Форум » Евгений Редько на экране и на сцене » Приглашение на казнь (2) » Ответить

Приглашение на казнь (2)

Джули:

Ответов - 85, стр: 1 2 3 All

Haker: http://olgadream.livejournal.com/79599.html Всё таки оригинальная версия романа Набокова. Когда я читала, было жутковато- и сама тема, и начало, и конец, и переживания Цинцинната перед решающим днем казни. В спектакле эти несколько дней превращаются в один - очень длинный и очень непонятный для Цинцинната. Непонятный потому, что он всё время находится как бы не здесь, не с нами, очень отдельно, очень далеко от окружающих его людей. Он находится в пути, по которому идти не хочет, но и сопротивляться бесполезно- время пущено в ход. И этот ход обратить назад нельзя. Можно рисовать стрелки часов на круглом циферблате как условность, только как условность, ведь истинное время для приговоренного уже прошло. Он это понимает, но не хочет принимать в себе, поэтому у него такое отрешенное бледное лицо, вытянутые по швам руки, безразличие к происходящему вокруг него фарсу. (Безразличие истинное или нацепленное как маска? У него одно другому не противоречит.) А вообще-то этот фарс он чувствовал всегда в своей жизни, он был непрозрачным, а «они» были прозрачными. За отличие или непохожесть всегда осуждают. А Цинцинната осудили и приговорили к смертной казни, что само по себе жутко. Мне понравилось, как Евгений Редько играет- на нерве- переживания перед самой казнью, когда понимает неизбежный конец. Он не мечется, не бегает истерично, вообще не истерит нигде и никогда. У него угадывается внутренняя дрожь. Наверное в этом есть сила Цинцинната – устоять до самого конца, не раскиснуть, но бороться с естественным страхом смерти. Когда я читала книгу, мне были понятны судороги и метания Цинцинната, успеть еще хоть что-то сделать, что-то прочитать и написать. Это понятно и естественно, но это слабость. В спектакле нет этой слабости, или почти нет. Вообще, принимая спектакль как условность, я снова задавалась вопросом о вере. Если бы Цинциннат не был безбожником, то и стремления, и переживания его были бы другими.

