Форум » Петр Красилов на сцене и на экране » Спектакль "Приглашение на казнь" (2) » Ответить
Спектакль "Приглашение на казнь" (2)
Pegasenka: Цинцинат Ц. РЕДЬКО Евгений Родриг ГРИШИН Александр Родион, Адвокат ИСАЕВ Илья Пьер КРАСИЛОВ Петр Библиотекарь БЛОХИН Алексей ЗИМА Олег Марфинька СОКОЛОВСКАЯ Янина Цецилия Ц., Директриса МАТЮХОВА Татьяна Эммочка РЫЩЕНКОВА Мария СЕМЕНОВА Дарья Тесть Цинцината, Судья ЛУЧЕНКО Юрий Диамедон ЧЕХОВСКОЙ Прохор Полина МОРОЗОВА Диана Шурин-остряк ДОРОНИН Александр Шурин-певец БАЛАНДИН Денис РАГУЛИН Александр Ухажер Марфиньки, Никита Лукич СИПИН Андрей Заместитель управляющего города, Дед ВАСИЛЕНКО Владимир КОМИССАРОВ Александр Попечительница, Бабка НАДЕЖДИНА Татьяна ПРЕСНИКОВА Евгения Управляющий садами СОРОКИН Андрей ПЕТЯ ПРИСТУПИЛ К РЕПЕТИЦИЯМ
Jane: Вот одна из версий хита Пьера как и заказывали. На качество не ругайтесь http://slil.ru/28801653 Haker, спасибо за видео! Первые видео-куски со спектакля
Настена: Jane пишет: Haker, спасибо за видео! Первые видео-куски со спектакля присоеденяюсь,сппасибо! Jane нет,ну ты видела это чудо?))))))))Костюм Палача, грим Палача, а глаза,лаза добрюююющие.... и сразу видишь просто разукрашеного Петю
Jane: Настена пишет: Jane нет,ну ты видела это чудо?))))))))Костюм Палача, грим Палача, а глаза,лаза добрюююющие.... и сразу видишь просто разукрашеного Петю Да-да! как не заметить такой открытый добрый взгляд, который сразу притягивает. А ты заметила, что у моего любимого рыжего брата парик другой??
Haker: http://www.lgz.ru/article/12054/ На первый взгляд сама идея сценизации набоковской прозы кажется чистым безумием (не потому ли столь немногочисленны попытки и столь камерны сцены, на которых эти попытки обычно осуществляются?). Особенно потому, что для Набокова сверхценны вовсе не события, в которые вовлекаются созданные им персонажи, а то, как эти персонажи воспринимают происходящее с ними. То есть не действия, а переживания. «Эффект Набокова» – в смещённости фокуса. Цинцинната, меряющего шагами камеру, гнетут не каменный пол и обшарпанные стены и даже не крошечность ломтика неба в зарешёченном оконце, а пушистый паук, которого надзиратель кормит с той же регулярностью, как и самого узника. Этот паук повиснет на своей абсолютно правильной паутине и на стене театральной «камеры». Прибавим к этому, что пространство «Приглашения на казнь» ограничено цинциннатовой темницей, и всё происходящее в ней суть растянутое во времени ожидание неизбежного финала. А «непрозрачность» героя, за которую он и пойдёт на плаху, выразить действием ещё сложнее, чем словом: «Я тридцать лет прожил среди плотных на ощупь привидений, скрывая, что жив и действителен». Ну и как, скажите на милость, удержать в таких предлагаемых обстоятельствах зрителя? Тем более молодого, с его растворённым в крови экшеном, который нередко становится для него единственным мерилом реальности окружающего мира, с неуёмной жаждой выделиться среди себе подобных, которая премило уживается с циничным неприятием инаковости, непринадлежности к стае. Все пояснения про Набокова и про Цинцинната, помещённые на программке-приглашении, хоть и не лишены налёта морализаторства, всё же необходимы, ибо адресованы как раз ему, молодому да раннему, Набокова (кстати, морализаторства не выносившего на дух), скорее всего, не читавшему, а привлечённому в театр некоторой хорорностью названия спектакля. Михаил Палатник, автор инсценировки, обошёлся с текстом максимально бережно, даже