами. 4. Хороших спектаклей, поставленных в московских театрах. Марина РАЙКИНА, «Московский комсомолец» 1. Таких три, и ничего с собой поделать не могу – «Берег утопии» (РАМТ), «Сорок первый» (МХТ, малая сцена) и «Конек-Горбунок» (МХТ, большая сцена). Я бы добавила сюда еще «Все» – экспериментальная работа театра «Тень», которая не может конкурировать с драматическими, но она замечательная. 2. «Горе от ума» («Современник», Туминас). И актеры хорошие, и все очень стараются, но то, что придумал режиссер, похоже на выворачивание рук и актерам, и публике, и главное, автору пьесы. Туминас всегда чувствовал форму, в своих работах был лаконичен и образно-выразителен, как никто другой («Играем ...Шиллера» в том же «Современнике»), а здесь – всего через край, много, точно студент-дипломник пытался засунуть в свою первую работу все, что пришло ему в голову. Словом, перегрузил Туминас свое «Горе». История с «ПАБом» в Театральном Центре на Серпуховке – это история завышенной самооценки и самонадеянности. Братья Пресняковы попробовали себя в режиссерском качестве. Первый их опыт в Москве – явная неудача. Пьеса – слабая, маловразумительная, про режиссуру и говорить нечего. Вот и верь после этого в разговоры – мол, братья ставили на Западе, мол, имели успех. На Западе – не видели, а тут, извините, посмотрели. Даже хороший сборный актерский состав во главе с Гурченко, а также миманс театра Терезы Дуровой не спасли положение – публика недоуменно пожимает плечами. 3. Самая яркая актерская работа сезона – затрудняюсь. Их тоже несколько. Яна Сексте из «Табакерки» от сезона к сезону явно набирает очки – две яркие работы: второго плана в «Отцах и детях» и особенно главная в «Сорок первом», где также замечательно в дуэте с ней работает Максим Матвеев. Открытие – Аркадий Кисилев (Иван-дурак, «Конек-Горбунок»). Ольга Дроздова – (Ольга «Три сестры», «Современник») – лучшая в ансамбле этой версии чеховской пьесы – зрелая, сильная актриса. И если говорить об ансамбле – это состав «Берега утопии». 4. Не хватило настоящего таланта. Умения, холодного ремесла много, а настоящего чувства, что выше мастеровитости – мало. Павел РУДНЕВ, «Взгляд» 1. «Берег утопии» в Российском молодежном театре. «Сорок первый» Виктора Рыжакова в МХТ им. Чехова. «Гоголь. Вечера. Часть I» и «Молодец» Владимира Панкова. В провинции – «Гроза» Льва Эренбурга (Магниторский театр драмы), «Гамлет» в «Коляда-театре», «С любовью не шутят» Геннадия Тростянецкого и Романа Ильина (Орловский театр «Свободное пространство», «Калека с острова Инишмаан» Елены Фирстовой и Вячеслава Кокорина (Нижегородский ТЮЗ), «Человек-подушка» Олега Гетце (Екатеринбургский ТЮЗ). Два ярких режиссерских дебюта – «Повесть о капитане Копейкине» Алексея Дубровского в Центре драматургии и режиссуры и «Ножи в курах» Гирта Эциса в театре-студии «Человек». 2. «Бесприданница», к сожалению. 3. Евгений Редько – Белинский («Берег утопии»). Рамиля Искандер («Гупешка», РАМТ). Тимофей Трибунцев («Повесть о капитане Копейкине»). Валерий Белякович, читающий есенинского «Пугачева». 4. Интенсивности собственно московскоой театральной жизни – без гастролей и фестивалей. Интереса в Москве к театральной жизни России. Мария СЕДЫХ, «Итоги» 1.3.4. В порядке выхода премьер – «Берег утопии» в Молодежном театре, «Горе от ума» в «Современнике», «Роберто Зукко» в МТЮЗе. Каждый по-своему, Алексей Бородин, Римас Туминас и Кама Гинкас высказались о времени и о себе. За этими спектаклями не маячит тень каких-либо расчетов, только художественный импульс. Профессиональный класс. Господа режиссеры, примите извинения, не сочтите за оскорбление, что нашла необходимым это акцентировать. Вокруг торжествующая самодеятельность, о которой дискутируют на полном серьезе и которую награждают даже «Золотыми масками» (магнитогорская «Гроза»). Нина Дробышева в «Долгом путешествии в ночь». Евгений Редько (Белинский) в «Утопии», Сергей Гармаш (Фамусов) и Елена Плаксина (Горич) в «Горе», Елена Лядова (Девочка). А еще хочу добавить, что есть театры, куда критика заглядывает редко, а своя публика есть. И есть замечательные актеры. Посмотрите Райну Праудину в «Правде хорошо – а счастье лучше» у Никитских Ворот. Чистой воды бриллиант. 2. Еще несколько дней назад хотела написать: разочаровало (это мягко) состояние нашего критического цеха. Но тут случилось событие из ряда вон. Переворот в журнале «Театр» – снят главный редактор Валерий Семеновский, назначен Борис Любимов. Снят и назначен решением «ревчетверки». Хотя, между прочим, орган общественной организации – СТД, где есть секретариат, секция критиков... Гробовое молчание. «Посмертный» номер блистателен. Еще раз к вопросу о профессии. Гражданской ответственности и прочем, чего не хватает не только в текущем театральном сезоне. Кулуарный шепоток все сведет к обсуждению личных качеств Валерия Оскаровича, как свели (никого ни с кем не сравниваю) до обывательских пересудов изгнание Анатолия Васильева. Опомнились и ужаснулись, разглядев собственное лицо в мурле Владимира Оренова, озвучившего в Петербургском театральном журнале наше собственное попустительство. Не могу продолжить, давно кончилось отпущенное количество знаков. Живем в таком формате... Алиса НИКОЛЬСКАЯ, независимый критик 1. «Берег утопии» Российского молодежного театра. Впечатляет не только грандиозность замысла, но и ювелирная точность режиссуры, и роскошная коллекция актерских работ. «Электра» Тадаси Судзуки в Театре на Таганке: стремительный, яркий, глубокий спектакль. «Орнитология» и «Вторая музыка» Владимира Агеева: два полюса творчества главного мастера тайн в сегодняшнем театре. Из немосковских впечатлений – «Ночь» Геннадия Тростянецкого в Орловском театре «Свободное пространство»: мощнейшее высказывание о времени и мире. 2. «Offис» в Театре Пушкина: отличная драматургия и полное неумение актеров ее оправдать. «Шум за сценой» в Театре Моссовета: нельзя войти в одну реку дважды. Вообще огорчает тот факт, что целый ряд крупных театров за сезон не показал ни одной значимой премьеры: все проходное, необязательное. 3. Евгений Цыганов – Карандышев в «Бесприданнице» («Мастерская Петра Фоменко»). Евгений Редько – Белинский в «Береге Утопии» (РАМТ). Нина Дробышева – Мэри Тайрон в «Долгом путешествии в ночь» (Театр Моссовета). Наталья Тенякова – Москалева в «Дядюшкином сне» («Модернъ»). Из молодых – Донатас Грудович – Ваал в «Ваале» (Центр драматургии и режиссуры); Ярослав Жалнин – Ромео и Галина Боб – Джульетта в «Ромео и Джульетте» (Драматический театра им. Станиславского). 4. Поскольку я целенаправленно отслеживаю молодых, могу сказать, что мне не хватило новых имен. Ярких актерских дебютов было мало, режиссерских не было вовсе. Алексей БАРТОШЕВИЧ, профессор РАТИ 1. Главное событие не отдельный спектакль, а преображение Александринки. 2. «Человек-подушка». Всегда разочаровывает то, от чего чего-то ждешь. 3. Константин Райкин – Лир. 4. Тихого театра. Ксения ЛАРИНА, «Театрал», «Эхо Москвы» 1. Самый масштабный проект – «Берег утопии» в РАМТе. Иностранец Том Стоппард делает нашу работу – оживляет историю, ищет ответы, первым проходит тот путь, которым обязаны были пройти мы, но до сих пор не решились сделать даже первый шаг. Самый яркий неожиданный спектакль – «Отцы и дети» Константина Богомолова в театре Табакова, соединивший в себе трогательную нежность к родине и иронию по отношению к ней же. Оказалось, что патриотизм и юмор – вещи вполне совместимые. Самый спорный спектакль – «Горе от ума» Римаса Туминаса в «Современнике», в котором досадное исчезновение целых сцен, персонажей и реприз компенсировано поразительно точным попаданием в интонации и в атмосферу грибоедовской комедии. Самый зрелищный – «Конек-Горбунок» в МХТ им. Чехова, потрясший воображение детской аудитории и разочаровавший взрослую полным отсутствия «злобы дня». 2. «Бесприданница» в новом прекрасном здании театра «Мастерская Петра Фоменко». То ли неудачное распределение, то ли сами артисты перегорели, перерепетировали – но ожидаемого события, ожидаемого чувственного взрыва не случилось. «Три сестры» в «Современнике» – новая редакция спектакля, объявленная премьерой, до премьеры не дотянула – отдельные актерские удачи положения не изменили: это был старый спектакль с обновленным составом. Отсутствие новых работ Кирилла Серебренникова и Миндаугаса Карбаускиса. 3. Олег Меньшиков в моноспектакле «1900» (на фестивале «Черешневый лес»); Евгений Миллер в роли Базарова, Андрей Смоляков в роли Павла Кирсанова («Отцы и дети», театр Табакова); невероятная Нина Дробышева («Долгое путешествие в ночь», Театр Моссовета). 4. Не хватило честного, открытого, бесстрашного разговора – театр по-прежнему заискивает перед публикой, по-прежнему боится ее потревожить. Не хватает талантливых текстов, настоящей мощной, умной и страстной драматургии. Не хватает режиссерского размаха – даже самые лучшие из лучших боятся рисковать, работают с оглядкой, предпочитая пользоваться проверенными приемами и штампами.
nissi: Павел Руднев в своем блоге , подвел итоги театрального сезона 2007/2008 года. Сезон 2007/2008. Итоги Спектакль-событие - "Берег утопии" Тома Стоппарда, реж. Алексей Бородин (Российский молодежный театр)Лучший спектакль – "Сорок первый" по повести Бориса Лавренева, реж. Виктор Рыжаков (Художественный театр) Лучшая женская роль – Ирина Пегова в "Коньке-горбунке" (Художественный театр), Яна Сексте в "Сорок первом" (Художественный театр) Лучшая мужская роль – Евгений Редько - Белинский ("Берег утопии"); Валерий Белякович, читающий есенинского "Пугачева"; Тимофей Трибунцев - Копейкин ("Повесть о капитане Копейкине", Центр драматургии и режиссуры) Лучшая роль второго плана - Эдуард Чекмазов - Спальник ("Конек-горбунок", Художественный театр) Режиссер сезона – Римас Туминас ("Горе от ума" Александра Грибоедова, Современник) Лучший детский спектакль – "Конек-горбунок", реж. Евгений Писарев (Художественный театр) Провал сезона – К сожалению, два стартовых спектакля для новых площадок: "Бесприданница" Петра Фоменко и "Битва жизни" Сергея Женовача. Неожиданность года – Кама Гинкас, ставящий Кольтеса. Гастроли года – Александринский театр, приехавший в Москву, чтобы показать, каким удивительно прекрасный может быть академизм и как быстро волевым усилием можно преобразовать театр до неузнаваемости. Потери года - Алексей Казанцев, Марк Вайль, Сергей Перелыгин Дебют года – "Повесть о капитане Копейкине" по Николаю Гоголю (реж. Алексей Дубровский, Центр драматургии и режиссуры) и "Ножи в курах" Дэвида Хэрроуэра (реж. Гирт Эцис, театр-студия "Человек") Эксперимент года – Переход Владимира Панкова от новодрамовской эстетики к радикальному поэтическому модернизму ("Гоголь. Вечера. Часть I" в Центре им. Вс. Мейерхольда и "Молодец" в Театре наций) Лучший дипломный спектакль – могу назвать только худший: "Макбет" Александра Коручекова в Щукинском училище Лучший сценограф – Зиновий Марголин в "Коньке-горбунке"; Александр Шишкин в "Иванах" Андрея Могучего Книга года – Сергей Стахорский. Искания русской театральной мысли Персоны года - Владимир Панков, Лев Эренбург, Алвис Херманис, Вячеслав Кокорин Патриарх года - Клим (да, именно патриарх, потому что сегодня именно он воплощает собой тот живой мостик, проложенный между современным театром и театром прошлого) Скромное событие - "Николай Николай" Владимира Михельсона в Театре.doc. Театр сезона – "Коляда-театр" (Екатеринбург) Просветление года - "Конек-горбунок" как эталон позитивного, национального семейного театра и попытка отобрать жанр мюзикла из рук шоу-бизнеса и возвратить его в лоно драматического театра. Фестиваль года - "Коляда Plays" (Екатеринбург) Личное потрясение – Начал смотреть много кукольного театра. Очень нравится. Событийные спектакли за пределами Москвы - "Гамлет" и "Король Лир" Николая Коляды, "Гроза" Льва Эренбурга в Магнитогорске, "Любовью не шутят" Геннадия Тростянецкого и Романа Ильина в Орле, "Человек-подушка" Олега Гетце в Екатеринбургском ТЮЗе, "Три сестры" Аттилы Виднянского в Берегово, "Иваны" Андрея Могучего в Александринском театре, "Второй сюрприз любви" Люка Бонди в театре "Види-Лозанн" Открытие года - режиссер Михаил Заец("Мойщики" Павла Казанцева и Ярославы Пулинович, Тюменский театр драмы, и "Вечера на хуторе близ Диканьки", Тюменский театр "Ангажемент") Города года - Харьков, Екатеринбург, Вена Личная печаль - полное отсутствие интереса в Москве к театральным процессам внутри страны. Главная удача ЦИМа - Гастроли Челябинского камерного театра со спектаклем Алексея Янковского "Всадники Апокалипсиса". Актерский семинар Вячеслава Кокорина. Тенденция сезона - Хорошие, удачные попытки утвердить новый традиционный театр, новый академизм, найти новые убедительные формы для бытования театральной традиции. Это попытки явно заявлены в проекте Алексея Бородина «Берег утопии» и репертуарной политике и коллекционировании труппы в Александринском театре Валерием Фокиным. Скандал года – Конфликт: Оренов/Семеновский/журнал "Театр"/ПТЖ. Да, Владимир Оренов написал дурно пахнущую статью и вряд ли заслуживает оправдания. Но Владимир Оренов имеет право на точку зрения, тем более, что в статье был приведена аргументация. Журнал "Театр" публикует восемь страниц критики Владимира Оренова. Не просто публикует пришедшие в редакцию письма негодования, а обзванивает целый ряд театральных деятелей и просит высказаться, "подбирая" общественное мнение. То, что написал Оренов, - несправедливо. То, что сделал журнал "Театр" в сторону Оренова, - это называется никак иначе, как травля, обструкция. Оренову не нужна защита, но защищать мнение Оренова или, вернее, его право это мнение высказывать - дело корпоративной чести. Потому что в данной ситуации может оказаться любой театральный критик, чье мнение вдруг не совпадет с мнением общественности. Подобная травля может быть открыта по любому из нас. Марина Токарева в своей публикации о конфликте высказывает точку зрения, что увольнение Валерия Семеновского было вызвано тем, что главный редактор журнала "Театр" пошел против линии московского правительства и опубликовал восемь страниц осуждения действий Комитета по культуре г. Москвы в отношении Анатолия Васильева. Я сомневаюсь, что это могло бы стать аргументом для СТД РФ. Скорее вижу совсем обратное: восьмистраничная травля Владимира Оренова входит в многолетний цикл травли "ПТЖ" и лично Марины Дмитревской, которой целенаправленно занимается СТД РФ как учредитель журнала "Театр". В этом смысле журнал "Театр", к сожалению, гнул линию партии. Пьесы сезона – "Легкие люди" и "Хлам" Михаила Дурненкова, "Третья смена" Павла Пряжко, "Видеокамера" Анны Яблонской, "Винтовка Мосина" Александра Архипова, "Песня Войя" Анны Батуриной, "Мажордом" Артура Светлицкого, "Наташина мечта" Ярославы Пулинович, "Остров Рикоту" Натальи Мошиной, "Призраки" Александра Молчанова, "Эдда Ивановна" Леонида Ицелева, финская драматургия. Драматург сезона - Михаил Дурненков Новый драматург – Александр Молчанов Печаль сезона - молчание Миндаугаса Карбаускиса и Кирилла Серебренникова Непонимание сезона - Обструкция, устроенная Римасу Туминасу московской критикой. Глупость сезона – Назначение московского режиссера Гарольда Стрелкова главным режиссером петербургского Театра им. Ленсовета. Нелепость сезона – Обвинения Льва Эренбурга в аматерстве. Разочарование сезона – Британский совет в этом сезоне узник совести, и изгнание западных фондов грозит еще большей культурной изоляцией для России. Но, к сожалению, нельзя не признать, что отбор спектаклей британских программ на фестивалях "Большая перемена" и "Эдинбургский фриндж в Москве" был уныл и жалок. Холостой ход – огромное количество пустых, факультативных спектаклей на Малой сцене МХТ: "Концерт обреченных", "Двенадцать картин из жизни художника", "Танец альбатросов", "Белый кролик", "Весенняя лихорадка", etc. Инерция сезона – Театр "Практика" опять замолчал: активное первое полугодие, молчание во втором полугодии. Разочарование сезона - После "Власти тьмы" я разлюбил Малый театр. Посмотрел 185 спектаклей живьем и неподсчитанное количество спектаклей на видео.
Конфетка: Я далеко не все спектакли смотрела из вышеперечисленных!! Но из того что видела - полностью согласна с выдержкой из блога
Джули: nissi Спасибо! Одно из самых интересных высказываний по итогам года. Приятно, что Павел Руднев так высоко ценит "Берег Утопии".
Амура: nissi пишет: Лучшая женская роль – Ирина Пегова в "Коньке-горбунке" (Художественный театр), ДА! Моё открытие этого года!
Мишель: Прияно такое читать)))) а еще я очень за Тимофея Трибунцева рада))))
Елена: Забыли выделить bold текст! Тенденция сезона - Хорошие, удачные попытки утвердить новый традиционный театр, новый академизм, найти новые убедительные формы для бытования театральной традиции. Это попытки явно заявлены в проекте Алексея Бородина «Берег утопии» и репертуарной политике и коллекционировании труппы в Александринском театре Валерием Фокиным. Про Панкова согласна и рада.
Джули:
Фрося: Джули Спасибо! Замечательная статья.
Амура: Нашла вот в недрах инета, не знаю куда лучше поместить, решила сюда http://twowordsinone.livejournal.com/52088.html Долгое время, когда меня просили назвать любимого российского актера, я называла имена наших Великих “Мастодонтов”, таких как Евгений Евстегнеев или Иннокентий Смоктуновский. Певцовы и куценки (да простят меня их поклонники) неизменно оставляли равнодушной. Года 4 назад я попала в РАМТ (в один из своих приездов в Москву). И теперь, на вопрос о любимом артисте, отвечаю - Евгений Редько. Уровень профессионализма, на мой взгляд, просто зашкаливает. Иногда кажется, что на сцене он может все. К примеру, такая вот нехилая амплитуда: Лоренцо Медичи (”Лоренцаччо”, Альфред де Мюссе) и Аристарх Доминикович (”Самоубийца” , Николай Эрдман). И, наверное, для меня, Редько останется лучшим Воландом (при этом я не отрицаю гения Авилова в этой роли). Ибо никогда зло (в образе данного булгаковского героя) не было столь привлекательно, не обладало таким обаянием и манкостью. Воланд Редько был прелестен (думаю, стоит вспомнить изначальное значение этого слова), и от этого становился во много раз опасней. Возможно, поэтому после многих лет Евгений отказался от этой роли (от роли в аншлаговом спектакле). Теперь Воланда играет режиссер “Мастера и Маргариты”Алдонин. И, конечно, теперь это уже совсем другой спектакль… Недавний премьера РАМТа “Портрет” заставил еще раз поразиться. Гоголевская “страшилка”, которую многие упрекают в излишней назидательности, обрела какое-то нереальное сценическое воплощение. Все те слова, что казалось, истерлись до невозможности, размышления о пути художника и его назначении, о том выборе, что стоит перед ним, странным образом, взяли и - ожили. И самое удивительное, обрели плоть. То есть, по ходу действия абсолютно четко и ясно осознаешь: а ведь все действительно так, иначе и быть не может. И фантастики-то здесь никакой и нет. Фантастика не столько фантастична, сколько реальна. Режиссеру Алексею Бородину и исполнителю главной роли (Редько, естественно) удалось соскоблить школьно-дидактический налет и обманную банальность с “Портрета”. Заставив в очередной раз убедиться в очевидном: Гоголь жил, Гоголь жив, Гоголь будет жить. Не буду говорить о сценографии, о том как прекрасно играют музыканты из “Эрмитажа”, как хорош гобой Алексея Уткина, ибо во-первых позднее время суток, а во-вторых, неблагодарное это занятие расхваливать спектакль (со мной это вообще редко случается).