Фрося: «Приглашение на казнь» - мой любимый из романов Набокова, и при этом один из наиболее малоизвестных. Фантастическая антиутопия, мир, населённый гротескными персонажами, живыми пародиями, бездушными куклами, способными не на человеческие чувства, а только на эмоции – в частности, предельное веселье. Эти клоуны могли бы быть смешными, если бы они были в меньшинстве – однако их ужимки не веселят, а пугают, потому что шуты правят бал, в их власти – единственный не похожий на них человек. Его зовут Цинциннат, и он приговорён к смертной казни за самое страшное преступление – непрозрачность, то бишь – индивидуальность, мыслящую и творческую личность, чьё существование всерьёз угрожает морально выродившемуся обществу. Своего героя, ожидающего смерти среди шабаша уродов, не понимающих его и безразличных к нему, великолепный актёр Евгений Редько играет натянутыми нервами наизнанку, в постоянном предельном напряжении, настолько убедительно и достоверно, что ему веришь с первой секунды и до последней, какой бы сложной для исполнения ни была эта роль. Наблюдая за длящимися день за днём страданиями Цинцинната в камере, понимаешь, что самая страшная пытка – не холодная рассудочная жестокость, а навязчивая доброжелательность тех, для кого казнь – увлекательное и «поучительное» зрелище, не более чем удовольствие, яркое шоу. Содрогаешься от омерзения, узнавая в них повадки некоторых встречаемых в жизни индивидов, которых так и тянет задушить за приклеенную к лицу с пустыми глазами карнегианскую улыбку. Но на эшафот должны взойти двое – не только Жертва, но и Палач, персонифицированная Смерть – месье Пьер. Смерть всегда любит того, кто становится её избранником, хоть умирать от любящей руки ничуть не лучше, чем от ненавидящей – а Пьер к тому же пытается обманом добиться взаимности. В роли Пьера ещё один талантливый мастер, Пётр Красилов, на глазах превращается из жалкого и нелепого болтуна, которого невозможно принимать всерьёз, в величественную инфернальную фигуру, властителя свиты заискивающих перед ним марионеток. Меняется не только костюм – меняются пластика, голос, жесты: только что Палач был лицемерно слаб, податлив и мягок, и вот он уже всесилен, твёрд и горд своим положением кумира. Однако рука не поднимается обвинить в подлости любящего убийцу: он гораздо симпатичней и, в конечном итоге, искренней, нежели жена и мать Цинцинната, попытки которых проявить свои рудиментарные привязанности выражаются перверсированно, истерически. Жизнь и Смерть, Жертва и Палач будут обручены, закрепляя вечный союз Бытия и Небытия… но, поднимаясь на эшафот, супруги скинут белый и чёрный костюмы, оказавшись в нарядах двух старинных антагонистов дель арте – Пьеро и Арлекина. Ведь мир – это театр, и когда спектакль оканчивается, актёр-человек сходит со сцены, а маски, за которыми нет ничего, остаются лежать забытым хламом. Так и Цинциннату, чтобы выжить, приходится осознать себя человеком, абсолютно свободным, окончательно прозревшим – и рушится вокруг него от простой и бесконечно сложной истины: «Аз есмь!» бутафорский, иллюзорный кукольный театр абсурда, открывая для него подлинную, реальную жизнь, от которой он не желал отказаться, которую невозможно уничтожить. Это – жизнь не материальная, а духовная, жизнь вечная, в которой нет места смерти, ведь смерть – это всего лишь отсутствие жизни. Необычайно мощной метафорой Набоков напоминает нам о том, что грань между человеком и манекеном тоньше и незаметней, чем рампа, отделяющая зрительный зал от представления, в котором всё – понарошку, и предостерегает от перехода через эту грань – от духовной гибели, от потери лица, которое так просто и заманчиво заменить улыбчивой личиной, вовлечённой в бессмысленную игру. И пусть цена за право быть самим собой – одиночество, отторжение, лишения, боль и страх, та необходимая инициация, о которой я писала в рецензиях уже не раз. А исполнена эта метафора создателями постановки с изысканным вкусом, без прямолинейного социально-политического пафоса и елейного морализаторства: маскарад выпуклых, полнокровных образов в выразительных костюмах и гриме, безупречная игра светотени, замечательная музыка создают «Казни» незабываемую атмосферу по-гофмановски макабрической и по-уайльдовски эстетичной сказки. Отдельные сцены хочется описывать в мельчайших подробностях – но это заняло бы слишком много времени и места, поэтому отмечу лишь один, наиболее сильный предфинальный момент, когда зримая волна воздуха и пыли от упавшего к ногам героев эшафота метнулась в зал, заставив публику вздрогнуть и до самого конца нервно хихикать, словно люди действительно ждали, когда отрубленная голова Цинцинната скатится по наклонному помосту им навстречу. В общем – это надо увидеть, услышать прекрасный набоковский текст, прочувствовать, продумать – пережить очередной экзистенциальный катарсис. http://nastyaphoenix.livejournal.com/21504.html

Haker: http://www.modern-theater.ru/novosti/premery-v-moskve/priglashenie-na-kazn-geroi.html Как часто бывает – на премьере спектакль кажется тяжелым и мучительным, а спустя какое-то время вдруг приобретает новые краски и несет в себе неожиданные прозрения. Так было с «Приглашением на казнь». Премьера была местами мучительной. Цинцинат, которого играл Евгений Редько, сразу бросался в глаза своей особостью и непохожестью на других. Он мгновенно вызывал симпатию и сострадание, а остальные стойкую неприязнь. И своим кривлянием, и нежеланием поведать дату казни, и хихиканьем. Все в спектакле было фарсово и диковато. Жаль было Цинцината, которому так надо было знать: «Когда?» Редько делал своего героя физически немощным, но в то же время каким-то неживым в принципе. Он мучился, его мучили, и зрители мучились… Было сложно продраться сквозь все препоны самого спектакля. Затянутые клоунские сцены, ожидание казни… Все казалось, что актер не чувствует персонажа, будто пытается дотянуться до него, а он ускользает. От того и выходил внешний рисунок роли очень точным и сильным, а внутренне многое в герое было неясно. Другое дело Пьер. Его, по иронии, играет Петр Красилов. Да, когда он впервые появляется в тюрьме в качестве заключенного, ни у кого не вызывает сомнений, что палач именно он. Лаской, подлизыванием, тщательным изучением своего «подопечного» он постепенно создавал свою жертву. Все уже знают, кто палач, только Цинцинат не догадывается. Он раскрывается перед ним, потому что всякому человеку, даже тому, который всегда в себе и одинок, нужен собеседник. Пьер на фоне ряженых, населяющих спектакль, более жизненный что ли. Он появляется в камере жертвы в полосатом трико, подтянутый, энергичный, улыбающийся, расточает душевность направо и налево, заигрывает с Цинцинатом. Немного глуповатое лицо, искренне заинтересованный взгляд, порой подобострастные поклоны, волосы, тщательно уложенные гелем так, чтобы челка кокетливым завитком лежала на лбу. Он тоже временами переигрывает, он хочет показать, что такой же он как Цинцинат. Но герой его сторонится и в свой мир не пускает… Поначалу. Потом они даже подружатся, и Пьер пригласит его в гости, в свою камеру… Пьер нащупает слабое место – желание сбежать, и обманет. И будет казнь, и бал перед ней, и крик Цинцината: «Сам!» Только не будет в этом крике осознания этой самости и перерождения.


Фрося: http://www.modern-theater.ru/aktery/portrety-akterov/evgenij-redko-v-roli-cincinata-c.html Евгений Редько в роли Цинцината Ц «Есть Набоков, есть мое видение его, и есть режиссер, и автор инсценировки, есть еще художник по костюмам, который лепит свой образ. И есть мгновение, когда тебя отсекут светом, и тогда ты сможешь остаться с тем Цинциннатом, которого ищешь. Стоя на сцене, с ним можно будет поговорить и, может быть, он поможет. Цинциннат существует, что его играть? Надо с ним встретиться.» Евгений Редько На премьере у актера были довольно сложные отношения с персонажем. По его собственному признанию, он его «предчувствовал неверно», оттого так мучительно было смотреть на попытки актера встретиться с героем. Но вот прошло время, и спектакль заиграл по-новому. Из него словно ушло все то, что не давало двигаться и давило, а главное – Редько все же смог встретиться со своим Цинцинатом. И не просто получить первое впечатление о нем, но проникнуть в его душу. Редько играет уже не того «нездешнего», которого все намеренно мучают, а человека, добровольно устраивающего себе эту пытку неизвестностью. Его герой не умеет радоваться каждому дню этой жизни, и его казнь – ежедневна и мучительна. Редько играет человека намеренно отгораживающегося ото всех и подчинившего себя только одной мысли: «Когда будет казнь?» Та тюрьма, которая стоит на сцене – эфемерна и в то же время самая прочная. Это тюрьма, в которую человек поместил себя сам. Цинцинат может покинуть эту тюрьму (когда убирают камеру, его отправляют в коридор, откуда можно выйти на улицу), но страх превозмогает все. Страх быть осмеянным, не понятым, и страх стать как все. Герой Редько мечется в четырех стенах своей собственной тюрьмы и не хочет ее покидать. Потому все маски вокруг – только раздражающий фактор, потому он сознательно ставит себя в положение мученика. Так ему удобнее: непонятый, одинокий и не принятый. Его герой хоть и утверждает свою особость, но не чувствует свою самоценность. Он для себя самого никто. Так часто бывает у людей, которые не желают принимать жизнь такой, какая она есть.

Фрося: из жж Начать хочу с того, что катастрофически люблю РАМТ. Там я посмотрела в детстве свой самый первый спектакль, это был "Том Сойер". Потом нас туда классом водила классная дама (простите за повтор). Теперь я хожу туда сама, периодически прихватывая с собой родителей. Теперь немного об авторе, по произведению которого поставлен спектакль. Автор этот - Владимир Набоков. Не знаю, как вы относитесь к этому литератору, откровенно говоря, сама не знаю, как я к нему отношусь. С одной стороны, мне чрезвычайно нравится его форма построения речи. Я читаю и получаю эстетическое удовольствие от языка. С другой стороны, во время чтения его произведений меня просто преследует чувство тошноты. Такое впечатление, что я стою в глубокой луже, вязкая грязь наполняет сначала ботинки, а потом начинает медленно засасывать целиком. Вроде Набоков о какой-то вопиющей мерзости не пишет, а легкое подташнивание и болезненность все равно есть. Знаете, спектакль великолепно поставлен. Меня не оставляло впечатление того, что я держу в руках томик Набокова. Евгений Редько, сыгравший Цинцинната, - просто нерв. Я уже неоднократно видела его на сцене, и в этот раз он был выше всяких похвал. Кроме того, отработать 3 часа на сцене, фактически не уходя никуда, как мне кажется, невообразимо сложно. Петр Красилов в роли Пьера тоже замечателен. Да что уж там, актерский состав вообще был прекрасен. Такое впечатление, что ты вместе с главным героем ожидаешь казни, сходишь с ума от неизвестности, видишь вокруг себя то ли галлюцинации, то ли реальные лица.

Кареглазая: А почему нет ссылки на ЖЖ?

Фрося: Не работает?Странно

Аксинья: если нажать на "из жж", то выходишь на ЖЖ. У меня получилось))))

Кареглазая: Я пробовала :) Раньше не получалось, теперь нормально.

Милли: http://logovojuni.diary.ru/p133771937.htm Вернулась со спектакля. Так что пока живы первые впечатления - поделюсь. Начнем с того что это произведение Набокова я не читала, так что сюжетные ходы и повороты в течение всего действия были для меня загадкой. Шла я конкретно "посмотреть на Евгения Редько", резонно предполагая, что актер его уровня вытащит и слабую вещь... да и вряд ли он играть будет в чем-то....ммм... нехорошем. Ожидания оправдались на 100%. Приятным бонусом стало то, что в спектакле вторая ведущая роль была у Петра Красилова. А я его весьма уважаю. Заявленная как трагифарс... Ну не знаю, мне эта вещи показалась трагедией. О противостоянии человека и общества к которому он не принадлежит и принадлежать не может. Как бы не старался. Ощущение неправильности... издевательства все нарастает и нарастает, когда все яснее и яснее становится пропасть между Цинциннатом Ц, приговоренным к смертной казни и вусем тем окружением, которое даже его последние часы превращает в клоунаду и буффонаду. Точнее пытается превратить. И оттого так ярок контраст между трагической фигурой в белом, не желающей подчинятся и становится в один ряд с разномастными клоунами. Не такой как все. Иной. Видящий мир по другому. В течение двух часов спектакля Цинциннату придется увидеть, как в ничто обращаются самые святые для него слова и понятия. Но от этого лишь окрепла его воля не сдать последний рубеж. Не подчинится. Не смотря на страх смерти. Не стать одним из. Остаться СОБОЙ. А не навязанной тебе ролью. Финал открытый. И наверное правильно. Его можно понять очень по разному. И то, что он все-таки погиб, и просто пошел в лучший мир. И то, что действительно сбросил с себя все ограничения и перестал действовать по правилам этого мира. И наконец как то... что это лишь рассказ, который все это время читал тюремный библиотекарь. Многогранная вещь. Заставляющая задуматься. Дающая вопросы, но не ответы. Ответы должен каждый найти для себя самостоятельно. Несколько слов про спектакль: он неожиданнен. Пару раз, все ставиться с ног на голову. И на мой взгляд не читавший это произведение будет реагировать живее. Ну вот например Красилов очень хорошо играл свою роль, так что кто он на самом деле, я начала догадываться, только когда он прорыл "подземный ход". Нет, к моменту с топором я уже конечно поняла, КТО ОН. Уж больно часто повторялись намеки насчет шеи. Но приятно было дойти до этого своим умом. Не зная, что же дальше и как решил автор. Самыми сильными сценами мне показались: игра в шахматы, собственно сцена в "камере" Пьера, когда он показал кто на самом деле. Приход Палача и его будущей Жертвы на бал. Прекрасно поставленно и отыгранно на таком нерве...Ну и последний часы перед казнью. Это неописуемо - надо видеть. Но мне очень понравился намек, что в последние минуты рядом с Цинциннатом и мать, и жена на какие-то мгновения все-таки стали... НАСТОЯЩИМИ. Не искустными подделками, а показали свои истинные чувства. Я под впечатлением. Но так как вещь эта многослойная и многоплановая, буду еще много дней ходить и крутить в памяти особо зацепившие фрагменты, выстраивая для себя "что же мне хотели сказать". Это не развлекательная вещь. Не для "похихикать". Именно для того чтобы задуматься. Хотя бы о судьбе белых ворон в стае черных.

Гостья: Приглашение на казнь. РАМТ. 12.11.2010 Между несколькими спектаклями в разных театрах, «расписанными» на вечера безразмерно длинной рабочей недели, РАМТовский спектакль стоит особняком. Ибо он – очень напряженно-тяжелый. Хотя и потрясающе красивый: красивы артисты, эффектен грим, неожиданны декорации, практически безупречны костюмы… Спектакль красив и текстом – это Набоков! У которого каждое слово - золото, которого нельзя читать по диагонали: надо вчитываться, вслушиваться, буквально внюхиваться в каждую фразу. Да, в спектакле масса превосходнейших театральных придумок (одна падающая стена чего стОит: сколько раз смотрю, столько поражаюсь). И актеры играют превосходно (да КАКИЕ актеры! первосортный состав: Редько, Красилов, Исаев, Гришин, Матюхова, Соколовская…). И всё-таки слово в этом спектакле – главное…и тем, кто пришел не вслушиваться и вдумываться, а просто откликаться на визуальные эффекты, смотреть постановку сложновато. Но и нам, тем, кто пришел конкретно вслушиваться и вдумываться, на спектакле непросто. Ведь если мы готовы воспринимать это - непростое, значит, и в нас живет капелька Цинцинната… значит, и мы если не совсем гносеологически гнусны, то по крайней мере не слишком прозрачны… А потому сопереживание герою в нас идет, как к своему, близкому и родному – до отчаяния, до слез бессилия, до комка в горле, который ни вытолкнуть, ни проглотить: рыдания задушат. Вот каково герою, который аз есмь человек – среди них, этого кукольного отродья? Даже тряпичные, грубо раскрашенные куклы, с их кричалками и вопилками в голове здесь гнусны. А каково, если встретиться придется с железным, непробиваемым механизмом вроде Пьера (П.Красилов)? Нет-нет, Пьер может прикинуться и человеком (или, по крайней мере, мягкой человекообразной тряпичной куклой). Смешным, нелепым, глуповатым… воняющим – но всё-таки человеком. Потому что глаза у него, пусть и не выражающие бездну ума, но – живые. И прическа вздыбленная – как у только что проснувшегося человека. Это потом волосок к волоску прилипают к черепу – будто Пьер вообще не спит. И глаза становятся пустыми, с тусклым оловянным блеском… Страшные глаза, и голос страшный – уже не восторженно повизгивающие нотки слышатся в нем, но – свист лезвия топора… Белый обтягивающий «арлекин» на палаче – не символ чистоты (а на Цинциннате в это время – черный балахон Пьеро). В этом вымороченом мире все перевернуто, все неясно, все кое-как стянуто гнилой ниткой… В нем перепутано черное и белое, инь и ян, добро и зло, талант и бездарность… Здесь дивные строчки, написанные Цинциннатом, выворачиваются наизнанку, высмеиваются, уничтожаются… И вообще, зачем нужна эта литература, когда есть гораздо более нужный всем футбол? Эти куклы – они не злые. Они просто наполнены общепринятыми правилами и догмами, бездумным позитивом, радостями существования в простом мещанском быту. И даже те, кто, возможно, рождается с лёгкой непрозрачностью, чистящими порошками воспитания и образования вымываются до блеска холодного, бездушного хрусталя… Они не хотят думать, не хотят помнить, не хотят любить никого, кроме себя самих. И рядом ОН – особенный. Настолько необычный, что существование его надо прервать. И вот уже Цинциннат (Е.Редько) приглашен на собственную казнь. Которую ждет очень по-человечески: в страхе и отчаянном стыде за этот свой страх. Финальный уход героя из этого плоского мира туда, к звучащим голосам СВОИХ, не кажется мне оптимистичным. Слишком усталым душой и истерзанным уходит Цинциннат… Да и куда уходит? К Ангелам? Или к людям? Но вдруг он опять ошибся и там, вдалеке… возможно, за холмом с тополями, ждет его новый… но при этом такой же кукольный город с повторяющимися облаками…

Mila: После недавних набегов на две Столицы - собираюсь в январе снова!!!!!

Pegasenka: http://rutube.ru/tracks/3843258.html?v=b08805fb90b7cf461b79834af2177340

Аксинья: Ну, вот, опять захотелось сходить... Точнее - захотелось опять сходить.

Наташа: Pegasenka , спасибо за видео!

Фрося: Ух ты! Какое видео))) Спасибо! Вновь захотелось на спектакль.

Гостья: От зрителя Это был спектакль в РАМТе. Ну что же... Мне понравилось, Это определённо.. Я и не ожидал ничего особенно понять. Более того, я шёл туда почти полностью уверенным в том, что не пойму. Я "знаю" Набокова. Это для меня почти всё равно, что читать Томаса Манна и смотреть Питера Гринуэя в моём возрасте. ← Ну, кстати, "знание"! Ну так вот.. Я "не очень понял". Но, кстати для меня это полезно, потому, что я чувствовал. За невозможностью понять. Ну, то есть, понять можно, но не мне. