Форум » Евгений Редько на экране и на сцене » Вишневый сад » Ответить
Вишневый сад
nedagna: давайте не будем забывать о таком хорошем спектакле!!! =)
Ответов - 72, стр:
1 2 3 All
Quatre: Епиходов - самый яркий персонаж спектакля. Скажете, нет? )
Lidok: Любииииила я.... страдаааааала я... а он, подлец, забыыыл меняяяяя.... )) Епиходов - это просто чудо какое-то! ))
nedagna: Quatre да... я когда, дорогая Кью, сидела рядом с тобой еще не знаю что ты это ты, но уже так заинтригованно смотрела на персонаж ЕРа)))
nedagna: Знаете, бывают актеры, как Уварова, везде одинаковые, а есть другие))) Которые умеют перевоплощаться. Правильно Аня сказала, что когда смотрит Идиота, то не поймет: то ли забывает, что Иволгин блондин, то ли ЕР брюнет. Ведь он отличный артист! Очень жаль, что его в кино мало(((
Lidok: nedagna пишет: Очень жаль, что его в кино мало((( Нам его и в театре хватает ) тем более, что ЕР в кино - это совершенно другой человек. В театре он лучше. Гораздо. Хотя насчет кино... действительно жаль.
Anidari: nedagna,а, теперь поняла, буду просвещённая.)))
Quatre: Lidok пишет: Нам его и в театре хватает ) Хватает? Лично нам не хватает, мы ещё хотим! И в кино хотим!
nedagna: И я хочу!!! На театр надо деньги тратить, а тут включил "Дуру", например, и любуйся хоть каждый день))) Да и как-то не сходишь в театр в 3 часа ночи, когда приспичит! =)))
Quatre: Не, мне надо и театр и кино ))) Причём я согласна тратить хоть какие деньги на театр, потому что это.. ну это святое, короче. Ничего не жалко ) В конце концов я ж туда не только на ЕРа хожу смотреть )) nedagna пишет: когда приспичит! =))) и часто спичит? ))
nedagna: Quatre пишет: и часто спичит? )) не особо))) У меня его фотка в рамке на полке, подхожу, любуюсь))) Но как-то в 6 утра проснулась, "Дуру" посмотрела и опять спать)))
Quatre: nedagna пишет: У меня его фотка в рамке на полке, подхожу, любуюсь))) Ну ты мои стены видела )))))
Lidok: Quatre пишет: Ну ты мои стены видела ))))) да уж, по сравнению с этим моя фотка с ним на держалке и фотка Ренцо на стенке - детская шалость
nedagna: Quatre пишет: Ну ты мои стены видела ))))) знаете ли да... впечатлило... только моя мама, почти ровесница ЕРа подходит к этой фотке, вздыхает, смотрит с грустью на меня (как мне кажется, что ее посещают мысли о моем психическом здравии), опять вздыхает и уходит... поэтому я не буду повторять твоего подвига)))
Lidok: Вишневый сад... Спектакль, после которого я не хочу ровным счетом ничего, хочу лишь закрыться от внешнего мира. Один из самых любимых спектаклей РАМТа... Спектакль, который всегда меня как-то немного угнетал. После него со мной разговаривать чаще всего бесполезно - я все равно мало чего соображаю. А тут еще и не видела я его черт знает сколько. Только началось действие, сразу стало понятно, что сказать, что я скучала - не сказать ничего. Спектакль был странный. Где-то плохо, где-то хорошо, но ведь не может же быть все идеальным, это не интересно, в том-то и фишка, что все разное. В зале сидел Стоппард. Но... несмотря на все это.. Спектакль был силен. Силен как никогда. Впервые за пять просмотров я рыдала в конце. причем без остановки. Мне даже стыдно было идти цветы дарить, потому что я вся в слезах была. Браво!!!
Машуня: Спектакль оч хороший, тяжелый! Немного скучный, но дело в самой пьесе- сама же постановка шикарная! Классные декорации, музыка, костюмы! Все подобрано и все сочетается с произведением! Евгений Николаевич в роли Епиходова был оч хорош- такой трогательный! И действительно становится жалко этого несчастного чел-ка "22 несчастья"!!! Оч понравилась Гребенщикова- Раневская и конечно Исаев- Лопахин!!!) Советую всем сходить и посмотреть этот спектакль!!!)) Думаю не пожалеете!)
Shir: У меня полный восторг!!!! Супер!!!
ИГЛА: Прочитав все новые отзывы захотелось посмотреть.
Quatre: ИГЛА, а ВСад не видела ещё? :)
ИГЛА: Ты представляешь еще нет. Позор.......
Quatre: ИГЛА, ничо, зато всё ещё впереди! ;))))
ИГЛА: Quatre в этом никто не сомневается.
Shir: ИГЛА Я уже собираюсь посмотреть еще раз. Надумаешь идти сообщи. Может встретимся.
ИГЛА: Shir обязательно.
sberbankovka: НАРОД!!!!! Завтра, 14 марта, Вишневый сад, пропадает билет((( 2 ряд ...........Не дайте пропасть билетуууууу.....
Lidok: На сайте Евгения Николаевича обновление - новые фотографии из спектакля: http://www.e-redko.narod.ru/theatre/sad/vsad.html
Irisska: Lidok спасибо! такие фотки хорошие
Гостья:
Мишель: Когда я была последний раз на ВС - в финале застряла повозка)) - это из курьезов)) Спектакль неплохой. Но вот почему там ТАК далеко уходят? Я не специалист - но мне кажется что уход вправо за марлю - и зрителю не видно ничего уже
Гость: Мишель пишет: мне кажется что уход вправо за марлю - и зрителю не видно ничего уже и не надо видеть мы ведь, якобы у них дома и постоянно бегать из комнаты в комнату не можем - вот и видим только ту, в которой находимся, а остальное - так, урывками
nik_guest: А мне нравится такое пространственное решение. Особенно танцы в саду. Где-то там за белыми вишневыми деревьями, в дымке. Как вид из окна. И вообще спектакль замечательный.
Наташа: Стопроцентно согласна с nik_guest! Подписываюсь под каждым словом! И кроме того, что спектакль замечательный, он еще и очнеь домашний, тёплый, уютный, с какой-то неповторимой атмосферой!
Юлия-театралка: 17 декабря иду на спектакль.Билеты заказала.
Мася: Давно не было спектакля! Надеюсь, что актеры соскучились по ролям
Фрося: А интересно, чай на сцене пьют с пирогом,вкусный ли пирог и с чем он? Эта сцена чаепития моя самая любимая. Так и хочется за этот стол, сидеть бы где-нибудь на краешке и слушать.
Юлия-театралка: Я слышала что сам спектакль играется как то необычно (я имею ввиду как сидят зрители) откройте тайну как.
nik_guest: Зрители "делят" сцену с артистами, т.е. места для зрителей - на сцене слева, а действие разыгрывается в правой части сцены и в зрительном зале.
nissi: Да собственно нет никакой тайны... Все видно из планировки зала на сайте РАМТА. Спектакль проходит на сцене, со стороны левой кулисы стоят ряды для зрителей (такие же как на А зори здесь тихие, Лоренцаччо..)Ряды занимают приблизительно треть сцены, а две трети это декорации собственно спектакля. Сцена продлена вглубь зала, что использовано в некоторых сценах, Практически всё действие ,обычный зрительный зал отгорожен белым покрывалом , так что ощущения вполне камерные... А в остальном все это нужно видеть, иначе будет совсем неинтересно.
Юлия-театралка: nik_guest и nissi спасибо. Жду теперь с большим нетерпением 17 декабря.
Love_Dance: Ух, как интересно. А я даж и не знала ) спасиб!
Мишель: Какой интересный цветочек вчера Евгению Николаевичу подарили)))))))))))))))
Кареглазая: Мишель пишет: Какой интересный цветочек вчера Евгению Николаевичу подарили))))))))))))))) И какой?
nelly2002: Кареглазая пишет: И какой? На фрагмент веника очень было похоже ;)
Обыкновенная: Ну ващще...Ребят, вы чего? Это же багульник был (сразу говорю, дарила не я , у меня розочки были, просто видела, как он им "причесывался" ). Постоят в воде эти веточки и расцветут.
Гостья: "Где-то багульник на сопках цветет, Сосны вонзаются в небо..." - даже песня когда-то была. Дивный цветок - главное, он наверняка из юности Евгения Николаевича... Лучше бы о спектакле рассказали, что ли...
Конфетка:
Амура: А фотка хороша!
Настена: Амура пишет: А фотка хороша! мне тоже очень нравиться
Обыкновенная: Кто-нибудь был на вчерашнем спектакле? Поделитесь впечатлениями, как все прошло?