деликатно. Но в набоковской прозе есть тонкая словесная игра, или, как определял это сам Владимир Владимирович, ворожба. А поскольку при инсценировании сокращения исходного текста неизбежны, то не всегда ворожбу эту удаётся угнездить на сцене без потерь. Это не в укор ни Палатнику, ни Сафонову – режиссёру спектакля. Это всего лишь констатация факта. К счастью, потери сии не катастрофичны, тем более что атмосфера магической ирреальности происходящего поддерживается усилиями сценографа Николая Симонова и художника по костюмам Евгении Панфиловой. Химеричная конструкция спектакля обречена балансировать на зыбкой грани между балаганом и философской притчей. В некоторых местах, например, в сцене визита в узилище Марфинькиной родни (крошечная ролюшка Диомедона проведена Прохором Чеховским прямо-таки виртуозно) или на приёме, который устраивают приговорённому отцы города, балаган преобладает над притчей, но в целом равновесие всё-таки удаётся сохранить. Евгений Редько не впервые играет человека, имеющего право бросить в лицо окружающим: «Вы – не я, вот в чём непоправимое несчастье». Но если в персонаже гоголевского «Портрета» или в Белинском из «Берега утопии» он мог показать зрителю процесс внутренних изменений, происходящих в его героях, то в данном случае перед ним стояла задача куда более сложная – сыграть константу, сиречь неизменность. Цинциннат иной изначально, за что, собственно, и предан палачу. С ним вроде бы ничего и не происходит – константа досконально, в который уже раз изучает самое себя, дабы ещё раз утвердиться в незыблемости того, что топор лучше, чем измена собственному я. Он в этом и так не сомневается, но это единственное занятие, которое помогает ему коротать неизмеримо медленные минуты, оставшиеся до наступления вечности. Подчиняясь логике Набокова, он максимально заглубляет психологический рисунок роли, но задуманная автором закрытость и сдержанность Цинцинната становится для определённой части зрителей преградой, мешающей искренне посочувствовать герою Редько: пойди разбери, что это за штука такая – «гносеологическая гнусность», если само понятие гнусности на сегодняшний день чётких границ не имеет. Зато с мсье Пьером (Пётр Красилов) всё ясно. Пусть не с первой, так с пятой минуты. Не возьму на себя смелость утверждать, что это так уж плохо. Потому как традиция осимпатичивания зла, набирающая обороты и на театре, и в литературе, о телевидении и говорить нечего, не просто пагубна, а пагубна коварно. Она сродни опасной болезни, которую пребывающий в благодушестве больной не торопится лечить, ибо не чувствует до поры до времени никаких неудобств. А там глядь – и финиш! Неизлечимо! Этот щеголеватый, не просто приятный, а приятный прямо-таки во всех отношениях господинчик, конечно, не сам дьявол, но уж один из его ближайших подручных – точно. И то, что он делает, – мерзко и гнусно: по законам города палач сначала должен подружиться с осуждённым и только потом смахнуть ему голову с плеч. Так что спаситель, роющий избавительный туннель, всего лишь укорачивает спасаемому путь на эшафот. Где-то Красилов перебарщивает с «перетекаемостью» своего героя, где-то невольно, вероятно, по старой привычке, использует приёмы из амплуа лирического героя, чем до некоторой степени и вызвана симпатия публики, которой сломать привычный шаблон гораздо труднее, чем актёру. Однако даже при некоторой необжитости роли Красилов смог перешагнуть черту узнаваемости и начать доказывать, что ему доступны гораздо более сильные драматические краски. Свита, играющая этого короля плахи, достойна более пристального внимания, походя хвалить актёров не хочется, а воздать должное, пусть не каждому, но большинству, просто нет возможности. Так что придётся ограничиться общими, но от этого не менее искренними словами благодарности за мастерство: играть «второстепенных героев» у Набокова едва ли не труднее, чем главных. Достоинства и недостатки спектакля можно разбирать и дальше. Но – не хочется. Да, он «хрестоматиен» в том смысле, что прочитывает роман, а не являет собой некую авторскую конструкцию, проясняющую тайные думы режиссёра, мешающие ему спокойно спать по ночам. Можно снисходительно констатировать наличие ходов и приёмов, где-то уже кем-то когда-то использованных, и столь же снисходительно оправдывать создателей спектакля: ну, хоть инсценировку сделали приличную, в самый раз для первого знакомства с автором. Но давайте попробуем не лукавить. Уважаемый читатель, сегодня вы идёте на тот или иной спектакль в 9 случаях из 10 потому, что вам его рекомендовали ваши знакомые, а не потому, что за него ратует маститый критик, будь он даже столпом и светочем театральной учёности. Это – раз. Не каждый взрослый у нас читал Набокова, даже если брать за единицу измерения ставшую притчей во языцех «Лолиту», что уж про молодых говорить. Наша страна уже лет двадцать с лишним, как перестала быть самой читающей в мире, как раз примерно с того времени, как в нашу литературу вернулся Набоков. Так что и знакомство с автором по нынешним временам не минус, а плюс постановки. Это – два. И наконец, давайте признаемся, что мы, сидящие в зале и наблюдающие за тем, как эффектно падает стена на многострадального Цинцинната, не можем с полной уверенностью сказать о себе, любимых, что принадлежим к числу «существ, подобных ему». Мы – не он! Вот в чём несчастье. Не исключено, что уже непоправимое.
Jane: Почему Казнь стала всего раз в месяц.... А теперь вообще только в новом сезоне, наверное... Поэтому сегодня я запасалась ее энергией на все лето, ловила каждый звук и жест Пьер-арестант сегодня был с необычной взъерошено - уложенной прической)) а ножки сегодня не "потели" как обычно было, а воняли Мне больше нравится Пьер-палач, резкий, яркий, самоуверенный, командующий.. Как же я люблю его вальс и речь перед этим "и предастся он мне навсегда, на всю смерть, да будет исполнена воля публики!" Пьер собирал сегодня всеобщие аплодисменты. Браво! Сцена со смертельным номером, а потом с селе мио...)) браво! А когда упала стена, так вообще были ооочень долгие аплодисменты. Пьер полуобернулся к залу и принимал их, немного улыбнувшись своей пьерской улыбкой, а когда стихли аплодисменты продолжил говорить. Теперь Петю подкармливают конфетами Цветов было оочень много. p.s.улыбка Пьера бесконечно прекрасна
Милли: Jane, прекрасный отзыв, спасибо!
nelly2002: Jane пишет: А когда упала стена, так вообще были ооочень долгие аплодисменты. Пьер полуобернулся к залу и принимал их, немного улыбнувшись своей пьерской улыбкой, а когда стихли аплодисменты продолжил говорить. Вот кстати не вижу в этом ничего хорошего. Там еще какие-то не очень умные, ИМХО, личности начинают ржать, когда Пьер оборачивается. Но не тот ведь момент! Раньше в этом месте зал оторопело молчал, и это было намного лучше. Казнь играть стали реже, зато каждый раз спектакль меняется почти до неузнаваемости.
Marin4ik: Jane спасибо за впечатления! Так и вижу улыбку Пьера!