Фрося: Театральные критики подводят итоги сезона 1. Назовите спектакль, который стал для вас событием 2. Назовите спектакль, который вас разочаровал 3. Самая яркая актерская работа сезона 4. Чего вам не хватило в этом сезоне? Марина Райкина, «Московский комсомолец» 1. «Сон Гафта, пересказанный Виктюком» (театр «Современник»). Явно недооцененное высказывание мастеров старшего поколения, которые поиграли в серьезную игру, как мальчишки. Очень серьезно и очень витально. И еще – «Река Потудань» в Студии театрального искусства Женовача. 2. «Женитьба Фигаро» (МХТ им. Чехова). Как мне кажется, талантливый режиссер Константин Богомолов переоценил свою новую концепцию старой комедии и недооценил коварство Большой сцены Художественного театра, на которой многие радикалы подорвались. 3. Таких несколько. Главных и второго плана. Сергей Сосновский («Старший сын», Театр п/р О. Табакова), Чулпан Хаматова, Сергей Белоголовцев («До свадьбы заживет», Театральный центр на Серпуховке), Игорь Вержбицкий («Саранча», Театр им. Пушкина), актерский квартет из спектакля «Бог резни» (театр «Современник»). 4. Удара молнии, взрыва, уносящего в параллельный мир. Ольга Егошина, «Новые Известия» 1. Для меня важными в этом сезоне стали два спектакля: «Долгое путешествие в ночь» Льва Додина в МДТ и «Рассказы Шукшина» Алвиса Херманиса в Театре наций. Чулпан Хаматова и Евгений Миронов переиграли в «Рассказах Шукшина» по десятку персонажей, молниеносно и блистательно меняя костюмы, грим, повадки, манеры, возраст, голос. Их дуэт действительно праздник на нашей сцене, давно от праздников отвыкшей. Татьяна Шестакова, Петр Семак, Сергей Курышев, Игорь Иванов сумели действительно прожить самый длинный день несчастной семьи Тайронов, прожить во всех его изгибах и поворотах. Главная тема пьесы – тема человека на рандеву с судьбой – передается здесь от актера к актеру со свободой джазовой импровизации. Все четверо додинских премьеров играют здесь с той свободой и отдачей, когда между актером и ролью иголочки не просунешь. Разные по задачам и масштабам, эти два спектакля, тем не менее, сходятся в одном – оба показывают, что настоящий театр начинается с поисков автора и только в этом поиске и режиссер, и его актеры обретают свободу. 2. Спектаклям, с которых уходишь с твердым ощущением Конца – не света, но профессии, – несть числа. Количество «спектаклей», которые числятся по ведомству искусства и культуры по чистому недоразумению, растет из сезона в сезон. Прекрасное оправдание, что «у меня плохо, а через дорогу вообще кошмар», взято на вооружение и игра на понижение в полном разгаре. И остается только радоваться, что наше замусоренное бездарными, амбициозными, плодовитыми деятелями театральное пространство еще способно производить что-то живое. 3. К актерским работам, перечисленным в пункте первом, еще надо добавить прекрасную роль Полины Кутеповой в «Улиссе» Евгения Каменьковича и очень интересную работу молодой Янины Лакобы, сыгравшей юродивую Ксению в спектакле «Ксения. История любви» Валерия Фокина в Александринке. 4. Мне кажется, что в любом сезоне – даже в те, легендарные времена, когда бок о бок великие творили историю, – постоянным зрителям все равно не хватало в театре талантов, ума, смелости, наконец, «новых форм» и новых имен. И поэтому всякий раз, вопреки опыту и рассудку, надеешься, что следующий сезон будет лучше. Павел Руднев, Центр им. Вс. Мейерхольда 1. Из нескольких вариантов назову все-таки «Троила и Крессиду» Римаса Туминаса в Театре им. Вахтангова. Во-первых, потому, что Туминас и преданные ему артисты выиграли трудную битву с Министерством культуры и театром, разрушенным актерскими кланами. Но и не только за это. В то время, когда зритель хочет смотреть, а большие репертуарные театры хотят выпускать элементарные, незатейливые спектакли, Римас Туминас убедительно ставит многотрудную, неочевидную пьесу и насыщает ее современными смыслами. 2. «Бог резни» Сергея Пускепалиса в театре «Современник». Полная противоположность пункту № 1. Попроще, потупее, поэлитнее. Смешим любыми средствами. Только бы зритель не задумался, только бы не засомневался, только бы не заскучал, только бы не загрустил. Туалетный юмор, шутки про мертвых хомячков, искрометная комедия, премьера как светское событие с порядком поднадоевшими лицами Первого канала. 3. Все большие театры переплюнул дипломный курс Сергея Женовача, который весь сезон показывал крайне интересные выпускные спектакли в РАТИ. На очень крепком, цельном курсе выделяется Игорь Лизенгевич – актер, изумительным образом сочетающий в себе неврастеничность и сарказм, трепетную человечность и зацикленность мономаньяка. Его Алексей Каренин и его Кириллов в «Бесах», наверное, лучшее, что предложил московский сезон. Не менее были интересны Евгений Редько в «Портрете» (Российский молодежный театр, реж. Алексей Бородин) и Сергей Сосновский в роли Сарафанова («Старший сын», реж. Константин Богомолов, Театр п/р О. Табакова). 4. Интенсивности сезона. Событийный ряд, если убрать гастроли и фестивали, скуден, уныл, прерывист. Большие репертуарные театры большей частью пребывают в обмороке. Как обычно, не хватало молодой режиссуры, дебютов, авангардных проектов. А в целом бросается в глаза маргинализация столичного театра. Что можно назвать творческими удачами этого московского сезона? Менее всего – спектакли больших репертуарных театров. И более всего – события на крошечных сценах неглавных театров. Иностранцы и студенты делали этот сезон интересным. Марина Зайонц, «Итоги» 1. Громкое слово «событие» к впечатлениям о нынешнем сезоне совсем не подходит. Чеховский фестиваль, сейчас как раз проходящий, и есть крупное и значимое событие в жизни тех, кто любит театр и занимается им профессионально. Из того, что пока удалось увидеть, выделю «Невидимый цирк» Жан-Батиста Тьере и Виктории Чаплин. Люди выходят из зала улыбаясь. Это ли не счастье? А что касается сугубо наших, московских впечатлений, то говорить можно о хороших, ну, или просто симпатичных спектаклях. Такие, к счастью, были. Во-первых и в-главных – спектакль «Рассказы Шукшина» Алвиса Херманиса в Театре наций, который понравился больше всех других. Опять же потому, что он – бесхитростный и радостный. В нем помимо таланта постановщика, художника и артистов какой-то свет есть, и любовь к людям тоже, по нынешним-то временам, абсолютно старомодная. Из других спектаклей назову сразу два из Студии театрального искусства Сергея Женовача – «Река Потудань» и «Три года», «Троила и Крессиду» Римаса Туминаса в Театре им. Вахтангова, «Улисса» Евгения Каменьковича в Мастерской П. Фоменко. Это прежде всего умные, содержательные спектакли. «Старший сын» в «Табакерке», поставленный Константином Богомоловым, очень был симпатичен. Прежде всего тем, что хорошо сыгран актерами. Произвел впечатление спектакль «Жизнь удалась» в Театре.doc, несмотря на обилие мата, обычно раздражающего донельзя. 2. О, таких много, не сразу и вспомнишь. Большая часть увиденного уже который год страшно разочаровывает. Стоит ли выделять какое-то одно название? 3. Евгений Миронов в «Рассказах Шукшина». Впрочем, в этом спектакле все играют отлично – Чулпан Хаматова, Юлия Свежакова, Павел Акимкин и все остальные актеры. Сергей Сосновский и Юрий Чурсин в «Старшем сыне». Мария Шашлова в «Реке Потудань» и «Три года». Евгения Крегжде и Владимир Симонов в «Троиле и Крессиде». Совсем еще молоденькая Анна Егорова в спектакле «Жизнь удалась». 4. Событий как раз и не хватило. Свежих идей. Новых режиссерских имен. То есть перемен в нашем, увы, застойном театральном процессе. Александр Мягченков, программа «Люди и премьеры» (телеканал «Столица») 1. «Старший сын», Театр п/р Табакова, режиссер Константин Богомолов. Пронзительная история о любви, одиночестве и мечте. Пьеса Вампилова написана в 1966 году, но ты видишь, чувствуешь – это про сегодня, про тебя, про нас. С легкостью попадаешь в атмосферу спектакля. Тишина дома. Что-то варится на плите. Звук радио. У главного героя четвертинка не просто в шкафчике стоит, а спрятана где-то там наверху, в заначке, и он её всё время достает. Кто-то скажет: мелочь, ерунда, каждый режиссер сможет придумать. Не каждый. В этом спектакле точные детали. И во всём – правда. У каждого актера есть своя тема. Актеры ничего не играют, они органичны, убедительны. Богомолов сегодня один из немногих, кто занимается точным и глубоким разбором пьесы. У него актеры находятся в процессе, играют не результат, а живут в роли. 2. Можно назвать много спектаклей. И в то же время, во всех них при желании можно найти что-то интересное. Дело в другом. Сегодня на театре чаще всего происходят странные игры. Актеры показывают друг перед другом своё мастерство. Да так, что ты не веришь ни единому слову. «Играют», а не живут. Режиссеры увлечены формой, самолюбованием. Бессмыслицы, выпендрёжи, тошнотворные эксперименты. Напустить пыли, запутать зрителя, конечно, можно. На первые пять минут. Но потом зритель встает и уходит, потому что не понимает. Зритель не терпит лжи. Он не намерен наблюдать за скверной игрой, не намерен смотреть на бессмысленно орущих артистов, не намерен ломать голову – а что же всем этим хотел сказать режиссёр? Он хочет сопереживать и увлекаться. Но, увы… Зрителю сегодня в театре часто спать хочется. 3. Николай Козак, исполнитель роли Виктора Черметова, спектакль «Одноклассники», театр Армии. Неожиданное открытие сезона. Новое имя. Яркая индивидуальность. Обаяние. Точное попадание в роль. Выходит человек – и ты веришь с первой минуты, что он был в Афгане, он прожил жизнь своего героя, он «в теме». Его понимаешь. Сопереживаешь. И это самое главное по-прежнему, на мой взгляд, на театре. 4. Хороших спектаклей, за которыми мы ходим в театр. Переживаний, новых мыслей, восторженности от игры актеров. Алиса Никольская, независимый критик 1. В этом сезоне попадаются отличные образцы режиссерского, авторского театра. «Савва. Ignis sanat» Николая Рощина (творческая группа «А.Р.Т.О» совместно с Щукинским училищем). Невероятно мощное, внешне строго-графичное, по сути гневное, болевое, горькое до слез высказывание. «Трехгрошовая опера» и «Киже» Кирилла Серебренникова (МХТ им Чехова). Первый спектакль – страшный, безысходный, как трубный глас, как меч архангела, о поглощении тленом сознания людей, невозможности спастись, остаться человеком. Второй – абсолютно игровой, смеющийся, и при этом обманчивый, с уймой внутренних секретов. «Времена... года» Ивана Поповски в Театре Елены Камбуровой: идеальное сочетание музыкального наполнения с затейливой формой. «Саломея» Владимира Агеева в театре «Модернъ»: самая известная декадентская пьеса в абсолютно соответствующем стилевом решении. Проекты «Современника» и РАМТа с молодыми режиссерами: наконец-то дело привлечения воспитания нового поколения для ведущих московских коллективов сдвинулось с мертвой точки. 2. «Белая акация» и «Троил и Крессида» в Театре Вахтангова. Первый – яркий пример того, как удачный студенческий спектакль много теряет при переходе на профессиональную сцену. Второй – наглядная, и оттого пугающая демонстрация мировоззрения режиссера. Римас Туминас любит насмешничать и развеивать мифы. Устраивать язвительное глумление над обществом. Что русским, что древнегреческим. Некоторое попадание в этом есть. Но смущает как общая интонация, так и принципиальное отсутствие иного взгляда. «Красное и черное» в РАМТе. Образец режиссерского безразличия. Ощущение, что Юрию Еремину были не близки ни сюжет, ни герои. «Братья Карамазовы» Мариинского театра: совершенно дикий музыкальный материал. Непонятно, как, а, главное, зачем отталкиваться от него при сочинении спектакля. «Золотомасочный» визит БДТ: оба спектакля, и «Дама с собачкой», и «Дядюшкин сон» оказались вымороченными и тоскливыми. 