Мася: В спектакле очень важно оформление сцены. Всё с самого начала выглядит запущенно, затхло, заброшенно, пусто (пусты и здесь и многие герои - Яша, Раневская, Дуняша, Шарлотта), всюду белые полотна, которыми накрыты стены и даже сам Вишнёвый сад. Очень большое значение имеет и маленький домик, на который все с умилением смотрят как на детскую, как на счастливое прошлое, которое невозможно вернуть. Но почти все герои не хотят замечать, что всё уже в прошлом, они продолжают делать вид, что всё по-прежнему, всё замечательно, жить счастливо и ничего не делать. А когда Лопахин или Гаев всерьёз говорят о проблемах, о том, что делать с Вишнёвым садом, все остальные от них отмахиваются, или попросту их игнорируют. Они сами озвучивают свою позицию - "Бог поможет", "Что мне до шумного света". Очень показателен эпизод, когда приезжает Раневская и Лопахин хочет с ней поздороваться, поговорить, а она несколько раз проходит прямо перед ним и упорно его не замечает. Он здесь лишний, он здесь не нужен. Здесь у Лопахина нет такой детской и сильной любви к Раневской, как у Лопахина из спектакля Някрошюса. Он просто относится к ней с огромным уважением и благодарностью, и очень хочет, чтобы его поняли, чтобы его послушали. Но его не слушают. И это начинает его раздражать, он проявляет своё совершенно явное недовольство - как же так, он от сердца хочет помочь, а его помощь не принимают, эти неделовые люди, считает, что всё само как-то сложится. А так не бывает. Все, кроме Лопахина и Гаева, которому в прямом смысле затыкают рот, даже когда он говорит по делу, вовсе не думают о том, что будет с садом. Раневская иногда об этом говорит, но говорит неискренне, наигрывая. Когда приходит известие о продаже сада, все им поражены как молнией, как будто это произошло внезапно, без всякого предупреждения. В конце спектакля, перед отъездом, собирая вещи, собирают и вишнёвые деревца, и домик - символ счастья, который предварительно разбирают, причём делается это не бережно, а грубо, небрежно и деловито, всё сбрасывается в одну кучу как старый, никому ненужный хлам. Дуняша и Аня с самого начала предстают весёлыми, наивными, впечатлительными, легкомысленными, глуповатыми молодыми девушками. И только в Ане обнаруживается что-то более серьёзное - утончённость и чувственность натуры, тонкое и умное понимание жизни. Точно также, как Дуняша, что очень важно, здесь выглядит и Раневская. Она приехала домой не насовсем, что чувствуется сразу. Она с самого начала знает, что вернётся в Париж к своему "любимому" и почти ни что, происходящее в доме её не волнует. Она просто приехала на отдых. Да, она вспоминает прошлое, говорит, как прекрасен сад, сожалеет о нём - но за исключением некоторых моментов всё это лишь на словах. По-настоящему она сожалеет, лишь когда говорится, что сад продан, и когда она покидает дом, но и в этих случаях она заглушает чувства патетикой. В Варе, опять же с самого начала, сильно чувствуется отличие от Дуняши и Ани. Это проявляется, даже в том, как она встречает сестру. Иногда в ней проскакивает такая же молодость непосредственность, но сразу же исчезает. Когда она общается с Аней, она обращается с ней как с дочкой. В ней чувствуется тоска по своей ещё не ушедшей молодости, по своей невозможности устроить жизнь, загруженность хозяйством. Она ото всех запирается, и никому по-настоящему не открывается. Лопахин у Ильи Исаева пока довольно неровный - кое-где он "недоигрывает", где-то переигрывает, где-то невольно копирует интонации Евгения Миронова, но нельзя не принимать во внимание, что Исаев - начинающий актёр, а эта роль всё-таки рассчитана на более опытного актёра. Но думаю, со временем он "разыграется" и всё станет гораздо лучше. Лопахин очень умный, очень деятельный, активный. Он постоянно чем-то занимается, не проводит ни секунды без движения. Купив сад, он потрясён, опьянён, не верит этому. Но вместе с тем с покупкой сада в нём появляются некоторые барские замашки, манеры, интонации, однако его характер от этого не меняется. Нельзя сказать, что он испытывает настоящую жалость к Раневской и остальным. Что случилось, то случилось. Он их предупреждал. Тем не менее, он чувствует себя неловко. И не в малой степени потому, что Варя, которую он определённо по-настоящему любит (в начале спектакля он даже хочет с ней объяснится, но видит, что она не одна и разочарованно уходит), не простила ему именно покупку вишнёвого сада. Не поняла, как он посмел это сделать. Это чувствуется и в её выражении лица, когда она услышала о продаже, и в их прощальном разговоре, когда она старается его не замечать. Петя Трофимов здесь вовсе не выглядит карикатурным, каким он выглядел в спектакле Някрошюса. Он искренне верит в то, что говорит, и говорит это очень искренно, без излишней патетики, но он не понимает, что сам становится таким же бездельником, каких он ругает на чём свет стоит. Тем не менее, Петя и Аня - самые лучшие, самые искренние и самые счастливые персонажи спектакля и у них действительно есть надежда на настоящую и полную "новую" жизнь. Фирс не выглядит призраком, духом дома. Он выглядит настоящим заботливым, любящим и трогательным слугой. Его не считают, как у Някрошюса предметом мебели, "многоуважаемым шкафом"; он просто никого не интересует, почти не интересует даже Аню. Его упорно не замечают. Иногда с ним даже заговаривают, отвечают ему, но скоро это надоедает и его с раздражением обрывают. И очень интересно, что, говоря монолог про "многоуважаемый шкаф", Гаев здесь обращается именно к шкафу, но Фирс тут же отзывается, как будто говорят ему. А на него опять не обращают внимание. Даже в разговоре про отправление в больницу его воспринимают только как обузу. Если продолжить сравнения "Вишнёвых садов" Бородина и Някрошюса, то я могу сказать, что РАМТовский спектакль мне, наверно понравился даже больше. Он более жизненный, живой, искренний и естественный. Кроме того, персонажи, довольно невнятные у Някрошюса - Шарлотта, Симеонов-Пищик и Епиходов здесь сделаны очень точно. И ещё: Някрошюс, как и почти все режиссёры, поставил Вишнёвый сад как трагедию, а спектакль Бородина показался мне гораздо ближе к авторскому определению жанра.
Обыкновенная: Была вчера на «Вишневом саду», нет, в вишневом саду, так будет правильней. Пожалуй, вчера был один из лучших «Садов». Во всяком случае, ЕР был неподражаем. Несмотря на то, что роль Епиходова - не главная, весь зал оживлялся, когда он выходил на сцену, на него реагировали, его замечали больше, чем других. И это было справедливо. Он блистал. Он БЫЛ Епиходовым, а не играл в него. Его движения и интонации были точны, его герой был жалок и трогателен, умен и недалек («все эти умники такие глупые» (с)), вызывал смех и сочувствие. А как Евгений пел! Как сильно звучал его голос, каким бесподобным он был вчера. Браво! Браво!!! Браво!!! И спасибо, и низкий поклон за такое воплощение, за то, что имея первые роли, на вторых он не отдыхает, а отдает им себя так же, целиком.
Конфетка: Спасибо за отклики. Я сама так давно не была "в Саду" что появляется чувство некой "ломки"...... Очень постараюсь в ноябре попасть;)
Джули: Прочитала случайно в каком-то литературном журнале , что Чехов был недоволен постановкой своей пьесы. Он считал, что его не поняли- он написал комедию, а сыграли драму. Это же должно было быть уморительно смешным - Вишнёвый сад - это вся литература, где писали фундаментальные произведения Толстой и Достоевский, а потом пришли дачники и разделили литературу на маленькие участки - рассказы.Дачниками Чехов считал себя, Куприна и других современных ему писателей.В гувернантке он показал свою жену , так говорили, все кто близко знал их семью.Очень хотел, чтобы Книппер играла Шарлотту, а Станиславский - Лопахина. Эти роли он считал главными в пьесе. В персонаже Пете Трофимове отразилась "любовь" Антон Павловича к критикам, уж как его только не называет- "облезлый барин", "вечный студент". Да и речи его, призывы вершить доброе и вечное, нелепы. Сам я светлого будущего не увижу, но могу научить. Почему-то Чехова не послушались, Станиславский сыграл Гаева, а Книппер - Раневскую. и потом много лет эта постановка рассматривалась как канон. А Антон Павлович считал "Вишневый сад" полным провалом..... И герои другие, и акценты не так расставлены. Ну да, дело прошлое.... и уже никогда не узнаешь ,что же точно хотел автор. А пьеса живёт почти век. 26-го в РАМТе был какой-то удивительный "Вишнёвый сад"! Актёрский состав мой самый любимый! Гребенщикова, Морозов, Матюхова, Низина, Исаев - все на месте и все хороши. Каждая роль , каждый персонаж настолько выпуклы, настолько узнаваемы. Хорош получился "облезлый барин" у Красилова, странный, нелепый недотёпа с призывами к изменению мира . Евгений Редько блистал. Какой-то потрясающе очаровательный Епиходов у него был. Смешной, угловато милый. Небольшая роль, а какая значимая и заметная. Как-то только сейчас обратила внимание, что человеку, которого все зовут "22 несчастья", доверена переделка имения. Что из этого получится????))))) Сколько смотрю эту пьесу, столько восхищаюсь как Бородин умеет ставить семейные сцены, такой семейный спектакль. Казалось бы наузусть знаешь , школьная программа и читано не раз,но как интересно - как будто сидишь где-то рядом, в уголке, и вместе с героями проживаешь эту историю.
Фрося: http://aleksandrit-85.livejournal.com/177233.html Вишневый сад", реж.А. Бородин, РАМТ Очень теплый и домашний спектакль. Я бы даже сказала бытовой. На сцене пьют настоящий чай, с настоящим пирогом (голодным лучше не смотреть). Все герои, без исключения, хорошие. Даже лакей-Яша не такой уж паразит. Раневская, конечно, отвратительна и глупа, но даже ее жалко. Хотя в конце, когда она говорит Ане, что уезжает в Париж с теми 15 тысячами, что бабушка прислала, пожалуй впервые мне подумалось, что и 15 тыщ(даже последних,хотя тут вопрос) не жалко, чтобы от такой маменьки избавиться, пусть даже на время (деньги кончатся-назад приедет). Из неожиданностей - опять же, впервые, не скучно слушать разговоры Аня-Варя(Семенова-Низина), даже выяснила один момент, который всегда пропускала мимо ушей. Отличный Лопахин-Исаев (для него все-таки очень важно попасть в типаж, тут удалось). Чудная Дуняша - Матюхова. Такая вся нежная-нежная. Смешной и нарочито устрашненный Петя Трофимов - Петя Красилов. И, конечно, главная звезда вечера - Епиходов - Редько. Довольно эпизодический персонаж, но внимания к себе приковывал больше всех. Жду теперь постановку Бородина к Чеховскому фестивалю.
Haker: http://mona-bonita.livejournal.com/6568.html "Вишнёвый сад", или еще один вечер в РАМТе! Mar. 11th, 2010 at 10:35 PM Хм… «Вишневый сад». Классика. Вряд ли в наше время найдется человек, который не знает, кто такой Чехов и что такое «Вишневый сад». Спектакль РАМТа. Вроде бы можно подумать: ну, что тут смотреть, что такого мы еще не знаем об этой пьесе, что нужно её смотреть? Эта пьеса, как многие другие чеховские пьесы, давно стала классикой для театров не только Москвы и России. Их ставят везде и всегда. Не смотря на свой стыд и позор, я не смотрела «Вишневый сад» в других театрах, я вообще не смотрела Чехова в театре. Как-то до Чехова у меня дело не дошло. Признаюсь, что на «Вишневый сад» РАМТа шла по большей части из-за Редько. Возможно, если бы он там не играл, мне бы и в голову не пришло пойти на спектакль, по крайней мере, в ближайшее время. Ходила одна. И слава богу. Никто не мешал. Это именно то, что нужно было мне в этот вечер. Итак. Я в театре. И снова оказываюсь на сцене. Действие и зрители в очередной раз располагаются в двух шагах друг от друга (по-моему, это пора называть и делать отдельной сценой). Каждый зритель, проходя к своему месту, обходит маленький домик, стоящий прямо перед первым рядом, дом, имеющий уменьшенную копию дома Раневской. Именно эта первая деталь еще до начала спектакля настраивает на то, что с минуты на минуту должно начаться прямо перед нами. Декорации уникальные. Я про них много слышала, все их хвалят. Создается впечатление, что ты вовсе не зритель, наблюдающий действие со своего места в зале, а такой же как и многие гость дома Раневской. Спектакль очарователен. Он такой нежный, легкий, простой. В нем нет того напряжения и волнения, как в книге. Пока смотрела спектакль, создавалось ощущение, будто я и не знаю о чем это, не знаю, кто все эти герои, будто и не читала и не имею понятия, чем же все кончится. Находилась постоянно в каком-то ожидании, в преддверии того, что должно произойти. Честно говоря, я не очень люблю смотреть то, что уже и так известно, что и так безумно популярно. А здесь все как-то по-другому. Здесь все такое близкое, родное, герои как будто мои знакомы, люди, которым я сочувствую, переживаю за них, прохожу вместе с ними этот путь от радости возвращения домой, от радости встречи, от радости снова всем быть вместе до страданий и печали о том, что больше не будет вишневого сада, что жизнь вместе с его вырубкой закончится, кончится то счастливое время, которое они проводили вместе, кончатся счастливые воспоминания. Читая книгу я только сопереживала всем. Не было ни одного момента, когда можно было посмеяться, улыбнуться. Возможно потому, что читали в школе, на уроке, очень быстро, не было времени вчитаться, а может и потому, что пьесы сложно мне даются, сложно читаются, разграничиваются на веселое и грустное. А здесь, в спектакле, я смеялась, улыбалась, умилялась. Один Епиходов чего стоит. Редько был великолепен и прекрасно смешон в этой роли. Такой очаровательный, забавный, всегда неожиданный Евгений Николаевич. Улыбка не сходила с моего лица, когда он играл на гитаре, пел. Высокий, стройный, в белом костюме, такой непутевый влюбленный Епиходов. А его слова «теперь я знаю, что мне делать с револьвером» не могли оставить равнодушными, не могли не заставить каждого зрителя улыбнуться. Сто раз уже пожалела, что не смогла купить цветы. А он этого достоин. Он всегда достоин оваций и огромного количества цветов. (на фото: Евгений Редько в роли Епиходова) (на фото: он же, Татьяна Матюхова в роли Дуняши) Красилов. Я всегда говорила, что ну не нравится мне Красилов, как актер театра, не нравится и все. А вот роль Пети Трофимова, вечного студента, пожалуй, единственный случай, когда я признаю, что Красилов актер театра, хороший и талантливый актер. Даша Семенова. Аня в её исполнении, мне кажется, - то самое будущее, светлое будущее, которое останется живым и энергичным, полным новых сил, даже после того, как вырубят вишневый сад. А вместе с ней и вечный студент Петя Трофимов. (на фото: Петр Красилов в роли Пети Трофимова и Даша Семенова в роли Ани) Матюхова. Вот кто порадовал так порадовал, так это Татьяна Матюхова. Уж очень мне понравилась её Дуняша. И это трио Епиходов – Дуняша - Яша – чудесны! Морозов – роль хоть и маленькая, почти ничего не значащая, но для него в самый раз. Зато для спектакля много значит. Ирина Низина. Именно такой и представлялась мне Варя. А как она обращается с Лопахиным, как она бросает ему потом ключи, а с какой надеждой в тоже время ненавистью к нему, она все-таки ждет от него предложения. А сцена, когда она выгоняет Епиходова вообще заслуживает наград для них обоих. (на фото: Ирина Низина в роли Вари) Гребенщикова. Здесь можно сказать только одно, что Раневская удалась. Только мне она казалось немного поспокойнее. Слишком, мне показалось, она вначале такая активная, пылкая, веселая. Зато в последней сцене, когда она уезжает на карете, она великолепна! Браво! (на фото: Лариса Гребенщикова в роли Раневской и Даша Семенова в роли Ани) Исаев – Лопахин интересен, но во мне какой-то особенной симпатии не вызвал. Нельзя не отметить работу Оксаны Саньковой, эти её французские манеры, акцент. А как она чудно с этим пуделем играется. Покорило в спектакле то, что в нем, в отличие от других (по словам знакомых и критическим статьям), больше уделяется внимания не трагедии вишневого сада, а трагедии личности, каждой личности по отдельности. Нет в спектакле ролей второго плана, каждая роль – главная, каждая имеет значение для развития действия. Убрать хоть одного и ничего не состоится, согласитесь? Единственное, чего мне не хватало, так это стуков вырубки вишневого сада в тот момент, когда Раневская покидает дом, когда её увозят и действие заканчивается. А ведь у Чехова это так четко прописано. Наверное, это такой режиссерский подход, его нельзя осуждать, но мне почему-то очень уж не хватило в конце этого стука. «Вишневый сад» - еще одна замечательная и талантливо сделанная работа Алексея Владимировича и чудеснейших и идеально подобранных актеров. Команда, на мой взгляд, в спектакле подобранна очень грамотно. Похвалить, конечно, надо и Бенедиктова. Спасибо РАМТу за еще один чудесно и с пользой проведенный вечер.
Обыкновенная: Вчера реабилитировала для себя неудавшийся в ноябре "Вишневый сад". Щас восторгаться буду. Ах, вах, вау, ой-ёй-ёй, ну и т.п. Нет, ну правда здорово. Все были на каком-то эмоциональном подъеме, блюдечко разлетелось просто вдребезги (а в ноябре вообще не разбилось), ну а ЕР... ЕР просто фонтанировал энергией. Не Епиходов - фейерверк какой-то. Сидящая рядом знакомая сказала:"Редько сегодня жжет". И это истинно было так. Он даже поклажу перебирал, непрерывно что-то бормоча. Ни на минуту не выходил из образа. Короче, я в восторге. Браво, Евгений
Конфетка: Здорово!!!!!!! Как приятно читать отзывы! Как приятно что любимые артисты как всегда великолепны! УРА! Обыкновенная А Петя как?
Обыкновенная: Ну, Петя в "Саду" всегда недурен
Наташа: Обыкновенная , спасибо за отзыв! Читаю и завидую! А я не смогла купить билеты на вчерашний спектакль - когда я приходила за билетами, их уже не было. Теперь только на февраль буду покупать билеты. А то уже соскучилась по этому теплому, душевному, домашнему спектаклю.
Фрося: Обыкновенная Спасибо! Какой позитивный отзыв))))) Прямо таки очень захотелось на спектакль)))
Haker: http://rutube.ru/tracks/4353030.html?v=95e79e183ab5dac5d94c45797d42f55c
Обыкновенная: Haker , спасибо. Жаль, они песню на части разбили...