Haker: http://nastyaphoenix.livejournal.com/21504.html «Приглашение на казнь» - мой любимый из романов Набокова, и при этом один из наиболее малоизвестных. Фантастическая антиутопия, мир, населённый гротескными персонажами, живыми пародиями, бездушными куклами, способными не на человеческие чувства, а только на эмоции – в частности, предельное веселье. Эти клоуны могли бы быть смешными, если бы они были в меньшинстве – однако их ужимки не веселят, а пугают, потому что шуты правят бал, в их власти – единственный не похожий на них человек. Его зовут Цинциннат, и он приговорён к смертной казни за самое страшное преступление – непрозрачность, то бишь – индивидуальность, мыслящую и творческую личность, чьё существование всерьёз угрожает морально выродившемуся обществу. Своего героя, ожидающего смерти среди шабаша уродов, не понимающих его и безразличных к нему, великолепный актёр Евгений Редько играет натянутыми нервами наизнанку, в постоянном предельном напряжении, настолько убедительно и достоверно, что ему веришь с первой секунды и до последней, какой бы сложной для исполнения ни была эта роль. Наблюдая за длящимися день за днём страданиями Цинцинната в камере, понимаешь, что самая страшная пытка – не холодная рассудочная жестокость, а навязчивая доброжелательность тех, для кого казнь – увлекательное и «поучительное» зрелище, не более чем удовольствие, яркое шоу. Содрогаешься от омерзения, узнавая в них повадки некоторых встречаемых в жизни индивидов, которых так и тянет задушить за приклеенную к лицу с пустыми глазами карнегианскую улыбку. Но на эшафот должны взойти двое – не только Жертва, но и Палач, персонифицированная Смерть – месье Пьер. Смерть всегда любит того, кто становится её избранником, хоть умирать от любящей руки ничуть не лучше, чем от ненавидящей – а Пьер к тому же пытается обманом добиться взаимности. В роли Пьера ещё один талантливый мастер, Пётр Красилов, на глазах превращается из жалкого и нелепого болтуна, которого невозможно принимать всерьёз, в величественную инфернальную фигуру, властителя свиты заискивающих перед ним марионеток. Меняется не только костюм – меняются пластика, голос, жесты: только что Палач был лицемерно слаб, податлив и мягок, и вот он уже всесилен, твёрд и горд своим положением кумира. Однако рука не поднимается обвинить в подлости любящего убийцу: он гораздо симпатичней и, в конечном итоге, искренней, нежели жена и мать Цинцинната, попытки которых проявить свои рудиментарные привязанности выражаются перверсированно, истерически. Жизнь и Смерть, Жертва и Палач будут обручены, закрепляя вечный союз Бытия и Небытия… но, поднимаясь на эшафот, супруги скинут белый и чёрный костюмы, оказавшись в нарядах двух старинных антагонистов дель арте – Пьеро и Арлекина. Ведь мир – это театр, и когда спектакль оканчивается, актёр-человек сходит со сцены, а маски, за которыми нет ничего, остаются лежать забытым хламом. Так и Цинциннату, чтобы выжить, приходится осознать себя человеком, абсолютно свободным, окончательно прозревшим – и рушится вокруг него от простой и бесконечно сложной истины: «Аз есмь!» бутафорский, иллюзорный кукольный театр абсурда, открывая для него подлинную, реальную жизнь, от которой он не желал отказаться, которую невозможно уничтожить. Это – жизнь не материальная, а духовная, жизнь вечная, в которой нет места смерти, ведь смерть – это всего лишь отсутствие жизни. Необычайно мощной метафорой Набоков напоминает нам о том, что грань между человеком и манекеном тоньше и незаметней, чем рампа, отделяющая зрительный зал от представления, в котором всё – понарошку, и предостерегает от перехода через эту грань – от духовной гибели, от потери лица, которое так просто и заманчиво заменить улыбчивой личиной, вовлечённой в бессмысленную игру. И пусть цена за право быть самим собой – одиночество, отторжение, лишения, боль и страх, та необходимая инициация, о которой я писала в рецензиях уже не раз. А исполнена эта метафора создателями постановки с изысканным вкусом, без прямолинейного социально-политического пафоса и елейного морализаторства: маскарад выпуклых, полнокровных образов в выразительных костюмах и гриме, безупречная игра светотени, замечательная музыка создают «Казни» незабываемую атмосферу по-гофмановски макабрической и по-уайльдовски эстетичной сказки. Отдельные сцены хочется описывать в мельчайших подробностях – но это заняло бы слишком много времени и места, поэтому отмечу лишь один, наиболее сильный предфинальный момент, когда зримая волна воздуха и пыли от упавшего к ногам героев эшафота метнулась в зал, заставив публику вздрогнуть и до самого конца нервно хихикать, словно люди действительно ждали, когда отрубленная голова Цинцинната скатится по наклонному помосту им навстречу. В общем – это надо увидеть, услышать прекрасный набоковский текст, прочувствовать, продумать – пережить очередной экзистенциальный катарсис.