3. Два очень ярких ансамблевых спектакля, где актеры выступают единым фронтом, и, хотя каждого видно, сильнее всего воспринимаются именно вместе – все тот же «Савва» Николая Рощина (Кирилл Сбитнев, Иван и Дмитрий Волковы, Алексей Паничев, Александр Поламишев, Виктор Долгий, Мария Кононова, Людмила Харитонова) и «Авария» Александра Галибина в Драматическом театре им. Станиславского (Лера Горин, Юрий Дуванов, Марк Гейхман, Владимир Коренев, Владис Гольк). Евгений Редько в «Портрете» (РАМТ): наконец-то у актера такого уровня появилась моноработа. Инга Оболдина – Ирина в «Парикмахерше» (театр «Практика»): совершенно новая, перламутровая, нежная, романтичная. Александр Арсентьев – Фернандо Крапп в «Письме счастья» (Театр Пушкина): герой, скрывший от себя и окружающих все эмоции и чувства и погибший от разрыва души, превосходно получился у актера. Олеся Железняк – Клара в «Визите дамы» (Ленком): живая, полнокровная, способная любить женщина, отчаянно сожалеющая о трагической развязке своей истории. 4. На первый взгляд, хватило всего. И качественные спектакли были, и освоение разного материала, в том числе новых пьес, потихоньку идет, и интересные дебюты стали появляться. Хочется продвижения вышеупомянутого в количественную сторону. Это что касается московской жизни. А ведь есть еще множество спектаклей из других городов, которые очень любопытно было бы видеть на гастролях в столице. Как в рамках фестивалей, так и вне. Ксения Ларина, «Театрал», «Эхо Москвы» 1. Пять спектаклей, которые, на мой взгляд, определили основные тенденции сезона и стали настоящими событиями как театральной, так и общественной жизнью. «Рассказы Шукшина» в Театре наций: латыш Алвис Херманис открыл для целого поколения совсем другого Шукшина – подлинного русского писателя с нежной романтической душой и больной совестью. «Старший сын» в Театре Табакова в постановке Константина Богомолова – пронзительная человеческая история об одиночестве и нереализованности. «Киже» в МХТ: авторское сочинение Кирилла Серебренникова по мотивам повести Юрия Тынянова получилось невероятно актуальным и в высшей степени художественным высказыванием одного из самых интересных и глубоких современных режиссеров. «Пиквикский клуб» в МХТ (реж. Евгений Писарев), который все ругают, приглянулся мне светлой лирической атмосферой, оставляющей столь же светлое, улыбчивое послевкусие. «Жизнь удалась» (пьеса Павла Пряжко) в Театре.doc.(совместно с Центром драматургии и режиссуры Казанцева и Рощина) в постановке Михаила Угарова – беспощадный, убийственный анализ состояния современного российского общества, не предлагающий ни выхода, ни способов лечения. 2. «Женитьба Фигаро» в Театре Табакова (реж. Константин Богомолов), к огромному сожалению. Несмотря на самоотверженную работу Сергея Безрукова (Фигаро) и присутствие на сцене самого Олега Табакова (Граф), спектакль получился тяжеловесным, малоподвижным, лишенным изящества и легкости. Недоумение сезона – «Бедная Лиза» в Театре наций, неудачный эксперимент Аллы Сигаловой, лишний раз подтверждающий, что каждый должен заниматься своим делом: актриса – играть, танцовщик – танцевать. 3. Лучший ансамбль – участники спектакля Театра наций «Рассказы Шукшина» (Евгений Миронов, Чулпан Хаматова, Юлия Свежакова, Юлия Пересильд, Дмитрий Журавлев, Павел Акимкин, Александр Новин, Александр Гришин). Открытия сезона – Сергей Сосновский в роли Сарафанова в «Старшем сыне» (Театр Табакова) и Михаил Пореченков в роли Позднышева («Крейцерова соната» в МХТ). Хорош Сергей Безруков в роли Фигаро («Женитьба Фигаро» Театра Табакова) и в роли Сирано де Бержерака (спектакль группы «Арт Питер»). 4. Сезон получился очень насыщенным и разнообразным. Активно развивается современный актуальный театр, молодые режиссеры и драматурги не боятся экспериментировать с формой, не боятся громких провалов, не боятся зрительского гнева и горячих дискуссий. Отрадно, что побеждает профессионализм, а не щедро оплаченная самодеятельность – антреприза как модное направление потерпела в этом сезоне полный крах. Художественные завоевания омрачились целой чередой околокультурных скандалов – похоже, чиновники и власти проверяли творческое сообщество на прочность. И это – самый неприятный тренд сезона. http://teatr.newizv.ru/news/1885/
ptichka: по наводке Редько купила и отсканировала статью из журнала Собака ру, июнь 2009. Очень хорошая статья.. В рубрике 50 лучших людей креативного класса!!
ptichka: Фото человека с ником Tricky. В сети про него ничего нет. А если и есть, то это явно не тот человек. Вот и сам журнал. Он питерский и только недавно начал выходить в Москве. http://www.sobaka.ru/index.php?path=magazine/82 Это июньский ПИТЕРСКИЙ номер. Обложка совсем другая. Думаю, и контент тоже.
Мася: ptichka а в питерском номере может что-то иное быть? Или я не поняла?
Амура: Кажется в питерских номерах всё иное. На сайте, во всяком случае, ничего о Редько не нашла. Надо журнальчик приобрести. Очень даже интересно, спасибо за информацию.
Кареглазая: Итоги сезона в "Культуре": http://www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=843&rubric_id=206 Павел ПОДКЛАДОВ, радио "Подмосковье": "Событием сезона стал спектакль Алексея Бородина "Портрет" по повести Н.В.Гоголя в РАМТе, в котором также сплелись великая литература и прекрасная музыка. На спектакле не раз возникало мистическое ощущение, что гобой талантливейшего музыканта Алексея Уткина произносит гоголевский текст, а не менее талантливый артист Евгений Редько, играющий главного героя, перевоплощается в музыкальный инструмент."
ptichka: ptichka пишет: ptichka а в питерском номере может что-то иное быть? именно так! Сорри, что не уточнила. МСК Собака ru именно так называется московский вариант журнала.. и в нем именно Редько. В питерском нету..
ptichka: Даже обложки питерского и московского журналов отличаются..
Мишель: Да, я нашла питерский журнал. Там нет и 50-тидесятка иная... Хорошо что есть скан из московского;)
Фрося: http://www.chaskor.ru/p.php?id=9877 Выдержка из статьи А в Российском молодёжном театре молодые режиссёры будут в основном делать спектакли для детей. Четверо выпускников мастерской Сергея Женовача в ГИТИСе готовят свои работы в первой половине сезона: Марфа Горвиц выпускает «Бесстрашного барина» А.Н. Афанасьева, Сигрид Стрём Рейбо — «Как кот гулял, где ему вздумается» Киплинга, Александр Хухлин — «Волшебное кольцо» Б. Шергина, Екатерина Половцева — «Почти взаправду» Т. Теллегена. А ещё один режиссёр из той же мастерской, Егор Перегудов, репетирует взрослый спектакль: пьесу немецкого автора Рональда Шиммельпфеннига «Под давлением 1—3». Все эти спектакли предназначены для камерного пространства: что-то будет идти на Маленькой сцене, что-то в Чёрной комнате (бывший репетиционный зал, в минувшем сезоне ставший ещё одной площадкой). На большой же сцене пока трудятся мэтры. Худрук Алексей Бородин, помимо работы по Чехову, планирует всё-таки выпустить мюзикл «Алые паруса» на музыку Максима Дунаевского. Борис Гранатов ставит для детей «Приключения капитана Врунгеля». Во второй половине сезона Владимир Богатырёв выпустит работу по произведению Евгения Клюева «Думайте о нас», а знаменитый польский режиссёр Кшиштоф Занусси поставит пьесу Дэвида Оберна «Доказательство». Появится в репертуаре и новая пьеса Тома Стоппарда «Рок-н-ролл» — её поставит англичанин Давид Лево, которого театру порекомендовал автор. А в рамках «Ночного проекта» уже в октябре состоится премьера спектакля «Приглашение на казнь» в постановке Павла Сафонова с Евгением Редько, Ильёй Исаевым и Петром Красиловым в главных ролях.
Гостья: НОВАЯ ГАЗЕТА Евгений Редько: Кремль должен быть музеем Что думает актер о задаче театра посвящать массу в народ В гримерке актера Молодежного театра Евгения Редько нет семейных фотографий и постеров. На стене — фотография присяжного Евгения Колесова, на суде по делу Политковской сказавшего, что не будет лгать. «Мне необходим рядом портрет друга, хотя мы не знакомы», — говорит Редько. В его гримерке хранится книга Анны Политковской «За что». Цветы поклонников он относит на Лесную, к дому Анны. Его персонажей переполняет гражданский темперамент, присущий самому Редько. Французский социалист в изгнании (в «Береге утопии»). Литературный критик Виссарион Белинский (там же). Подросток Джим в «Томе Сойере». У Фигаро в «Севильском цирюльнике» (роль Редько 2000 года) есть слова: «Как бомба разлетаясь, клевета все потрясает». Как режиссеру Молодежного театра Бородину удается держать театр, артистов которого клевета волнует и за пределами роли, я не постигаю. Но я вижу Редько. Евгений Николаевич не хочет учиться работать быстро, по-сериальному, потому что надо, например, заработать на жилье. Редько не то что жить, а находиться не может по месту прописки в московской коммуналке, заработанной семилетним трудом чернорабочего. Он живет в театре, в гримерке. В работе Редько ценит тишину и понимает Олега Даля, запиравшегося на швабру и занавешивавшего окна для работы над ролью. «Театр — это возвышенное и детское времяпрепровождение, выполняет свою самую прекрасную задачу, когда посвящает массу в народ», — писал Томас Манн. Зал РАМТа — почти тысячный. Евгений Редько, на мой взгляд, имеет право на такую аудиторию. На Первом канале только что прошел фильм «Я — Вольф Мессинг» с Редько в главной роли. О слабости молчания — В Древней Греции преподавание называли вскармливанием, а кормят иногда горьким и полезным. У дурака «горькое» значит охаивание, как у многих радетелей за чистоту истории страны. Великую греческую актрису Ирен Папас я видел в фильме «Антигона» еще в детстве. Сейчас Ирен Папас за 80, у нее больные ноги, и она не выходит из дома. Она вышла из дома, чтобы вручить посмертный приз Анне Политковской, который приехал получать ее сын. А у дома Политковской я услышал от идущего мимо: «Что хотела, то и получила». Есть моменты, когда тебе плохо. Когда в Питере убили Галину Старовойтову, первое, что я увидел в новостях, — праздник компартии с балалайками и танцами. Репетируя Белинского, читаю о министре просвещения середины XIX века. Он пишет на убийство Пушкина: кто этот Пушкин? Чиновник, государственный деятель? Откуда это поток хвалы и плача? — удивлялся министр просвещения. И я понял, в этой стране ничего не меняется. — Вам удается соответствовать своим этическим идеалам? — Я благодарен, что природа в какие-то минуты говорит мне о совершенстве внутри меня. Иногда эти минуты не видны и не слышны никому, но они видны и слышны мне. Этому ощущению предшествует долгий труд. Иногда — долгий труд заставления себя слушать и слышать. Если бы у меня был достойный социальный темперамент, я бы принимал физическое участие в гражданской жизни общества. А я могу, образно говоря, только перевести человека через дорогу и не запутаться в своих крыльях и жизненных путах. Моя учительница научила меня диалогу слушанием и молчанием, а это часть таланта разговорить. В ней был кладезь душевных наблюдений и книжных знаний, поданных так, что ты был уверен — это ты