Аксинья: И ведущая еще очень странная. Особенно, когда поет))) Вообще, она там лишняя)))
Конфетка: Согласна!! Ведущая как-то не очень в тему Мне кажется если бы дали просто выдержки из спектакля и комментарии актёров - получилось бы просто блестяще;)
Мася: Понравилось [BR]http://shosty-fan.livejournal.com/34836.html Постановка «Сад» становится автопортретом очередного садовника: коварная пьеса. Якобы комедия. Все в ней милые придурки, все друг друга любят и под конец навсегда расстаются: одни – просрав (пардон) то, что называли своим счастьем, другой – под корень вырубив сад, «прекрасней которого ничего нет на свете». Куда как умно и логично! Когда автор текста до такой степени не желает подсказывать, любая интерпретация выдаёт интерпретатора с головой. В РАМТе нелогичные люди располагаются прямо перед смотрящим, в шаге от него – забирают зрителей к себе на сцену, в свой дом, почти в свою семью. Первое, что замечаешь на таком расстоянии: Бородин и Бенедиктов любят своих актёров, как талантливый ребёнок любит свои игрушки. Он знает: они живы. Способные к жизни, они оживают благодаря ему. – Бережно, тщательно один готовит им подходящий домик, а другой расставляет их внутри, водит туда-сюда, любуясь на их миниатюрность, благородство, тихую осмысленность. Смотришь вблизи на актёров и убеждаешься, что они все, так или иначе, выращены одним художником. Самая их миниатюрность и ладность, интеллигентность, красота движений, их умение в любой миг заплакать настоящими слезами, их согласованность, связность говорят, что это куклы из одного ящика: бородинского. (Но в прошлом сезоне, правду сказать, главреж скроил рожу Карабаса-Барабаса и устроил им… Бородино. Премьерное побоище. Опыт показывает, что в таких испытаниях уцелевают лишь халтурщики, а добросовестные ложатся костьми.) Виден единый стиль: здесь он проступает до конца, и это… как бы сказать? из глубины идущий, давно вызревший стиль, который ты можешь одобрять или нет, но не уважать не можешь: он не надуман. Не условность, а правда чьей-то натуры. Бородин создаёт кусочек жизни со своим ландшафтом, своими обыкновениями. Об этом я думала уже в школе: чем отличается искусство от изделий, которые на него похожи по конструкции, которым приписывается то же назначение? Очевидно, этим: следом присутствия в воздухе, единым оттенком освещения, модусом, наклонением, налётом, привкусом, предчувствием – эфемерным и несомненным указанием на откровение, до которого здесь остался шаг. Всё. Других критериев нет. Нечто в воздухе, обнаруживающее близость точно очерченной и при этом бездонной истины, вот что делает произведение художественным. Чтобы устроить ей площадку для взаимодействия с нами, вовсе не обязательно шуметь и разбрасываться направо и налево ярким; скорее, этой деятельностью смысл можно спугнуть. Тот, кто работает на одобрение зала и хорошие рецензии, не боится такого исхода, потому что истина для него не на первом месте (которое занимает эффект). Но до сих пор бывают, как выяснилось, люди, которым важней вырастить подходящее вместилище для откровения, чем получить пять с плюсом – от кого бы то ни было. Не оглядывается на чужие мнения тот, кто знает, что сейчас делает именно то, что необходимо. Семейная жизнь :-) Маленькая площадка (место действия) семейной жизни, в которую собраны… уж кто в неё волею судеб попал: кровные родственники, приёмыши, соседи – да хоть лакеи, да хоть случайный наглый попрошайка с просёлка. Семья. Это становится очевидным, когда на прогулке все, уминая друг друга, усаживаются на телеге: в тесноте, да не в обиде. Умные, глупые, практичные, раззявы, старый да малый; даже в нескладности этой жизни, в самом её разорении под конец остаётся тихое предчувствие лучшего. Почему? Кто знает. Хоть бы, например, потому, что каждый из них ещё человек, ещё чувствует своё особое внутреннее устройство, не устал и не отказался от него, а значит, в самом деле сохраняет возможность где-нибудь вырастить однажды новый вишнёвый сад. По этой же причине даже после катастрофы никто ни с кем не порывает. Удерживавший их вместе сад упразднён, его обитатели вынуждены разъехаться; но в постановке от начала к концу действия даже нарастают маленькие дополнительные связи. Члены Семьи конфликтуют снаружи, а внутри рефлекторно и неутомимо, как растение нащупывает свет, воду, почву, тянут друг к другу нити симпатии. Когда Раневская (Гребенщикова) наезжает на Петю Трофимова (Красилов), это всего только выплеск: мало ли, что ляпнешь, когда нервы разгулялись! В её отповеди даже не предполагается резон. Требовала у Пети утешительной лжи, а это не его амплуа, с тем же успехом она могла подоить курицу. Он не вышел за свои рамки, как она и все прочие, как вообще у пессимиста Чехова никто, никогда, хоть под дулом пистолета, не выходит за свои рамки (а порой один шаг на волю стал бы спасением); ну, и напустилась на него, чтоб хоть так разрядиться. В постановке Бородина у каждого персонажа видна солидная, качественная душевная основа, ущербных нет; единственная причина, почему они все недотёпы – инертность: остаются при своём, даже когда для их же благополучия необходимо понять и / или сделать нечто новое. Так что и упёртый вечный студент под плёнкой нудных умозрений скрывает подлинный резон, а не собственную несостоятельность. Не так глуп тезис, что свобода наступает, когда отдаёшь материальные блага и перестаёшь за них бороться. Как-нибудь проживёшь, ведь и Симеонов-Пищик, полагаясь на судьбу, до сих пор не разорился: так называемый случай всегда принесёт необходимое; а лишнего следует избегать. У Пети, казалось бы, живущего согласно теории, скорей теория удачно приклеилась на душевный склад и устремления, удачно оформила их, создав приемлемую для общества вывеску, чем душа стушевалась перед теорией. Поэтому Аня (Семёнова) отличает его не зря. Поэтому логично, что именно он в конце даёт определение Лопахину: мол, я-то знаю, сколько в тебе хорошего. И зритель соглашается, потому что петины слова называют уже виденное. Этот Лопахин (Исаев), действительно, и крестьянин настоящий, и благородно устроенный человек; одно другому не противоречит. В постановке Бородина вырубка сада печалит, но не представляется катастрофой: победил не сильнейший, а лучший. Победил, не желая побеждать, после того, как не вняли его мольбам и советам те, кому он хотел отдать выигрыш. И если приходится напоминать ему, что с вырубкой следует повременить, пока Раневская не уехала, то не из-за его чёрствости или бестактности, а потому, что у него голова идёт кругом. Он прямо пьян от подтекста своего приобретения, и так понятно, что он не был готов к такому взлёту. Может быть, этот Лопахин лучше, чем был задуман, но сил размышлять об этом нет... Кто сейчас хихикнул, пусть сходит, глянет на Исаева в этой роли, а потом попробует повыё... высокоумно порассуждать. Благодать судить невозможно: встретил её – и спасибо. Раневская (Гребенщикова) повергла меня в смятение по прямо противоположной причине. Сын утонул, любимый человек изрядное барахло, деньги кончаются, родной дом под угрозой… И вот худшее свершилось. Она плачет на расстоянии вытянутой руки от меня, а я ничего не чувствую. Вполне отдаю себе отчёт, каково ей приходится. Вижу: слёзы настоящие. Вижу, что в этот момент здесь нет актрисы имярек, а есть именно Раневская. И не чувствую ни хрена! Дико. Так задумано? В любом случае, к моменту, когда настал чёрный миг её судьбы, мне уже показали достаточно. Именно показали, потому что текст оставляет возможность жалости. Странное впечатление: безучастная судьба отняла последнее у безучастного человека. Почему-то во время спектакля даже то, что должно работать на Раневскую, выдавало в ней мелководье, отсутствие... коммуникации, скажем, вплоть до вещности. В неё ничто до конца не проникает, из неё ничто существенное не выходит к нам: места внутри маловато. Дверь открылась, а за ней сразу противоположная стенка, в двух шагах. Все проявления участия у Раневской казались условным рефлексом: чужая радость и беда остаётся чужой, их внешние проявления – сигнал, на который она реагирует, как подобает хорошим девочкам. Без натуги, легко, естественно. – Именно что легко. Не берёт в голову. «Лёгкий человек». Наоборот, надрывная, не вылезающая из готовности к худшему Варя (Низина) симпатична вопреки своему настрою, и когда она ошибкой как следует приложила жениха по лбу, собственными нервами ощущаешь разгрузку: хоть так отвела душу. Да, навредила себе, осложнила и без того сомнительные отношения – но хоть разрядилась. Фу-ты, как хорошо. Когда Лопахин говорит: ключи бросила, хочет показать, что она тут больше не хозяйка… – получается объяснение только что рассказанного анекдота. Варин жест нельзя было истолковать иначе. Сама её цельность, полнота проживания каждого момента располагает, и вот вам ещё один симпатичный персонаж. И т. д., а уж