Marin4ik: замечательная рецензия!!! читать одно удовольствие!!
Solar: Marin4ik пишет: Замечательная рецензия!!! читать одно удовольствие!! Писать так красиво не умею - привыкла к скупому языку физических статей и патентов. Но поделиться впечатлениями все же хочется, тем более, что смотрела спектакль в одиночку (муж нянчился с сыночком) в чужом городе. «Приглашение на казнь» произвели на меня неизгладимое впечатление. Накануне после просмотра «Эраста Фандорина» казалось, что трудно создать еще более достойное зрелище. Но если радость от «ЭФ» была предсказуемой, то «Приглашение на казнь» могла вызвать как полный восторг, так и безнадежно испортить вечер. Роман Набокова замечателен, ёмок, эмоционально насыщен, мною любим, поэтому любая фальшь на сцене была бы губительна. В этот вечер в театре все было так, как мне хотелось. К счастью, билеты были куплены на центральные места первого ряда, поэтому многие сцены разыгрывались в метре от меня, что многократно усилило сопереживание герою. Удалось разглядеть и слезы в уголках глаз Е.Редько, и морщинки на его лице, и дрожь пальцев. Пусть простят меня другие артисты, талантливо разыгравшие весь этот дикий и абсурдный мир вокруг Цинцинната, но в первом акте взгляд все время возвращался к Е.Редько. Казалось, что он просто создан для этой роли – столько боли, страха, отчаяния, непонимания читалось на его запоминающемся лице, столько души он вложил в этот спектакль. Сердце разрывалось от желания помочь Цинциннату справиться с одиночеством, с мучительным желанием узнать точный срок исполнения приговора. Запомнились замечательные образы Родрига (А.Гришин) и Родиона (И.Исаев), понравилась Эммочка (Д.Семенова). Пожалуй, Марфинька тоже была хороша, но ни книга, ни спектакль так и не объяснили мне загадку, за что же Цинциннат любит эту женщину и почему продолжает мириться с непониманием и изменами. Недостоверной показалась только Цецилия Ц. в исполнении Т.Матюховой – эпизод с ее участием не исправил даже Редько. И, наконец, Пьер. Как я ждала его появления! И так странно, что образ палача оказался для меня более убедительным, чем образ навязчивого простачка-жизнелюба. Копаюсь в собственных ощущениях, пересмотрела фотографии на сайте – и мимика, и жесты, и ужимки – все у Петра отлично. Вероятно, я ожидала чуть более приторного, фальшивого и раздражающего персонажа. Все изменилось, когда «милый» арестант исчез и превратился в омерзительного палача. Пробит туннель в камеру Цинцинната, пыль летит в первый ряд. И теперь уже невозможно отвести взгляд от Красилова – ледяной взгляд, резкий тон, дьявольский блеск глаз, упоение собственной значимостью в череде предстоящих событий. Блестяще! Браво! Петру удалось вызвать отвращение к м-сье Пьеру. Просто невозможно без неприязни следить за его «нежной» заботой о приговорённом к смерти Цинциннате, за его трепетным отношением к ритуалу исполнения приговора. Талантливо и достоверно показанное зло всегда интересно, а необычный, нетипичный для Петра образ – большая удача для артиста и его