знаешь и ты наблюдаешь. Сегодня люди не слышат друг друга. И хочется помочь живым. Они есть среди зрителей. Есть люди, которые не могут дышать несправедливостью. Это не слабость, а какая-то невероятная сила, не способная допустить слабости молчать. Нет плохого народа, плохой нации, плохой земли. Есть субстанция, развивающая зло и захватывающая все больше душ. Однажды армейская кинопередвижка, приехавшая в нашу часть, привезла фильмы Фасбиндера, фон Тротте, Шлендорфа. И я уговорил киномеханика показать «Поруганную честь Катарины Блюм, или Как возникает насилие и к чему оно может привести». Такой тишины в солдатском клубе до этого я не слышал. Если шла не комедия, зал храпел поголовно. Тут, на сюжете о короткой любви девушки к изгою, преследуемому властями, и ответственности журналистов за рассказ об их отношениях, я увидел лица солдат — грузин, абхазов, чеченцев, эстонцев, туркмен, узбеков, армян, казахов. Они сострадали. Они были вместе. Уходя, никто не грохнул стулом. Несколько дней никто не дрался. Как писала Ахмадулина на смерть Высоцкого: «Выйти на площадь не сборищем сброда,/Идущим глазеть на Нерона,/А строгим собором собратьев, отринувшим пошлость». Кшиштоф Занусси говорит, что культуру двигает элита культуры, а Эльвира Горюхина считает, что культуру двигают неизвестные, обладающие культурой люди. Я больше согласен с Горюхиной. Много лет меня зовут вести передачу о театре. Но то, что предлагают, неинтересно. Я бы рассказывал только про неизвестных тружеников театра, в которых его смысл и сила. Помню одну актрису Волгоградского музыкального театра с такой выдающейся актерской природой, что при ее появлении все замирало и зал аплодировал. Тамара Папина. Я хочу быть ведущим программы о людях театра, которая едет снимать таких актрис, таких осветителей, таких костюмеров. Такой должна быть телепрограмма о театре, а не шоу двух циников, купающихся в собственных приколах. «Гоголь. Ближайший» — Скоро премьера фильма о Гоголе, и Гоголь в нем вы. — В школе меня спрашивали: зачем ты играешь этюд Черни словно это Бах? Я улетал от этих этюдов Черни «под Баха». Когда я играю, дом наполняется океаном. Как сделать из фрагментов океан, придумала Наталья Сергеевна Бондарчук. Многие псалмы начинаются со слова «радуйтесь». Мне кажется, она сделала псалмы Гоголю,и со временем ее будут благодарить. Хотя попробуй скажи: «Николай Васильевич, мы вас поняли». Невозможно. Сколько там разных усмешек, страхов… Как в «Шинели» Норштейна: рисунок на рисунок накладывается, лицо движется и меняется на глазах. — Вы сыграли и Гоголя, и Белинского, находившихся в полемике по вопросам веры, литературы, государства, доказывавшей их страстную необходимость друг в друге. Ведь и вы с Белинским находитесь во вскармливающей вас полемике? — Все мои слова об этом будут неточными и не очень нужными. Потому что к моменту, когда я понял, что не со всем согласен, количество взаимностей перевесило. Долгое время не мог дочитать ни одну страницу его сочинений. Не понимая хода его мысли, я не мог мыслить, как он. А я должен приблизиться, должно сквозить мое понимание. Я по три раза перечитывал одну страницу. И вдруг в какой-то момент я уловил ход мысли. Для меня вдруг сложился орнамент текстов Белинского. И я ужаснулся: ну как же я это все расскажу? Ведь это нужно передать буквально, со всеми запятыми. Но ты уже внутри текста и изнутри полемизируешь: а может, насчет Гоголя он неправ? Но ты уже берешь эту мысль, берешь в весь организм, а это дороже, нежели то, что Белинский был неправ. — Эта борьба подготовила вас к Цинциннату, герою набоковского романа «Приглашение на казнь»? — Набоков никогда не был писателем, которого я хотел бы прочесть. Никто мне пока его «не дал», не открыл. Мне кажется, что Цинцинната я предчувствую неверно. Есть Набоков, есть мое видение его, и есть режиссер, и автор инсценировки, есть еще художник по костюмам, который лепит свой образ. И есть мгновение, когда тебя отсекут светом, и тогда ты сможешь остаться с тем Цинциннатом, которого ищешь. Стоя на сцене, с ним можно будет поговорить и, может быть, он поможет. Цинциннат существует, что его играть? Надо с ним встретиться. — В вас резонирует фраза Белинского: если ты что-то понял об искусстве, ты что-то понял о свободе? — Есть еще фраза Евгения Редько: если ты что-то понял о свободе, ты можешь что-то понять и об искусстве актера. Не о какой-то абстрактной свободе, а в буквальном смысле слова. — Что значит в буквальном смысле слова? — Это как хлеб. Говорят, что будет все труднее, что надо найти пояса потуже. А ко мне пришло ощущение, что всегда будет хлеб, красное вино и сыр. Мне этого достаточно. Вот рисунок моей свободы и попробуй его изменить. Я работал с очень жесткими режиссерами. Но когда я не шел против собственного вдохновения, эти режиссеры говорили: вот это и надо. Я молчу. Все равно мы это сделали вместе, во взаимной борьбе и на взаимном слухе. — Вышел к свободе, будучи высоко послушен? — Вы сейчас говорите языком Цинцинната. Вы мне сейчас помогли, кстати. Цинциннат говорит, говорит и вдруг вставляет: «и постоянный трепет». Это, наверное, та субстанция, без которой ни Белинский, ни Гоголь не существуют. В нашей стране иногда кажется, что надо отсюда бежать. Куда? Посмотришь историю мирового кинематографа, театра и поймешь, что везде идет постоянная борьба. Моя приятельница говорит: почему мы должны постоянно бороться? Нужно говорить только о любви. Она имеет в виду, что мы должны заниматься только человеческими отношениями. Не бороться, а предчувствовать и понимать знаки, которые нам посылает природа. Сахаров когда-то говорил крамольные для нашей страны слова — нужно создать многопартийную систему. Сегодня я утверждаю, что Кремль должен быть музеем. А пока жители Кремля каждое утро приезжают в свою ловушку, я бы им на завтрак показывал «Покаяние», на обед — «Повар, вор, его жена и ее любовник». Особенно фрагмент, где они жрут собственных жертв. На полдник — что-то типа «Все остается людям», где Николай Черкасов играл хорошего человека во власти. А вот на ночь показать бы им «V», что значит «вендетта». Можно варьировать, но каждый день они должны смотреть эти истории. Беседовала Екатерина Васенина 14.09.2009
Фрося: Браво!
Мишель: Интересное и глубокое интервью. Небольшое, но как много сказано
Байба: Не просто искреннее интервью. Столько признаний о которых не принято говорить вслух и уж тем более делиться ими с журналистами. Обычно публичные люди вываливают о себе интимные подробности из личной жизни, но не позволяют увидеть в себе живого думающего человека. Если там внутри конечно таковой имеется)) При этом без рисовки и просто. Над многим буду размышлять.
Haker: "Когда мои собратья-актеры даже не в курсе, кто такая Политковская – в этом опасность!" Елена Рыковцева: Одни творческие люди 7 октября пришли на митинг памяти Анны Политковской, а другие - на встречу с Владимиром Путиным, который в этот же день праздновал свой день рождения. Я никак не хочу сталкивать эти две группы людей, проводить какую-то разделительную линию между ними. Но правда состоит в том, что писателей, которых я видела на митинге памяти Анны – например, Виктора Шендеровича, никогда не пригласят в Кремль, и наоборот – писателя Юрия Полякова или Валентина Распутина, которые присутствовали вчера на встрече с президентом, невозможно представить на митинге Анны Политковской. Не говорю уж о том, что творческих людей, которые участвовали в митинге, можно было пересчитать по пальцам, на встречу с президентом их пришло побольше, а если бы еще позвали – слетелись бы сотни. На митинг звать особенно было некого. Один из устроителей этого мероприятия грустно говорил в узком кругу: "Ну, кого звать? Мы подумали, вот есть Басилашвили, Казаков, Фатеева, Ахеджакова. Есть Редько, слава богу…". Вот этот узкий круг был обозначен. Член этого узкого круга сейчас у нас в гостях. Заслуженный артист России Евгений Редько, театральный актер, которого, может быть, наши слушатели знают по главной роли в фильме "Я - Вольф Мессинг". С нами автор интернет-сайта Российского Молодежного театра Ольга Бигильдинская. Ольга Бигильдинская: Немножко не так, но я потом вас поправлю. Елена Рыковцева: А сразу поправьте. Ольга Бигильдинская: Я, скорее всего, не автор интернет-сайта, я занимаюсь работой со зрителями в театре. Совсем недавно мы создали плюс к нашему интернет-сайту интернет-газету молодежную о нашем театре. Елена Рыковцева: Хорошо, что поправили. Интернет-газета Молодежного театра это очень интересно. С нами сегодня политический обозреватель "Московского комсомольца" Михаил Ростовский, который оценил в сегодняшнем "Московском комсомольце" вот эту ситуацию с писателями. И с нами также на связи по телефону из Швейцарии один из авторов сценария фильма "Письмо Анне" Тереза Обрехт. Начну с сегодняшней публикации Михаила Ростовского. "Сомнительный сюрприз, - пишет Михаил, - получил Владимир Путин на свой 57-й день рождения. Три известных литератора – Дмитрий Быков, Захар Прилепин и Людмила Улицкая – отказались явиться на встречу премьера с мастерами слова. Оппозиционно настроенные граждане наверняка сочтут действия тройки актом гражданского мужества. Более традиционно воспитанная публика – проявлением невежливости и неуважения к власти. Но глубинный смысл вчерашнего события не в том и не в этом". Далее Михаил говорит, в чем же смысл. "Сам факт возникновения такой ситуации – признак постепенного возвращения нашего общества к нормальности". Михаил, тут я со всем согласна, что вы написали, но дальше есть вещь, в которой заключено противоречие. Вы говорите: "Никто ведь не думает, что даже если Путин обидится на этот демарш, книги Быкова, Улицкой и Прилепина исчезнут из книжных магазинов, а сами литераторы станут персонами нон-грата в издательствах. Советская система патроната власти над искусством и бархатного удушения несогласных еще отнюдь не мертва, - тут же пишете вы. – Вспомните, например, когда вы в последний раз видели по ТВ выступление любителя "Марша несогласных" Юрия Шевчука?" Я совершенно не поняла. Сначала вы говорите, что никто не может представить, что их отлучат от издательств, и тут же рассказываете о том, что Шевчука отлучили от телевидения, когда он участвовал в "Марше несогласных". Так вы о чем тогда все-таки? Отлучат или нет? Михаил Ростовский: Нет, о том, что жизнь по определению полна противоречий. Жизнь – процесс. Я говорю о том, что что-то начало сдвигаться, то есть советская система патроната власти над искусством еще не умерла, то есть где-то (как на телевидении) она сохранилась, пусть в немного измененном виде, но система сильна, и она работает. А вот в области литературы лед уже сдвинулся, и первые признаки нормальности, может быть, даже не первые налицо. Елена Рыковцева: Если бы эти люди были как-то связаны с телевидением, то у них были бы проблемы, а поскольку они связаны с издательствами, то здесь проблем не будет. Так? Михаил Ростовский: Телевидение, поскольку это главный политический инструмент в сегодняшней России, оно жестко контролируется, и если ты хочешь быть в телевизоре, ты должен играть по правилам. А если ты литератор, то ты свободный человек и можешь делать все, что считаешь нужным. Елена Рыковцева: Евгений, я читала интервью с вами в "Новой газете", где было сказано, что у вас на стене висит портрет присяжного, который сказал правду о суде по делу Анны Политковской. Вы хотите видеть этого человека перед собой. Вам этот человек интересен. Вы ходите на митинги, вы даже выступаете на них. Вам когда-то приходило в голову, что у вас на работе могут быть неприятности из-за этого? На телевидении, где вы играете в сериалах? Евгений Редько: Нет. Елена Рыковцева: Почему? Вы же знаете, где вы живете. Вы видите, что происходит с Юрием Шевчуком или с Веркой Сердючкой, прости Господи. Евгений Редько: Вот вы меня как-то спросили – а как с молодежью быть, как донести до них вот этот крик или тишину совести, правды? Мы же почти не говорим с ними о вещах, которые заставили нас прийти вчера на митинг памяти великого человека, великого человека мира! А когда мои собратья актеры даже не в курсе, кто это, это опасность. Елена Рыковцева: А есть такие? Евгений Редько: Ну, конечно, конечно. А если даже и слышали что-то, то даже не в курсе малого пути этой женщины, этого труднейшего "адского" пути, какие муки терпела она на этом своем пути, на этих своих фронтовых дорогах, в Москве ли она ходила по этому фронту, или она ходила в Чечне, или писала просто о мире. Чтобы люди тебя услышали, ты не должен приходить врагом. Я понятно говорю?.. Елена Рыковцева: Абсолютно! Евгений Редько: Мне претит понятие холопства, лакейства. Оно в нашей ситуации, в ситуации нашего общения народонаселения, становится уже преступным. Вот это ненавязчивое холопство всегда ведет к преступлению. Помните репортажи об убийстве адвоката и журналиста. Елена Рыковцева: Бабуровой и Маркелова. Евгений Редько: Ведь говорили, что люди проходили мимо окровавленного человека! Это не просто страх, это последствия холопства. Елена Рыковцева: Тереза, почему вашим благополучным гражданам интересна Анна Политковская? Что им-то до нее? Тереза Обрехт: Конечно, вся эти дискуссия очень интересная. Конечно, у нас ситуация совсем другая. Здесь, в Швейцарии, в Европе вообще очень много людей читали ее книги, в России – нет такого. Одна книга была здесь издана, по-моему. Она известный журналист, очень уважаемый. Она была в 2004 году в Женеве. У нас каждый год проходит кинофестиваль по правам человека. Был "круглый стол" по поводу России и Чечни. Там сотни людей приехали, чтобы послушать Анну Политковскую, узнать как там обстановка, почему такие проблемы в России и в Чечне. У нас просто нормальный процесс. Конечно, у нас тоже в газетах были об Анне, о Чечне, о России репортажи, которых в России нет. Я думаю, что все это объясняет, почему Анна известный человек. И даже сейчас люди не понимают, почему такой беспредел? Политической воли нет, чтобы узнать правду. Елена Рыковцева: Михаил, почему в Швейцарии людей интересует Анна Политковская? О ней снимают фильм. Этот фильм будут смотреть. В России, только что сказал Евгений, среди его коллег некоторые даже не знают, кто это. Вчера на встрече с президентом писатели не назвали этого имени, хотя казалось бы логично назвать. Я не говорю о том, что нужно каждый день произносить имя Анны Политковской на встречах с президентом. Но все-таки 7 октября – это дата, это три года, какие-то есть вехи в следствии, которые оно проделало. Почему же с премьером об этом не поговорить? Не заикнулись! Даже Михаил Ходорковский прозвучал из уст Александра Архангельского, Подрабинека тот же Архангельский пытался спасти от травли, но Политковская – нет, это нельзя. Как это все объяснить? Михаил Ростовский: Достаточно сложный вопрос. Может быть, я не лучший человек в смысле ответа. Во-первых, потому что я как бы не большой специалист по Швейцарии, но мне все же кажется, пусть меня моя коллега из Швейцарии поправит, если я не прав, что все же имя Анны Политковской там известно достаточно ограниченному кругу людей, по крайней мере, верхушке. Если спросить какого-нибудь человека на улице, то я не уверен, что 9 человек из 10 назовут эту фамилию. Елена Рыковцева: Но там это было бы логично, даже если не назовут. Это нормально. Это естественно. Михаил Ростовский: Опять же вопрос – почему писатели не задали Путину вопрос? – надо адресовать писателям. Кроме того, я вступаю здесь в очень опасные воды. Ну, прозвучал бы этот вопрос. И что? Я почему-то абсолютно уверен, что Путин также хочет раскрытия убийства Политковской, как и все ее остальные. Он, по-моему, очень честно изложил свое отношение к ней и к этому убийству. Может быть, многим это путинское отношение показалось некорректным, но, по крайней мере, оно честное. Он также заинтересован в раскрытии этого убийства, как и все остальные. Елена Рыковцева: Я вижу, что Евгений как-то скептически реагирует на эти слова, что Путин хочет раскрытия этого убийства. Какое у вас к этому отношение? Нужно сегодняшней власти, чтобы было раскрыто убийство или нет? Евгений Редько]: Да, действительно, Михаил сказал – вопрос очень сложный, а этот, может быть, еще сложнее. Ситуация с некорректными выражениями или безвкусиями какими-то, которые позволяют себе люди, занимающие такие места чиновничьи… Это не какой-то враждебный настрой, но это такая позиция культуры, может быть. Ведь обвинять тоже нельзя. Это лексикон – лексикон души, лексикон мысли, лексикон какого-то пути. Что там внутри делается, какие у него происходят битвы – я не знаю. Почему хочется вернуться к тому, что сказал Михаил, что, да, в Швейцарии, во всем мире кто-то знает, но действительно огромное количество людей не знают, не в курсе. Но мы же не говорим о героях молодежи каких-нибудь последних фильмов Гаса ван Сента типа "Слон". Естественно, эти дети не знают собственных мыслителей, собственных поэтов. Все-таки, конечно, творческая интеллигенция, которая не в курсе, что Улицкую можно и нужно читать, даже если она с сегодняшнего дня не будет писать рассказы, повести и романы, то будем перечитывать ее переписку с Михаилом Ходорковским. Это важно, потому что в их переписке вскрываются проблемы, темы, история этой страны очень важная. Она не лицеприятная может быть, но она как хорошее лекарство может быть горьким. Например, потрясающий фильм "Подстрочник". Этот фильм должен иметь каждый преподаватель истории, философии, литературы и так далее, может быть, даже и математики. Он должен понимать, с кем он разговаривает, кого он вскармливает, чтобы человек услышал его. В этом фильме есть эта дорогостоящее важное питание для молодежи. Елена Рыковцева: Тереза, я бы хотела услышать ваше отношение к той ситуации, которая случилась вчера в Москве, когда, например, один их российских писателей Дмитрий Быков не пошел на прием к Путину. Знаете почему? Потому что он сказал, что 7 октября – его день рождения, некстати идти в день рождения. Я, кстати, Быкова очень хорошо понимаю. Потому что когда вы идете 6 октября – это деловой визит, 7 октября вы уже должны улыбаться и поздравлять. Я не буду говорить за Быкова, что он ему неприятен, но если вдруг вам человек не особенно близок, то сидеть и формально улыбаться – это большое мучение для интеллигентного человека, мне кажется. Я его поступок хорошо понимаю. Он не пошел. Кстати, сказать, в "Коммерсанте" я прочитала, что он был на митинге Анны Политковской. Вот такой выбор - куда вы ходите, мастера культуры. Как вы это расцениваете? Мне это понятно. А как вам? Тереза Обрехт: Мне очень трудно судить об этом. Я просто в ужасе, когда я узнаю, что такой выбор – или митинг Анны Политковской, или прием у Путина. Конечно, выбор ужасный. Я просто думаю, что если творческая интеллигенция так выбирает, предпочитая Путина, тогда все будет по-старому в России, если люди просто не понимают, на мой взгляд, где свобода, а где нужно присутствовать. А что касается воли Путина, что он честно хочет раскрыть правду - я совсем не согласна! Потому что там не только Анна Политковская, там более 20 журналистов убили с 2000 года, и ни одно убийство не раскрыто! Почему президент Медведев очень часто говорит о нигилизме, юридическом нигилизме? Мне просто неясно. На мой взгляд, юстиция в России не независимая, она политическая, юстиция. Кто-то говорил о суде Ходорковского. Мы отсюда все внимательно видим, читаем. Елена Рыковцева: Ольга, почему так происходит, что молодые люди, которые работают в вашем театре, не знают каких-то политических деятелей, известных журналистов? Почему так получается? Почему им это неинтересно? Ведь это же жизнь страны вроде бы и жизнь их зрителя. Ольга Бигильдинская: С нашей молодежью сегодня практически никто не разговаривает. Я понимаю так, что сегодня ни школа, ни вуз педагоги в массе своей, наверное, не интересуются воспитанием именно человека как человека. Я хочу сказать о том, что делает наш театр – попытка некая разговора с молодежью за стенами зрительного зала… Елена Рыковцева: Это вы посредством газеты пытаетесь с ними разговаривать за стенами-то. Ольга Бигильдинская: И посредством газеты, и не только. У нас есть проект "Театр плюс", который подразумевает встречи после спектакля, до спектакля и так далее, - именно разговор с молодыми. Я считаю, что это некий шаг – встречи с Учителем, разговор. Елена Рыковцева: Мне кажется довольно странным, что молодежь должна прийти в театр, и еще остаться после спектакля, встретиться, например, с Евгением для того, чтобы узнать, что в России происходит у нее под носом. Довольно странная молодежь произрастает. Евгений Редько: Вот эта некая пассивность народонаселения Земного шара – это история не только нашей страны. Я был в других странах, разговаривал с молодежью не на темы их свобод. Мы говорили об искусстве. Они не знают режиссеров, они не знают поэтов, они не знают актеров и певцов, которых знаем, допустим, мы здесь. Я был в Америке лет 15 назад. Я им сказал "Uriah Heep", они не в курсе кто это и что это… Чиновников тоже надо просвещать. Тогда эти бедные убогие дети, которых гонят на какие-то демонстрации псевдо 1 мая, псевдо еще какого-то праздника… Елена Рыковцева: Их уже к подъездам гоняют. Евгений Редько: Или к подъезду эстонского посольства. Уникальная женщина Марина Кальюранд – с высокой культурой, просвещения уровня знаний. Вы знаете, о ком я говорю. К этой женщине надо просто идти и преклоняться перед ней. Елена Рыковцева: А ее травят. Елена Рыковцева: А эти бедные дети пришли и сапогами, что называется… Что они там делали, я не знаю. Может быть, им нужно было сказать, что, ребята, вы наденьте сапоги, но идите туда, где бульдозерами хотят снести заброшенные могилы солдат, здесь, на нашей территории. Елена Рыковцева: В Подмосковье, да. Евгений Редько: Дети-то не в курсе, оказывается. Или встать на защиту жителей какого-нибудь Бутово, где московская власть почему-то решила что-то строить, не заботясь о том, что люди там живут в своих собственных домах. Надо сказать – дети, вы вообще в курсе?! Давайте ориентироваться хоть чуть-чуть в человеческой памяти, совести, не заглушать, не усыплять эту совесть, а искать угрызения совести у этих детей, если даже они не в курсе, что это такое. Елена Рыковцева: Дмитрий из Шатуры пишет: "Это общий упадок культуры все, что произошло вчера". Савельева пишет: "Кто думал о том, почему не слышны голоса творческих людей против диктатуры власти, уничтожения оппозиции, потому что мало у кого хватает мужества и честности говорить против власти. Все боятся испортить карьеру. Все боятся за свои места. Жаль, что интеллигенция, в лице творческих людей, отстраняется от проблемы – установление в стране тоталитарного режима". Слушатель Добрый пишет, что "у нас много людей с активной гражданской