Симеонов-Пищик (Гришечкин) – просто солнышко. Легенда о его происхождении от лошади кажется не дикой, а естественной: он – кусочек стихии, почему-то облекшийся в человеческую форму. И тихо подсказывает нам, что природа всё исцеляет, что главное – встроиться в её целительное течение, тогда собственная бренность перестанет тебя тяготить. Даже скверный-неверный любовник Дуни (Морозов), и тот как бы не сволочь – просто не берёт в голову, подражая Раневской. Никому не желает зла. Удаляется, так сказать, разбрасывая воздушные поцелуи, в духе народной песни: «Кому должна я, я всем прощаю…» В самом деле, чего нам всем от него нужно? Он красив, как куколка, мы на него полюбовались и должны теперь сказать спасибо! Дуняша (Матюхова) – киндерсюрприз. Не врёт и даже не преувеличивает: да, нежная! Лесная фиалка. Страшно прикоснуться. – Как вдруг воплощённая нежность и тонкость впивается в Яшу клещом и принимается валять его по полу в долгоиграющем поцелуе: нещадно, самозабвенно. Откуда что берётся! Получается, он закуривает, освободившись, не из цинизма, а чтоб успокоиться после опасного нападения. Выходит, в его сентенции есть доля правды: если девушка вот этак любит, она и впрямь безнравственная. Похоже распределяются роли в дуэте вечного студента и барской дочки: после пламенного спича Пети на телеге Аня берёт инициативу в свои руки, тут-то всё и налаживается. В конце зритель уверен, что Петя и Аня поженятся. Так что дело не в инициативе, а в том, кого и как любить. Если Яшу и этак вот «нежно», останешься с печальным воспоминанием и эпитетом «огурчик»; если Петю и так… то резво, то вдумчиво, как Аня, получится прекрасная семья. Единственный монстр постановки – Епиходов (Редько), но и он безвреден, точнее, вредит одному себе; и даже у него есть миг просветления, когда он с детски-наглым видом распевает «любила я, страдала я…», показывая, каким образом даже он, всё-таки, мог бы быть счастлив. Подобно прочим членам Семьи, он содержит залог счастья: кусочек подлинности. Где-нибудь, когда-нибудь каждый из них способен вырастить новый сад. Но ясно, что сделают это далеко не все. Меньшинство. Если вообще кто-то сделает. Что именно мешает каждому из них, вопрос вне компетенции автора пьесы и режиссёра. Над этим приходится думать самостоятельно. И этот вопрос гораздо существенней вырубки сада. Фирс (Лученко) в этой постановке солиден и одет по-господски, у него даже цепочка от часов бежит по жилету. Он представителен, основателен, почтенен. Это не убогий забитый крепостной, а верховный распорядитель здешней жизни. Но его забыли! – Вот этого, значимого донельзя, этот центр тяжести, этого genium loci забыли, словно зонтик или петькины калоши. И он не делает из этого трагедии, а говорит, задрёмывая на стуле, самому себе то, что часто повторял другим слугам: недотёпа. Не есть ли Фирс тут единственный зрелый, заслуживающий уважения человек? До конца взрослый. Даже Лопахин сходит с катушек, осознав себя владельцем заветного сада – у него крыша едет, а когда надо объясниться с Варей, он безнадежно теряется: теряет себя – прокол, провал, полное бессилие, падение в небытие, словно кошмар, когда сердце барахлит (как не вспомнить Пессоа: “Quem quer dizer quanto sente Fica sem alma nei fala, Fica sò, inteiramente”). Один Фирс всё время действует и говорит, как заботливый дедушка многочисленных несовершеннолетних внуков, и, обнаружив, что его забыли в запертом доме, сохраняет самообладание, оборотная сторона которого – невысокое мнение о господах. Если бы он считал их разумными существами, он бы огорчился. От кого в принципе ждут чего-то зрелого и достойного, на того могут и обидеться. Фирс знает, с кем имеет дело. И когда он засыпает вечным сном, упрекнув одного себя, это нестерпимо. Вот это – трагедия. Единственное, что в этой пьесе трагично. 30.09.2010 В этот раз Раневская всё-таки вызвала небольшое сочувствие. Подлец Яша ржал постоянно и заразительно, а в решающий момент пожалел Раневскую без слов, но от души. Пошёл для этого в угол, как сам себя наказавший ребёнок. Лопахин получился по-прежнему amandus; последняя беседа с Варей навевала большую печаль. Он вдруг, от непостижимого внутреннего испуга, забормотал, заторопился, ненужные слова о поездке в Харьков на всю зиму были откровенно идиотичны. Лопахин был как потерянный, городил незнамо что. «Кто высказать много желает, теряет и разум, и речь, себя, одинокий, теряет.» В пикировке с Варей Редько так слепил Епиходова, что смотреть на это, по сути, безобразие было, как слушать мой любимый квартет соч. 59 №2. – Иметь гармоничный плечевой пояс и быть ловким от рождения – ещё не всё, что нужно, чтобы нарисовать эту чётко направленную горизонталь, потом верчение вокруг стола, замедляющееся, готовое застыть – и вдруг вылет за ворота: только, что крыльями не хлопнул и не каркнул. И возвращения, столь же стремительные, как бегство, и повторное улепётывание, когда разъярённая Варя сперва взором, а потом и руками ощупывала пространство в поисках оружия. Когда, найдя трость Фирса, она звезданула жениха в лоб, Епиходов на миг высунулся из-за него, как злорадный чёртик, и скрылся. Пока он двигался вдоль первого ряда, приближаясь к Варе, произнося свою невнятицу так, словно это вполне законные и осмысленные речи, правая рука, вытягиваясь вперёд, дорисовывала смысл, который трудно было бы выудить из косноязычия, и смысл был жутковатый. При первом появлении он не споткнулся и не упал, а как-то незаметным образом уронил ветки; со стулом тоже обошёлся умеренней, чем делал раньше: не опрокинул его, пятясь, а закрутил в горизонтальной плоскости и сам вокруг него закрутился, и поймал вовремя за спинку, остановил; застыл на пару секунд, всматриваясь, чтобы потом заключить: ну вот, видите… что и требовалось доказать! Необычайно, исключительно, странно, как внезапное прозрение, прозвучали слова Пети в последней беседе с Лопахиным. И стало понятно, почему тот говорит ему: спасибо за всё. Когда Варя выдернула зонтик из-под чемоданов, Епиходов кувырнулся и остался лежать в позе опрокинутого жука; Лопахин протянул ему руку и легко его поднял. Из-за странного впечатления от этой выходки я впервые обратила внимание на смысл того, что Лопахин нанял Епиходова. Ладно, обещал пристроить Шарлотту: пристроить (а не взять к себе на работу), причём вменяемого, доказавшего свою трудоспособность человека. Но зачем ему этот убогий, чокнутый тип? Вот ещё одно подтверждение петиной характеристики. ...Всё-таки из текста пьесы прямо следует, что Лопахин благороден донельзя. И было так или не было в предыдущих двух версиях, но в этой бросилось в глаза, что Епиходов просто принёс Лопахину пальто по его требованию, но не помог надеть; получается, Лопахин жалеет этого придурка. Щадит. Уже не гонит прочь, как в начале, не напоминает: ты лакей; видно, что-то понял. 24.11.2010 Впервые видела Искандер в роли Дуняши. Когда Лопахин никак не может попасть в левый рукав пальто, потому что у Дуняши руки дрожат, и когда она при первом поцелуе с Яшей подчёркнуто кидает блюдце, ощущалось неудобство. Матюхова представляется отчётливо лучше благодаря эманации особой, с каким-то странным резоном придурошности. Рукав не поддаётся ей как-то между делом, без акцента, неудача движения кажется естественной. Епиходов получился спокойней и веселей обычного; пел с настоящим удовольствием (у Редько красивый голос: насыщенного тембра, с низкими обертонами – чего бы ему не петь); в сцене пикировки с Варей вошёл в азарт и перескочил через бутафорское деревце, а при повторных изгнаниях совсем расхулиганился; но в прошлый раз эта коронная сцена получилась лучше. Яша, выдув предназначенное отъезжающим шампанское, принялся икать и явно испытывал большие внутренние проблемы – так Морозов, очевидно, учёл свою же реплику, что шампанское ненастоящее («правда? Я за 8 рублей купил»). Опять почти ноль сочувствия к Раневской, несмотря на её полную убедительность – только уважение к актрисе за детскую лёгкость движений, за умение выйти с лицом от силы сорокалетней, а уйти с лицом шестидесятилетней женщины и технично плакать: сколько надо, когда надо и как надо. Но вот субъективная заморочка: даже, когда она плачет, вспомнив о гибели сына, при первой встрече с его бывшим учителем и потом, сидя на телеге, когда зашла речь о грехах (да какие ваши грехи! – не постигая, возражает Лопахин), эти слёзы вызывают у меня сначала раздражение и лишь потом некоторую жалость. – Муха бьётся мордой в стекло рядом с раскрытой форточкой. Олигофрен жрёт в энный раз сапожный крем, в результате в энный раз попадает в реанимацию. Это трагедия?... Вряд ли. Вот когда кто-то сделал всё, что было в его силах, чтобы выжить и остаться верным своему Творцу, но погибает в столкновении с форс-мажором, тогда позволительно употребить это слово. А Раневская всласть самодурствует и ловит от этого кайф: оплаченный множеством бед, в т.ч. жизнями других людей. Как сидит на ней платье! Как красиво она общается с окружающими – походка, жесты, улыбка, постоянное веселье без наигранности, солнце на лице! Это же идеал, в определённом смысле. Глядя на неё, понимаешь, что Аня сияет не в силу молодости, а потому, что пошла в мать, как заметил Гаев. Эта Раневская несёт радость повсюду... Но от неё хочется уйти подальше. Опять восхищение Петей, актёром и персонажем, с его субтильностью и нервом, с его умением любить Аню, которое без слов опровергает нападки измученной и потому несправедливой Раневской (не надо Пете ни бороды, ни любовницы, потому что борода ему не идёт, а жена, в силу режиссёрской трактовки, обеспечена); и восхищение вещами, которые он и Лопахин говорят друг другу на прощанье. В этой постановке они звучат полновесно. Когда Лопахин хочет рассказать, как заработал 40 тыс., а рассказывает про красоту цветущих маков, понимаешь, почему Петя ценит его вопреки своим убеждениям. Когда Петя говорит, что дойдёт до счастья, а если даже нет, укажет путь другим, Лопахин смотрит на него не только с исаевской солидной насмешкой, но и с нежным сожалением, которое своей огромностью придавливает, придушивает слова – молчанье уместней. «Уж лучше жёлтого в середину!!» – самая эффектная реплика Пети в этой постановке. Молчал, молчал, и вдруг обнаружилось, что болтун дядя достал его конкретно, до нестерпимости: что эта болтовня не простое сотрясение воздуха, что она почти преступна. Когда Петя рассказывал Ане, что народ пьёт, он сделал соответствующий жест (щёлкнул себя вскользь по шее) – это вышло неожиданно хорошо: пессимизм (такова жизнь), изящество, грусть; и он на миг погрузился в созерцание своего прошлого, туда, откуда взят этот опыт. Вообще, вблизи Красилов неотразим: вблизи видна его порода. (То, что остаётся за вычетом мастерства.) В «Приглашении на казнь» и «Фандорине» он делает плакат с крупными, знаковыми позами и жестами, составляющими набор обозримый и неизменный, а в этом камерном спектакле пускает в ход, условно говоря, мелкую орнаментику, штрихи и динамические оттенки. Когда он в ударе, видишь умного, достойного артиста, который показывает тебе в персонаже то, до чего вряд ли сама додумаешься; и забываешь на время спектакля, чем этот человек зарабатывает на жизнь… Не то что язык не повернётся и т. д., а самая мысль замирает в шаге от осуждения, занятая дивно сработанным «облезлым барином». Хорош дуэт Вари с Аней, в прямом и переносном смысле. Два брильянта – Низина и Семёнова. При их первой встрече любуешься в чистом виде взаимодействием, темпоритмом реплик и движений, словно играют скрипка и виолончель, словно свет (Аня) и тень (Варя) заигрались под ветром. В этот раз, взяв леденец, предложенный дядей, Аня сунула его в рот и почти тут же, распробовав, выложила языком в левую ладонь, пока дядя смотрел в другую сторону; зажала в кулаке и уж не выпускала до конца разговора. Её невысказанное, украдкой показавшееся в гримаске «бэ» было великолепно. (Кстати: Семёнова стабильна, как автомат. Вот у кого не бывает ни лучших, ни худших дней, при том, что она может изменить или добавить какую-нибудь подробность. Полинять может кто угодно, даже Матюхова, даже Редько; только не Семёнова.) Как всегда, реалистичные старые актёры: Лученко и Балмусов – Фирс и Гаев. Естественность и душевное здоровье этих людей зовут в прошлое; они, собственно, питают и коллег, и зрителей своей подлинностью. Балмусов не играет Гаева, он и есть Гаев на время спектакля: слегка поистаскавшийся, элегантный господин, единственное занятие которого – безделье, возведённое в ранг профессии; кряхтящий под грузом лет Лученко ничего не делает, чтобы выцыганить сочувствие, но его сидение на стуле в заколоченном доме образует высшую точку печали. (Те, прежние люди (были) органичны, в них нет ни грамма т. наз. пластики, которая меня восхищает в людях моего поколения и моложе; они живут на сцене просто и сердечно, пока живут. Каждая поза у них глубоко продумана, и всё-таки это совершенно бытовая, в повседневности укоренённая поза. Гришечкин вот тоже приближается к этому типу. Редько – противоположный полюс. Он либо холоден и создаёт ясную, причудливую, интересную форму без намёка на содержание, либо проваливается в последнюю основу всего, прямо в смысл, так, что избавляешься, наконец, от мешающего «я», вливаясь туда восприятием через проделанную им дырку.)
Мася: продолжение.... 06.02.2011 Матюхова уронила блюдечко, оно не разбилось, так Морозов, уходя, его раздавил. Как жаль: в этот раз Яша не икал от шампанского. Но контраст слов с делом в диалоге с Фирсом («какой же ты старый, дед, хоть бы ты сдох поскорей» – бережно поднимает со стула, поддерживает) и взаимодействие с Матюховой по-прежнему прекрасны. Как же к месту в этой роли особая морозовская манера ржать! «Ты что смеёшься?» – «Епиходов бильярдный кий сломал!» – и ржёт так, что у меня рот растягивается до ушей, сам собою. Обожаемая Санькова снова выдала свою «лунность»: Шарлотта – почти потустороннее существо. В самом деле, при всей заурядности гувернантской своей жизни она не знает даже, сколько ей лет! Отсюда эта крайняя простота и просто, без затей явленная загадочность. Всё в Шарлотте неизъяснимо, она сама для себя – запертая дверь без ключа и ручки. Красилов полинял. Жалко. Редько отработал качественно, в сцене пикника показал, что может петь и верхний, и нижний голос; в сцене с блюдечками («вы меня приводите в состояние») Матюхова энергично обмахивалась веером, а Редько, пытаясь заглянуть за него, уворачивался от этих движений – плавно, безостановочно, покорно принимая это неудобство и всё-таки пытаясь обойти препятствие. Внушалось движение мотылька, напрасно ищущего путь к огню за стеклом фонаря. Епиходов опять сиганул через стул впереди, когда улепётывал от Вари. Сколько в ней горечи! При последней беседе Вари с Лопахиным яд разочарования весь влился в меня, хотелось поплестись ей вслед, чтобы долгими тихими уговорами вернуть в доброе расположение духа. И откровенно жутко получилось «мамочка, я уйду». Тут Варя была как раз в кондиции, про которую Лопахин только что сказал: я сейчас или закричу, или заплачу, или сойду с ума. Вспомнился эпизод в «Доказательстве», когда терпение старшей сестры лопнуло, и она ушла со словами: «Ну, если ты меня так ненавидишь...» Сердце оборвалось: это была настоящая, смертельная обида. С моего места можно было разглядеть даже миг, когда у её нижних век выступили блестящие ободки. Когда Варя в конце выдернула свои два зонта из груды чемоданов, сбросив жениха и Епиходова, почему-то акцент оказался на её изумлённом и беспомощном: «я даже не думала… я не хотела». Она в этой точке истории вдруг начала понимать, что кое-какие неприятности происходят с ней всё же по собственной вине, конкретней: что её предвзятость, ожидание от окружающих только худшего заставляют её делать лишнее, вплоть до такого, что уже прямо вредит всем. 19.04.2011 Искандер отчётливо лучше: пристроила к делу свою минорность, и получилось гораздо подробней и верней. Больше не старалась воспроизвести матюховскую Дуню, а сделала свою. Яша был в сцене пикника почти активной стороной – пока не начал задыхаться от поцелуя, покраснев и отползая на спине к заднику. Варя менее пламенная. Очень сдержанная при первой встрече с Аней, она едва отвечала на её объятия, внимательно в неё вглядывалась, и повторы «душечка моя приехала» звучали, как старание приспособиться к положению, от которого успела отвыкнуть. Дуэт «Прожил я свой век» вышел великолепно: такой чистый интервал, что в пищеводе наступила полная гармония :-). Новый вариант обращения с дядиными леденцами: в этот раз Аня украдкой вернула уже обсосанный леденец в бонбоньерку и переключилась на недоеденное варенье; так Варя пододвинула ей ещё одну вазочку, когда она очистила первую! Петя с Аней на телеге – аккуратно, проникновенно, как никогда раньше. Слушая Петю, Аня любовалась им безмолвно от сильного внутреннего движения: молчала с комком в горле; у неё слёзы выступили. Красилов выдал изрядную порцию своего расово чистого обаяния, которому, действительно, невозможно противостоять – – о если бы все русские были такими!... Никто бы отсюда не эмигрировал. В уродских очках, с зализанными волосами, плюс объективно давно не тот смазливый парень, которому некогда улыбнулась фортуна, Красилов был настолько убедителен и мил, что оторвать взгляд от него не представлялось возможным. Запомнилось, как легко и ловко, мягко – без подчёркнутой элегантности –, он сменил позу в решающем месте разговора. – В конце концов Аня притянула его лицо к себе и поцеловала; раздался варин голос, Петя вскочил, яростно крикнул в ту сторону, что никакого покоя, мол, нет от этой Вари – и молодые люди побежали к реке. В этот раз был жирный акцент на жалости к Пете: едва Раневская его обругала в отместку за неумение утешать, как тут же пожалела. Вот Петю, расстроенного и расшибленного от падения с лесенки, изловили, с уговорами ведут обратно – Раневская ведёт, Аня поспешает сзади и делает умиротворяющие жесты, когда он оборачивается; в последний раз перед уходом в бальную залу по ту сторону занавесок Аня слегка подталкивает Петю, и тот слегка отмахивается, с остатками досады; сегодня Варя тут же повторила этот жест по отношению к обернувшейся Ане, а та повторила петину «отмашку»! В сцене Епиходова с Дуняшей во время бала Редько схватил блюдечко с изюмом как раз на словах о своих вечных злоключениях, с блюдечка слетело несколько изюмин, и он продолжил, явно ссылаясь на них, иллюстрируя ими рассказ о своей ужасной планиде (причём подобрал их и сунул в рот). Искандер была тут в расстроенных чувствах из-за яшиной реплики «невежество!», что очень естественно и очень ей идёт; отсюда мораль: хорошо у человека получается, если он делает своё – то, что знает изнутри. Скучная сцена объяснения Лопахина с Варей: и у неё надрыв стих, было мягкое ожидание и усталое разочарование в конце, и он терял не голову, а надежду (окончательно). Много пауз, от которых смысла больше не сделалось. Зато лопахинское сияние достигло вершины. Даже на первом виденном спектакле Исаев не был столь… бальзамичен. Иначе не скажешь. Им лечиться можно, как сибирским котом. Фраза о красоте маков мелькнула коротко, между делом, и всё-таки в ней заметен был намёк автора: Петя прав, у Лопахина душа художника. Как здорово хмельной купец присел у ног плачущей Раневской! И не менее здорово получилось у Гришечкина увести его. (Каждый раз при этом Исаев налетает в сенях на стол, как велено в ремарке: напоминание, что Лопахин всё-таки нетрезв, оттого и восклицает, что может заплатить за всё.) Отношения Лопахина с Епиходовым продолжают развиваться, посмотрим, куда они зайдут. Нашла раннюю рецензию, где упоминается, что в конце Епиходов чистил Лопахину сапоги своей шляпой; какой контраст с нынешним положением дел! Сегодня, когда Лопахин потребовал пальто, Епиходов с готовностью, всей фигурой потянувшись, подал ему пальто и шляпу – но одной рукой, не выпуская из другой чемодана. Когда честнàя компания уже сидела на чемоданах, я с изумлением обнаружила, отвлекшись от Раневской на первом плане, что Лопахин положил руку на плечо Епиходову и что-то ему шёпотом втолковывает, а тот, маленький, посеревший, с готовностью кивает; когда на первом плане закончили, Лопахин вслух произнёс своё «смотри, чтобы всё было в порядке». Епиходов выглядел при этом ребёнком – потерявшим семью и намыкавшимся; думал, что пропал – тут явился совершеннолетний старший брат. Епиходов будет смотреть за хозяйством, а не праздно шататься, как до сих пор, потому что, пока Лопахин в Харькове, оно будет единственным залогом возвращения волшебника. Ермолай Алексеич – центр координатной системы, стержень мирозданья; когда он стал здесь хозяином, мир перестал кружиться вокруг Епиходова. В первой сцене Лопахин отослал его прочь, как придурошного лакея; в последней вовлёк в свою орбиту – даёт ему поручения и заботится о нём. В этом варианте после обрушения чемоданов Исаев поднимал Редько с комичной обстоятельностью: тот сперва неладно установился и качнулся, так Исаев подправил его позу и чуть подержал, проверяя, надёжно ли стоит пациент. Епиходов был в смятении, кажется, именно из-за того, что недавно обретённый эрзац родителей так надолго уезжает. Что за взгляд! Конечно, смешной, и всё-таки солнечное сплетение на него отзывалось. (Мол, даже не беспокойся, всё будет в лучшем порядке, только ты сам будь в порядке, пожалуйста, береги себя и не пропадай.) Вывод: «хищник» развивается в сторону идеального человека. Гаев стопроцентно достоверен, как всегда. В его пренебрежении к Лопахину даже нет раздражения, до того он вещь в себе, и так же, как сестра, привык считать себя всегда правым, всегда уместным, свой образ жизни – единственно возможным; они оба никогда не чувствуют ни вины, ни сомнений. Оттого ощущаются как лёгкие предметы в пространстве – легко усваиваются восприятием, без тяжести, без запинки. Странности Гаева не странны, мне даже трудно бывает понять, что люди на него опять взъелись, зачем ему рот затыкают: глядя на него, глядишь изнутри него, поэтому ощутить ненормальность оды шкафу или рассуждений про развратность сестры невозможно. Раневскую было жаль и не жаль сразу; впервые осознались её театральный тон и сила воли, которая, собственно, его и порождает: у Гребенщиковой выходит сильный, жизнестойкий человек, вся сила которого в собственном «я», в твёрдой и незыблемой преданности ему, в осознании собственной судьбы и собственных переживаний как сверхценности. Вот, глядите, я здороваюсь и прощаюсь с моим садом; вот я сорю деньгами, потому что я такой человек (и плевать мне, что домашним есть нечего); вот я рассказываю Лопахину, как убого они тут живут, как много лишнего говорят (плевать, что Лопахин только что говорил важные и полезные вещи: как избежать разорения гнезда). Раневская любит и жалеет Фирса, она даже Лопахина, только что купившего её сад, любит и жалеет; а вот её трудно пожалеть. Чтобы ей не мешали предаваться привычному сантименту, она разрушила Семью. Разбив имение на участки, она могла сохранить по дереву-другому на каждом, могла сохранить родной дом и потом отремонтировать его на арендную плату; тогда все эти милые люди, которых даже чужой человек – зритель – за два часа успел полюбить, остались бы вместе. Раневская предпочла топнуть ножкой и потребовать у судьбы чуда: чтоб ничего не делать и всё получить! Не вышло, разумеется. Зато она себе не изменила: пусть сад вырубят, но не её руками. Она умеет держать удар. Уезжая, Раневская так кричит «мы идём», что ясно – даже потеряв самое дорогое, она не сломалась. Перенесла большое страдание, верно; и осталась цела, потому что ценой страдания осталась верна себе. Фирс Николаевич умирает в полутьме на стуле. («Дедушка, пойдёмте, я знаю, где тут выход» – – дура, терпи, ты в театре. Нельзя. Терпи.) Она осталась верна себе, это должно вызывать сочувствие и уважение; не вызывает. Не могу.
Фрося: взято отсюда В общем и целом неплохо, впрочем, РАМТ плохого не делает, хотя самой лучшей постановкой я эту пьесу не назову, что-то мне в ней не хватило. Но сама идея камерной пьесы со зрительным залом на сцене была для меня в новинку. Первый раз присутствую на таком и сначала было немного неуютно. Я всегда беру первый ряд и актеры близко, но тут они не просто близко, а как будто сидят на соседнем кресле. В общем в первые минуты чувствовала себя как верно Света сказала подглядывающей в замочную скважину, но потом привыкла. Могу сказать, что эта постановка - бенефис Ильи Исаева (Лопахин). Я все больше и больше проникаюсь уважением к этому актеру и с каждой новым спектаклем, он меня удивляет и показывает неожиданные новые роли. Я запомнила его еще добряком-увальнем Ипполитом из Фандорина, потом был очень трогательный интеллигент Макс, потом фарсовый Родион из "Приглашения на казнь", а теперь еще одно новое перевоплощение. Пожалуй, впервые Лопахин вызвал у меня сочувствие, особенно в финале, когда он кричит "я за все плачу" мне стало его очень жалко, Исаев сделал его таким одиноким и в глубине души очень неуверенным в себе человеком. Я об этом раньше не думала, в пьесе-первоистичнике он мне казался плосковатым. Мне очень нравится, что Илья постоянно над собой работает, это видно, как он до мельчайших подробностей продумывает каждую роль, как принимает ее, пропускает через себя. Вообще мне кажется он в жизни очень ответственный и серьезный молодой человек. Теперь Редько (Епиходов). Ну я не устаю восхищаться талантом этого человека и рассыпать ему комплименты, потому что смотреть на него это одно удовольствие. Я видела его только в драматических или инфернальных ролях, а вчера он показал себя великолепным комедийным актером. Я не зря называла его рыцарь от театра, действительно, он настолько благороден, что у него даже комедийная манера как хрустальная. Так тонко, изящно, необычно, на него надо смотреть не отрываясь, в его игре есть смыл даже в изгибе брови. Сцена пикника - маленький шедевр. Каждую фразу можно брать в цитатник, каждое движение снимать на пленку. И, конечно, Петя. Я за что его еще люблю - он всегда гармоничен с партнерами, не тянет одеяло на себя, играет в нужной тональности. Его Петр Трофимов был на месте. Вообще энергии и таланта Пети хватит, что бы сцену взорвать, это без шуток, но я вчера смотрела на его прилизанного скучного вечного студента, весь спектакль несущего редкую чушь и думала, да неужели же это тот самый сумасшедший Маэстро сжигающей своей мощью, которого я видела месяц назад? Он конечно удивительно умеет перевоплощаться, я видя его во многих спектаклях продолжаю удивляться тому, как он меняется и как он попадает в любую роль.
Lyra: Вишневый сад. 11 декабря 2013 Чехова можно назвать лицом русской драмы на западе. Многие иностранные драматурги мечтают написать именно чеховскую пьесу, а режиссеры поставить такую на сцене. Да, чужая душа потемки, а русская - тем более! Вот и пытаются в этих потемках разобраться: сотни вишневых садов продаются за долги и вырубаются, сотни юных Заречных играют в своей первой пьесе в домашнем театре на берегу озера. Школьную обязаловку многие воспринимали как изощренную пытку, но уроки Чехова я любила и помню особенно четко, вплоть до того, какой вид был тогда за окном и за какой партой сидела. “Вишневый сад” тогда не вызвал во мне особых восторгов, в отличие от “Чайки”, которая не входила в программу (но класс у нас был с углубленным изучением всего). Тем интереснее было перечитать пьесу, сравнить свои мысли по тому или иному поводу. Вот уже долгое время я мечтала посмотреть эту пьесу на сцене, и я очень рада, что сделать это удалось именно в любимом РАМТе. РАМТ всегда был гостеприимным театром, именно в его зале я чувствую себя особенно комфортно. Тут тебе даже дают возможность оказаться почти “дома” у актеров - на сцене. Всего шесть рядов там, где находится левая кулиса, темный зал-сцена, очень уютно отгороженный от основного зала. На полу мягкий ковер-луг с дорожками и миниатюрными вишневыми деревцами и самый настоящий дом. Благодаря этой камерности и реалистичности, начисто забываешь, что смотришь спектакль. Все очень правдиво и по-житейски просто: и то, как ждал-ждал барыню да проспал, и сумятица по приезде, и поздние чаепития, воспоминания о прежней жизни, радость встречи и призраки былого. И как это может быть не правдиво, когда спектакль создан такими мастерами как Алексей Бородин, Станислав Бенедиктов и самые сливки рамтовской труппы. Илья Исаев настолько прекрасно сыграл Лопахина, что я даже представить никого другого в этой роли не могу. Немного по-мужицки неотесанный, но очень умный человек, человек с добрейшим сердцем. Пока все горюют над возможной потерей поместья, он придумал до гениальности простое решение, которое отлетело от хозяев, как от стенки горох. И опьяняющая радость от внезапной покупки сада и поместья перемешалась с досадой и упреком «Я же говорил. Надо было меня слушать». Как мальчишка, которого пришиб отец, он снова стоит на коленях перед Раневской, будто виноват, что она не смогла спасти поместье. Но с другими он не так кроток, даже наоборот – шпыняет Епиходова, стреляет остротами в Петю (и как шикарно у него получается иронизировать!). Вообще, Лопахин вызывает большую симпатию, очень многогранный персонаж вышел у Исаева. Петя Петра Красилова, при всей блеклости его персонажа, получился достаточно ярким. Особенно когда он переставал тушеваться и распалялся в своих пассажах о деньгах, которые не должны так много значить, о труде, который непременно должен присутствовать, о любви, которой он выше. Но тут он мне очень напомнил тургеневского Рудина, который тоже был прекрасным оратором, но нищим и неприкаянным, приживалом. Но концовка пьесы дает надежду на то, что судьба Пети сложится гораздо лучше. Хочется верить, что он найдет свой путь к счастью или, в крайнем случае, укажет его другим. А вот Раневская не вызвала у меня никаких эмоций, только скуку. Я ей даже посочувствовать не смогла, ее слезы меня не трогали, и я ловила себя на том, что мне интереснее смотреть на встревоженную Варю или Петю, не ожидавшего такой реакции на свое появление. Может быть, именно в Раневской и приоткрывается тайна русской души - это умение пережить не одну даже трагедию, но суметь найти в себе силы жить дальше, снова получить жизненный урок и ничему не научиться, жить по велению сердца, любить безрассудно, отдавать последнее.. Но самым ярким персонажем для меня стал Епиходов. Евгений Редько за свои короткие появления на сцене отжигал так, что зал заряжался позитивом на следующие полчаса. Двадцать два несчастья, шут гороховый, но складывается впечатление, что это шутовство - его осознанный выбор, ему так легче. Что с него, дурака, возьмешь? Но он действительно очень умный человек. Умный и живой. Только мысль свою выразить не может, зачем-то приплетает Бокля (и это в разговоре с горничной и лакеем), ежечасно рассказывает о своих злоключениях. Вот и гонят его как пса, а Дуняша перед ним нос воротит, хотя еще недавно всем хвасталась, что ей Епиходов предложение сделал. Один только раз он становится серьезным, что все пугаются - не дай бог, застрелится. Редько играл на таком высоком уровне - он явно отрывался и получал кайф. Его гримасы непередаваемы, а “неловкость” по-кошачьи пластична, что смотрится как танец. А в перепалке с Варей он практически перемахнул через двухметровый забор (паркур да и только!), возвращался, падал, опять убегал - тут я смеялась до слез. Я могу писать бесконечно о том, каким прекрасным баритоном о начал петь романс, но тут же стал дурачиться на припеве, и как он таскал поклажу, при этом гневно стреляя глазами в сторону Дуняши, и как опять что-то проглотил, когда воду пил - потрясающе! Ох уж эти чеховские “комедии”, которые заканчиваются всегда печально. Это так и не произошедшее объяснение между Варей и Лопахиным, вырубка сада, прощание и тихая одинокая смерть забытого Фирса. Но еще остается надежда, что будут разбиты новые вишневые сады, пока герои (и мы вместе с ними) могут мечтать и верят, что впереди их ждет высшее счастье.
Милли: Lyra, спасибо за замечательный отзыв!
Ten': Ароматный весенний отзыв на "В.С". http://riflessa.livejournal.com/6438.html "Не так давно я писала про «Вишневый сад» в версии Николая Коляды, там и говорила о проблеме пропадающей России вместе с телегой и ее четырьмя колесами, с господами её вовремя оседлавшими и другими – оставшимися на пыльной обочине без гроша в кармане и со слезами на глазах. Благодаря другим режиссерам я знаю, как можно вывернуть Чехова, подчеркнуть красными линиями и отметить восклицательными знаками то, что проскакивает в оригинале лишь между строк. А в этом спектакле, да еще и в совокупности с солнечными днями ранней весны, ощущение, что ты внутри этого «Чехова» и есть: прислонилась к вязу, где-нибудь на полянке, открыла томик с любимыми пьесами и рисуешь себе в воображении «дом и сад», «домашний театр», «колдовское озеро» и т.д. Некоторые театры грешат тем, что постановки с долгой жизнью играются на автомате, а этот рамтовский «сад» цвел и пах, как будто переживал свое золотое время, плодоносил, так сказать. А ему ведь 11 лет! Отсюда и потрясающие (как мне рассказали) импровизации, абсолютно живые – а не по-книжному плоские персонажи. На сцене настоящая золотая обойма, я бы даже сказала, сливки РАМТа. Имена, с которыми у меня и начал когда-то ассоциироваться этот театр: Редько, Исаев, Красилов, Искандер, Семенова, Гребенщикова. Удивительным сюрпризом оказался Вячеслав Гришечкин – хорошо знакомый в лицо, но никак – по фамилии. И хорошо ведь играл! Располагающе вальяжно, легко и с юмором. Костюмы, сценография и реквизит – под стать актерским работам – как в первоисточнике. Все очень и технически хорошо (блюдца звонко бьются!) и эстетически красиво. Но, конечно, форменное издевательство над зрителем –устраивать такое натуральное чаепитие с вишневым вареньем, пирогами, нарезками. Но, после спектакля можно пойти в кондитерскую неподалеку, там и оторваться) Приятен глазу и цветовой оттенок спектакля: пастельный. Только благородное платье Раневской и жилетка Лопахина как будто выделены ярко вишневым – более остальных заинтересованы они в «вишневом деле». Лопахин Ильи Исаева очень напомнил его же Будденброка: Интеллигент я? … или я делец? На фоне типично чеховских персонажей особняком держится и играется Евгением Редько эксцентричный конторщик Епиходов. Его образ - немного с перебором, но к месту, ведь влюбленные люди всегда немножко дураки. Именно с такими дураками и случаются несчастья и недоразумения, это как моральная компенсация эмоциональных встрясок, которые могли бы иметь место в любовно-обоюдном союзе. Очень нежные в спектакле женские взаимоотношения дочки-матери, сёстры. Все душеньки и душечки - тюфельки, юбочки, шляпки, пояски. Не могу удержаться от повторного убеждения в простой красоте этого спектакля. Он соткан из одних только достоинств, которые я уже перечислила. Недостатком являлась лишь моя личная грусть после его завершения. Боишься, что только закружишься-забудешься в легкомысленном вальсе, в приобретенном наконец веселье и праздности – а кто-то – ррраз, да и уведет то, что тебе так любо-дорого… И не вернуть уже и не выкупить самое, родное… Так что, нужно быть на чеку и не выпускать буквально из рук все то и всех тех, кто тебе дорог и любим. В общем, кто хочет увидеть классику как она есть – классикой, да еще на расстоянии вытянутой руки, и не восклицать потом «о, боже, что сделали с Чеховым? Он вырабатывает электричество, которого хватает для освещения всей Москвы, крутясь в гробу» - вам в РАМТ."
Ten': РАМТ (Российский академический Молодежный театр) 18 ноября Андрей Сорокин впервые сыграл Фирса в спектакле "Вишневый сад". Поздравляем с дебютом! Следующий спектакль - 7 декабря. https://vk.com/club1500952
Ten': "И о юбилеях: "Вишневый сад" А.П. Чехова в постановке Алексея Бородина 25 мая мы сыграем в 100-й раз"
Ten': ФБ- Российский академический Молодежный театр - РАМТ добавил(-а) 33 новых фото в альбом «"Вишневый сад" - 100!» — с Ilya Isaev. 14 ч · 25 мая на Большой сцене мы в 100-й раз - и последний в сезоне - сыграли спектакль "Вишневый сад" по пьесе А.П. Чехова в постановке Алексея Бородина. Премьера состоялась 17 января 2004 года, за эти годы в Москве - а также в Пекине и Исландии, Санкт-Петербурге и Кирове - его посмотрели более 20 тысяч зрителей, и в каждом из 100 спектаклей на сцену выходили Лариса Гребенщикова, Илья Исаев, Юльен Балмусов, Дарья Семенова, Ирина Низина, Петр Красилов и Евгений Редько. Мы желаем спектаклю долгой жизни и зрительской любви, и до встречи в новом сезоне!
полная версия страницы