поклонников. Прекрасна идея с падающей стеной. Порыв ледяного воздуха, летящие в лицо перья от боа Красилова - эшафот уже готов и напоминает о близости казни. От напряжения немыслимо пошевелиться, невозможно аплодировать, хочется замереть. PS. Из подслушанных после спектакля реплик зрителей: - Хорошо. Неожиданно хорошо… (из разговора бритоголовой девушки со своей подругой) - Сильно и достойно... (из разговора супругов лет пятидесяти) - А подскажите, пожалуйста, фамилию артиста, игравшего палача! - обратилась ко мне пенсионерка-театралка с соседнего ряда Люблю наблюдать за поведением артистов на поклонах – из отдельных штрихов постепенно складывается портрет человека. Одна из поклонниц подарила Е.Редько огромный букет цветов – такой большой, что не обратить внимания было просто невозможно. Красилов с любопытством наблюдал за этой сценой и очень искренне улыбался. Замечательно, когда люди радуются успехам друг друга, когда между ними возникает удивительная атмосфера партнерства. Приятно было наблюдать за обоими. Встреча с талантливым артистом всегда интересна и приятна. Просмотр содержательного спектакля – событие и удача. Блестящая работа любимого артиста в таком спектакле незабываема. Повторюсь еще раз - неизгладимое впечатление!
Милли: Solar, спасибо за прекрасный отзыв!
nelly2002: Solar пишет: билеты были куплены на центральные места первого ряда рядом сидели ;) Спасибо за отзыв!
Solar: nelly2002 пишет: рядом сидели ;) Жаль, что не знала.
Marin4ik: Solar пишет: Встреча с талантливым артистом всегда интересна и приятна. Просмотр содержательного спектакля – событие и удача. Блестящая работа любимого артиста в таком спектакле незабываема. Повторюсь еще раз - неизгладимое впечатление! Искренне за вас рада!!!!! Сама недавно переживала подобное, первый раз побывав на ЭФе! Спасибо за отзыв!
Jane: Solar пишет: Люблю наблюдать за поведением артистов на поклонах – из отдельных штрихов постепенно складывается портрет человека. Одна из поклонниц подарила Е.Редько огромный букет цветов – такой большой, что не обратить внимания было просто невозможно. Дааа, я тоже люблю со стороны наблюдать за актерами на поклонах. Вроде бы уже из роли немного вышли, и все-таки еще немного образа героя остается. А девушка та еле-еле поднимала этот огромный букет. Значит я была тоже в тот день, этот почти миллион роз очень порадовал ) Solar, спасибо Вам огромное за отзыв, понравился очень, красиво и точно описали) читаешь, и вспоминается спектакль
pralen: Solar Спасибо большое за отзыв! Как же хочется увидеть этот спектакль. Дай бог ему долгой театральной жизни, тогда , возможно, и у меня появится шанс попасть на него в Москву.
Marin4ik: pralen пишет: Дай бог ему долгой театральной жизни, тогда , возможно, и у меня появится шанс попасть на него в Москву. ППКС!!!!
москвичка: http://www.russianlook.ru/Default.aspx остальное под катом
Наташа: москвичка , спасибо за такие потрясающие фотки!!
Милли: москвичка, фотографии замечательные, спасибо!
Marin4ik: москвичка Здорово! Спасибо!
Haker: http://www.modern-theater.ru/novosti/premery-v-moskve/priglashenie-na-kazn-geroi.html Как часто бывает – на премьере спектакль кажется тяжелым и мучительным, а спустя какое-то время вдруг приобретает новые краски и несет в себе неожиданные прозрения. Так было с «Приглашением на казнь». Премьера была местами мучительной. Цинцинат, которого играл Евгений Редько, сразу бросался в глаза своей особостью и непохожестью на других. Он мгновенно вызывал симпатию и сострадание, а остальные стойкую неприязнь. И своим кривлянием, и нежеланием поведать дату казни, и хихиканьем. Все в спектакле было фарсово и диковато. Жаль было Цинцината, которому так надо было знать: «Когда?» Редько делал своего героя физически немощным, но в то же время каким-то неживым в принципе. Он мучился, его мучили, и зрители мучились… Было сложно продраться сквозь все препоны самого спектакля. Затянутые клоунские сцены, ожидание казни… Все казалось, что актер не чувствует персонажа, будто пытается дотянуться до него, а он ускользает. От того и выходил внешний рисунок роли очень точным и сильным, а внутренне многое в герое было неясно. Другое дело Пьер. Его, по иронии, играет Петр Красилов. Да, когда он впервые появляется в тюрьме в качестве заключенного, ни у кого не вызывает сомнений, что палач именно он. Лаской, подлизыванием, тщательным изучением своего «подопечного» он постепенно создавал свою жертву. Все уже знают, кто палач, только Цинцинат не догадывается. Он раскрывается перед ним, потому что всякому человеку, даже тому, который всегда в себе и одинок, нужен собеседник. Пьер на фоне ряженых, населяющих спектакль, более жизненный что ли. Он появляется в камере жертвы в полосатом трико, подтянутый, энергичный, улыбающийся, расточает душевность направо и налево, заигрывает с Цинцинатом. Немного глуповатое лицо, искренне заинтересованный взгляд, порой подобострастные поклоны, волосы, тщательно уложенные гелем так, чтобы челка кокетливым завитком лежала на лбу. Он тоже временами переигрывает, он хочет показать, что такой же он как Цинцинат. Но герой его сторонится и в свой мир не пускает… Поначалу. Потом они даже подружатся, и Пьер пригласит его в гости, в свою камеру… Пьер нащупает слабое место – желание сбежать, и обманет. И будет казнь, и бал перед ней, и крик Цинцината: «Сам!» Только не будет в этом крике осознания этой самости и перерождения
Настена: Вкратце расскажу, тк последнее время я часто была недовльна Была на спектакле 16 числа... и очень довольна, что была Пьер был вликолепен...вначала правда была легкая зажатость у Пети и я уж подумала, что опять "не пойдет",но разошееелся, еще как разошелся
Jane: Казнь была отличная, Наcтенa, согласна! Раньше никогда не замечала слез в глазах Пьера, когда он плачет, настоящие слезы.. и как трясутся руки у Цинцината от волнений, переживаний иногда.. Как это сильно сыграно! Ой, а как плачущий Пьер плечиком повел, когда Цинцинат до него дотронулся
Настена: Jane пишет: Казнь была отличная, Натен, согласна! ооооо! какое у меня клевое имя!!! Jane пишет: Раньше никогда не замечала слез в глазах Пьера, когда он плачет, настоящие слезы.. это из серии "Вы необычайно похожи на вашу матушку...я правда ее никогда не видел"(с).. он же спиной сидит к залу,когда плачет...
Аксинья: Соглашусь - Приглашение какое-то особенное было. Просто завораживало.
Jane: Да, Настена, у тебя имя веселое получилось Теперь нормально Настена пишет: это из серии "Вы необычайно похожи на вашу матушку...я правда ее никогда не видел"(с).. он же спиной сидит к залу,когда плачет неееет! Он сначала у лестницы стоял спиной к нам, а потом подходит к левому краю сцены, и говорит что-то типа "не знаю, как вам, а мне хочется плакать..." И вот тогда у него уже слезы на глазах.. А потом он садится на стул спиной к залу. А когда возвращается к нам лицом - на глазах еще следы от слез.
Настена: Jane оооу...ну вот вечно я куда-то не туда смотрю извините -извините в таком случае... Плакал Пьер и правда феерично в этот раз,прям истерика получилась...
Настена: А никто не знает что за музыка играет на протяжении спектакля?
полная версия страницы