позицией. Например, я помню, как группа творческих работников, артистов и уважаемых людей написала письмо в поддержку Путина, когда был арестован Ходорковский. Они посчитали это правильным и высказали эту мысль в своем письме. Разве это не гражданская позиция?" Евгений Редько: Закостенелость. Это абсолютная необдуманная позиция, когда очень взрослые и уважаемые люди говорят о патриотизме. Это та же самая тема. Эти дети из новоиспеченных каких-то совершенно выдуманных организаций, никому не нужных, они подхватывают это не как патриотизм, а как национализм. Я вдруг понял, почему эта тема во всем мире так опасна? И мне пришло в голову – ведь сколько народов на земле, какая удивительная по красоте радуга на всей земле светит. Бог дал каждому народу нацию, как жемчужину. И если человек против другого народа в качестве нации какой-то своей очень высокой идет в антагонизм, то, я думаю, что это плевок в обратную сторону. Национализм – это плевок в сторону Бога! Тереза Обрехт: Я согласна с тем, что вы только что сказали. Я просто хочу добавить о безразличии. Конечно, у нас тоже есть очень много безразличных в обществе. У нас тоже люди смотрят американские фильмы, не хотят думать о чем-то серьезном. Но я хочу сказать, что документальный фильм об Анне Политковской идет в кинозалах во Франции через месяц в разных городах – в 10 городах. Там будут дискуссии, дебаты и т. д. Если только 10% населения в наших странах заинтересованы, я думаю, что это уже очень хорошо, и если бы в России было 10%! Проблема, мне кажется, что в России нет свободы СМИ, нет дебатов, нет дискуссий. Информация несвободная. Конечно, я председатель "Репортеры без границ" в Швейцарии. Конечно, эта проблема очень важная. Когда нет свободной информации, как вы можете заинтересовать людей, информировать молодежь или обычных людей? Елена Рыковцева: Тереза, вы верите хотя бы на 5%, что ваш фильм об Анне Политковской покажут на главных российских каналах? Тереза Обрехт: Мы хотели показать… Я не знаю, позавчера показывали или нет русскую версию? Наш представитель "Репортеры без границ" не получил визу, чтобы ехать в Москву. Елена Рыковцева: В маленьком клубе "Мемориала" показывали. Тереза Обрехт: В России это как на Кубе. "Репортеры без границ" не могут ехать на Кубу, а сейчас уже и в Россию. Я думаю, что для России это просто… Я даже не в шоке, я просто удивлена, как это может быть?! Елена Рыковцева: Это позорная история о том, что люди хотели принять участие в траурных мероприятиях по поводу третьей годовщины гибели Анны, а их не пустили. Тереза Обрехт: Люди на показ фильма не могут приехать в Москву. Куда идет эта страна? Когда речь идет об изменении и т. д. к лучшему, когда просто даже на показ фильма не разрешили. Почему? Елена Рыковцева: Еще раз уточняю: "Репортеры без границ" хотели показать фильм в для узкого круга в помещении "Мемориала", хотели принять участие в траурных митингах. А я задаю глупые вопросы – почему ваш фильм не берут на Первый канал, в то время как им не дали визу даже для того, чтобы они представили свой фильм в этом маленьком клубном помещении. Михаил, что такого страшного в фигуре Анны Политковской? Вы помните, когда это случилось с Владиславом Листьевым, каждый год какой-то фильм. Здесь полная тишина! Все-таки 3 года – это дата. 3 года – это срок. Здесь ведь никаких фильмов. Даже швейцарский фильм встречает такое противодействие в России. Что же такое? Чему противодействовать-то так? Михаил Ростовский: По пунктам. Я, конечно, считаю неправильным отказ в выдаче визы. Это опять проявление откровенного самодурства. Во-вторых, я бы хотел сказать абсолютно честно, что у меня позиция нашей швейцарской коллеги вызывает откровенное раздражение. Мне даже это трудно сформулировать. Ее замечание, что в России нет свободы, сравнение с Кубой. С моей точки зрения, это абсолютно некорректно. Елена Рыковцева: Подождите. Тереза имела в виду конкретную ситуацию, что как на Кубу не попасть, так и в Россию не попасть. Это абсолютно похожие истории. Михаил Ростовский: Вся идеология ее выступления в том, что между Кубой и Россией нет разницы. Она свидетельствует о том, что наша швейцарская коллега, например, не читает "Московский комсомолец", не читает интернет. В России очень много плохого, но не все так плохо. А почему никто не хочет вспоминать про Анну Политковскую? Все очень просто. Поскольку Анна Политковская стала политической… Это как бы орудие политической борьбы, тот мячик, которыми люди внутри власти, внутри российской политической элиты, те ее члены, которые находятся в Москве, и те члены, которые находятся в эмиграции или не в эмиграции, за границей, они перекидываются друг с другом, как мячиком. Елена Рыковцева: Наверное, все-таки не нужно путать. Вы говорите, что свободен "Московский комсомолец". Да, очень яркие, очень острые вещи делает газета, конечно. Но не газета решает вопрос с визами для "Репортеров без границ"! Мы же не ставим на одну доску позицию газеты и позицию власти. Я думаю, что и Тереза имела в виду позицию российских властей в первую очередь. Михаил Ростовский: Я не готов сейчас привести примеры, но полно примеров глупости и откровенно безумных вещей, которые делают власти и в Швейцарии, и в США, и в Великобритании Елена Рыковцева: Но это же не значит, что она отказывает вам в праве называться свободной газетой при этом. Михаил Ростовский: Меня, откровенно говоря, раздражают те вещи, которые говорят о России. Наша коллега из Швейцарии сказала: 20 убийств журналистов, которые до сих пор не раскрыты. Извините, но журналисты это такие же люди, как и все остальные. Уровень убийств в России на уровне худших стран Латинской Америки. Вот главная проблема, на самом деле! Она говорит, мы в Швейцарии не понимаем. Извините, в вашей Швейцарии все 100 лет назад устроилось. Сравнивать ее с Россией, которая пережила в ХХ веке несколько геополитических катастроф одна за другой, это просто некорректно. У нас устраиваться даже при самом лучшем развитии событии будет еще лет 60. Я сейчас скажу страшную вещь. Это не последнее громкое убийство журналистов. Так будет еще лет 20, 30, 40. Что бы, кто бы ни делал, включая власть, существуют, к сожалению, некоторые законы развития общества. Ничего с этим не поделаешь. Елена Рыковцева: Тереза, вы можете ответить. Тереза Обрехт: Сравнение с Кубой это провокация. На самом деле, это сравнение имеет смысл. Елена Рыковцева: В этой ситуации, конечно имеет. В ситуации с визами точно. Тереза Обрехт: Да. Я уважаю Россию, русский народ. Всегда трудно слышать критику из-за рубежа. А вы откровенно критикуете Швейцарию. У нас совсем не все хорошо, конечно. Я думаю, что конструктивная критика – это хорошо. Конечно, прошлое России – это сложно. 75 лет коммунизма и так далее – все объясняется. Мое мнение, что Россия не идет вперед, а назад сейчас. Очень жаль. Елена Рыковцева: К вашим словам, Тереза, только что присоединился Михаил, который сказал, что еще лет 20, по меньшей мере, в России будут продолжаться убийства журналистов. Тереза Обрехт: Это были политические убийства. Конечно, много убийств было банкиров и т. д. Все эти случаи не раскрыты. Не только журналистов. Я занимаюсь журналистами, потому что я в "Репортерах без границ". Поэтому я сказала, что 20 журналистов. Конечно, много других убили. Политическое убийство – это другое дело. Елена Рыковцева: Да. Нужно выкладывать цифры, нужно иметь специалистов. Если 20 убийств журналистов не раскрыто, то не факт, что 20 убийств бизнесменов не раскрыты. Раскрывают. Что-то, где-то все-таки раскрывают, сажают, судят. Как раз тут можно сравнивать и видеть, что в этой профессиональной группе ситуация хуже, чем в другой профессиональной группе с раскрываемостью преступлений. Я этого не исключаю. Александр из Москвы, здравствуйте! Говорите, пожалуйста! Слушатель: Добрый день! Я считаю, что Путин свой день рождения встретил в кругу писателей, а не генералов – это уже лучше. Вот если бы они встретились и ворковали о том, как еще больше зажимать ситуацию в России, мне кажется, было бы хуже. А здесь пришли люди, показались, о чем-то сказали, пообщались. В результате им что-то пообещали. То, что выявилась гражданская позиция Димы Быкова – это тоже хорошо! Наконец, мы увидели, что человек имеет точку зрения. Она отличная. Наверное, на него надо равняться, а не равняться, например, на Общественную палату, где куча журналистов типа Сванидзе, который пишет про президента хорошие книжку, поэтому по второму разу избирается. Или гламурная девушка Тина Канделаки, которая никогда не будет ничего говорить о том, что делают с другими журналистами. Она, кстати, тоже начинала журналисткой. Поэтому я считаю, что все-таки наша Россия развивается. В ней есть элементы гражданского общества. Все зависит только от нас. Есть смелость как у Быкова пойти на это, значит, надо совершить этот поступок. А если нет, тогда чего на зеркало пенять, коль рожа крива. Елена Рыковцева: Спасибо, Александр, за разумное сообщение. Яков из Москвы, здравствуйте! Говорите, пожалуйста! Слушатель: Я бы не пошел ни на встречу с президентом, ни на митинг Политковской, потому что это моя гражданская позиция. Президент продолжает либеральный курс и капитализм, который меня не устраивает, а к Политковской не пошел бы потому, что там есть персонажи, которые не устраивают меня, типа… Елена Рыковцева: Оборвалось. Сейчас должен был последовать список персонажей. Не получилось. Марина пишет: "Наши мастера культуры никогда не были с народом - при Сталине, чтобы остаться живыми, при Брежневе, чтобы поехать за границу, а сейчас, чтобы выколотить деньги из власти. Что стоит заявление коммуниста, который сказал, что благодарен Сталину, что был детдомовцем и смог стать артистом". Никитин пишет: "Дело в том, что ни та, ни другая группа творческих работников не выражает чаяний простого народа. Они в сущности новоявленные буржуи со своими тараканами в головах. Ахеджакова принадлежала всему народу, а сейчас служит небольшой его части". Вот так оценивается выступление Лии Ахеджаковой на митинге Анны Политковской. Светлана Ивановна пишет, что "в отличие от Швейцарии и других благополучных мест, у нас долгое время было очень много жестокости. У людей поэтому снижен порог боли. Это приспособительная реакция организма, иначе сумасшествие. Будет меньше жестокости, постепенно люди будут становиться более чувствительными. Только это процесс долгий – на поколения". Полина пишет: "Классик был прав: у России две напасти – внизу мы, а на верху тьма власти. И до сих пор это соотношение повторяется". Наталья пишет, что "деятельность Политковской направлена на развал России". Наталья, уже давно никакой деятельности нет. Уже три года как не разваливает Россию. Константин пишет: "Почему у вас такие скачки? То 9 из 10 знают, то 9 из 10 не знают". Константин, не проводилось такого опроса. Михаил сказал, что если бы 10 человек спросили на улице в Швейцарии, 9 бы не знало, кто такая Анна Политковская. Тереза, можно ли говорить о каких-то цифрах тут? Тереза Обрехт: К сожалению, таких опросов не было. Но люди, которые знают об Анне Политковской - это не только верхушка, а обычные люди, которые после убийства собирались на митинги. Люди просто в шоке были, что такое может быть. Потому что она получила много премий и т. д. Она были известным человеком. Елена Рыковцева: На этом мы завершаем программу "Час прессы" на волнах Радио Свободы.
Мишель: Знаете.... Вот, несмотря на мою работу в Прокуратуре и более чем частое вИдение реальной жизни... Я поражена такой гражданской позицией Евгения Николаевича! Поражена в хорошем смысле. Спасибо ему за то, что он сообщает нам об этом, о своем мнении, что может быть благодаря этому у нас станет меньше безразличных людей
Фрося: Хорошее интервью. спасибо! Бороться с равнодушием надо, ибо оно порождает в последствии вседозволенность одних и страх других. Не хочется бояться, как боялись наши родители и хочется чтобы от нас не скрывали правды... а пока есть полуправда или ложь будут убивать журналистов и других инакомыслящих...
Конфетка: Haker пишет: Редько: Надо сказать – дети, вы вообще в курсе?! Давайте ориентироваться хоть чуть-чуть в человеческой памяти, совести, не заглушать, не усыплять эту совесть, а искать угрызения совести у этих детей, если даже они не в курсе, что это такое. В курсе дети. И дети неравнодушны! И интересуются своей историей, своими корнями, своей жизнью!
Джули: По рекомендации Евгения Николаевича вот эта замечательная статья из газеты Грани.ру http://grani.ru/Politics/Russia/m.160291.html 7 октября День 7 октября навсегда связывает вместе два самых значимых символа России начала XXI века. День рождения Правителя и день гибели Праведника. Правитель с гениальной выразительностью отреагировал на смерть Анны: "незначительная", чья смерть "принесла НАМ больше вреда, чем вся ее жизнь". Для торжествующего быдла, бессмысленного и беспощадного, эстетически совершенным олицетворением которого является г-н Путин, это была естественная и единственно возможная реакция. Путинско-сечинскому гниющему граду Великой Энергетической Державы не нужны были праведники, которые могли его спасти. Анна спасала честь России, спускаясь в ад чеченской войны. Она не идеализировала чеченское сопротивление. Она писала об их мерзавцах так же, как и о наших. В этой войне она всегда была на одной стороне - на стороне жертв. Им, умершим в аду, Анна возвращала сочувствие и достоинство после смерти, пропуская всю их боль через свое сердце, потому что только так можно было писать о том, о чем писала Анна. Она ежедневно брала на себя те муки, которые мы все заслуживали своей трусостью, бессердечием, равнодушием, невозможностью воспринимать чужую боль. Не знаю, была ли она верующей, но она выполняла свой христианский долг. Именно поэтому с такой душившей горло ненавистью и играющими желвачками говорил о ней три года назад образцовый христианин с болтающимся на шее крестиком, освященным на Святой земле. Андрей Пионтковский (Если по ссылке на статью открыть версию для печати, то там очень интересные комментарии) http://grani-tv.ru/entries/891/ репортаж о митинге, посвящённом памяти Анны Политкоской http://grani-tv.ru/entries/893/ "211:Анна" премьера фильма об Анне Политковской
Мишель: Видео хорошее.... Слова, которые говорят - от сердца.... Яблочника терпеть не могу
Haker: Евгений Редько: «Актер — трижды сумасшедший» Екатеринбург Заслуженный артист России, популярный театральный актёр РАМТа Евгений Редько рассказал JustMedia.Ru о трёх сумасшествиях и здоровье актёрской профессии, о своих чувствах после спектакля «Эраст Фандорин» и о том, для чего во время спектакля он поднимется из гримёрки в зал. —Оскар Уайльд считал, что «настоящий артист никогда не замечает публики». Вы согласны с этим утверждением? —Не знал об этом его выражении. В том смысле не знал, потому что читал и его произведения, и литературу о нём, о его жизни, о его потрясающих, изысканных высказываниях… Когда-то в юности я был просто потрясён великим американским актёром Джорджем Си Скоттом. Его могут помнить по нескольким фильмам, давним правда, «Оклахома как она есть» и «Новые центурионы». И я никак не мог разгадать его загадку: в чём такая притягательная сила, в чём энергия, в чём ярость такая в хорошем смысле. А потом мне попалось в руки интервью из журнала «Америка», где он сказал такую фразу: «Актёр трижды сумасшедший». Первое его сумасшествие — то, что он, несмотря на эту профессию абсолютно сумасшедшего, должен оставаться человеком. В наше время, он подчёркивает, это невероятно, это ненормально. Второе — он должен быть человеком на сцене. Настоящим, живым. Быть человеком. Не машиной, не невменяемым. И третье сумасшествие — нужно находится в шестом ряду партера и видеть себя со стороны. Я немножко так объясняю — он говорил кратко и гениально. Закончил он эту всю тираду, очень точную, честную, кстати, тираду, тем, что соединять эти три сумасшествия — это не самый лёгкий способ зарабатывать себе на хлеб. Вот так бы я ответил. У меня был учитель, Михаил Юрьевич Романенко, который учил нас какому-то невероятному отношению к актёру, к актёрской профессии. Он нам всё время твердил, что это профессия здорового человека. То есть он имел в виду, что мы должны очень серьёзно относиться к своему здоровью. Что это профессия не невменяемого какого-то, эфемерного, витающего в облаках, это профессия живого, реального, чувствующего — здорового человека. Поэтому погружение в образ, самоотречение в каком-то смысле от своей жизни, от своей пластики, погружение в характер, как говорил Станиславский в зерно роли — это обязательно. Но то, что ты автор — это тоже обязательно. —Вы говорили, что спектакль «Эраст Фандорин» для вас тяжёлый, так как сама тема ответственности за жизнь для вас тяжёлая. Что вы чувствуете после спектакля? —Так как спектакль — это живой организм, и, как точно сказал Петя (Пётр Красилов, исполнитель роли Эраста Фандорина — прим. ред.), это «сегодня и сейчас», поэтому всё зависит от того, как он идёт. Как ты его сегодня ведёшь, как ты чувствуешь. В этом спектакле у меня вообще сцены только на двоих. Понимаете, у нас есть партитура, у нас есть достаточно жёсткие правила постановщика, нашего педагога и мастера Бородина (Алексей Владимирович, художественный руководитель театра РАМТ — прим. ред.), но если мы не будем, как Неля (Нелли Уварова, исполнительница роли Лизы, невесты Фандорина — прим. ред.) опять же сказала, легки в этом — да, работа тяжёлая, профессия тяжёлая — то мы должны выходить на эту лёгкость импровизации в уже заданном, отработанном материале. От этого уже тогда зависит самочувствие после спектакля. Мне известно, что мои партнёры просто по театру знают, что на этом спектакле ко мне можно подходить только после последней сцены. Это так для меня серьёзно, что даже между этими сценами, даже между этими трансформерами, как сказал Пётр, я не останавливаюсь. У меня нет времени ещё на что-то! Между этими сценами я делаю ещё что-то, такие секретные театральные внутренние работы, я иду дальше. Сказать, как это происходит — это и не надо, это такая наша кухня. Я ещё раз повторюсь: от того, как идёт спектакль, зависит некое завершение. —А от чего зависит сам ход спектакля? Что вам помогает вести его, чувствовать? —Партнёрство. Оно очень ценное. Актёры знают, что такое радость партнёрства. Как это не часто. Например, с Ниной Дворжецкой (исполнительница роли леди Эстер — прим. ред.) я по сюжету не имею права пересекаться. У меня нет ни одной сцены с ней, но я знаю, что мы партнёры. В сюжете это самые важные люди друг для друга. Это нельзя объяснить! Но когда она говорит обо мне, когда я говорю о ней, у меня нет абстракции — это реальность, это реальный человек. Более того, я знаю, кто этого человека играет. То есть до такой степени уже не просто играет, а есть этот живой человек, с его биографией — это очень интересно! Именно поэтому, наверно, и чувствуется у зрителей вот эта связь. Да, я бы сказал, что я благодарен своим партнёрам, с которыми я на сцене, и которых я слушаю, когда меня нет на сцене. И есть сцены, на которые я прихожу, потому что я хочу это увидеть, не только услышать! Это очень интересно! —Евгений, что это за сцены, которые вы хотите видеть во время спектакля? —4 апреля у нас с Нелли был спектакль «Доказательство» великого режиссёра Кшиштофа Занусси. У меня там три сцены. И у меня в первом акте самая первая сцена. Две сцены ещё во втором акте. И я, как правило, сижу в гримёрке и слушаю весь спектакль. Не отрываясь! Знаете, иногда даже кто-то заходит, я нервно говорю или «Закройте дверь!» или «Подождите, не мешайте!» Они же думают, что я просто сижу. А тут вдруг, не знаю, что на меня нашло, я вышел в фойе, побежал на третий этаж, и сел на пустой — балкон это что ли у нас? — то есть на самый верх, где нет зрителей. И я открыл для себя спектакль! Несколько спектаклей уже прошло после премьеры, а я смотрел его с таким удивлением! Я смотрел как зритель. Сидишь тихо, зажавшись, чтобы зрители не увидели, в гриме — я там седой человек — в костюме. И не можешь не реагировать. Я заметил, что реагирую вслух. Иногда реагирую раньше, чем зрители, и зрители подхватывают мою реакцию. Это не только смех, это и какое-то вдыхание, которое оказывается слышно. Спектакль такой камерный и декорации сделаны очень здорово, они приближены практически на авансцену. Вам нужно обязательно пригласить этот спектакль сюда. Вы не представляете, что это будет! Это такой уникальный, волшебный спектакль четверых актёров! Он так близко! Эти чувства, эмоции — они в молчании оказываются видны, и камерный спектакль играется на большой зал. Я бы никогда в это не поверил, что это трогает. Это придумал Бородин (с гордостью)! Спектакль пана Кшиштофа, но он придумал, чтобы камерный спектакль шёл на большой зал, огромный зал, приближенный вот так вот. Как это интересно было! Я сейчас даже не могу объяснить. Понимаете, я не хвалю спектакль — я не могу объяснить, что со мной произошло. Это очень интересно! Когда пан Кшиштоф приехал и рассказал сюжет, я спросил тогда, до репетиции ещё: а не будет ли это скучно? Он так немножко улыбнулся внутри — я увидел эту улыбку — и говорит: «Нет, это не будет скучно. Это на Бродвее играет четыре известных актёра и всегда при переполненном зале. Вы прочитайте пьесу — это очень интересные и даже в чём-то забавные диалоги». Я думаю, ну, забавные диалоги, сколько этого хватит на одну сцену? И вот как всё оказалось! У нас знаете, какое слово повторяли зрители после премьеры? Они повторяли одно слово: волшебство! Господи, ну какое там волшебство из жизни учёных? Волшебство искусства они, наверно, имели в виду. Это волшебство подачи. Я потом скажу: ребята, успейте взбежать наверх и увидеть это! Это нельзя объяснить, это только надо увидеть, чтобы понять то, о чём говорят зрители. —От чего вы получаете больше удовольствия: от процесса или от результата? —Понимаете, для меня это неотделимо. Вот я сижу в гримёрке так же, как будто продолжаю репетировать. Слово результат… Финиш — это когда мне говорят: «Напиши скорее мемуары, а то ты бросаешь профессию!» Вы знаете, я её не бросаю. Наверно, результат, это если бы была написана симфония, и её уже исполняют; написана картина, и она уже висит на Вернисаже. Вот это результат. А у театра… Надо, надо что-то придумать по этому определению. Всё-таки, наверно, в этом искусстве тоже должен быть какой-то результат (медленно и задумчиво), а не только эта повседневная уникальность. Я подумаю.
полная версия страницы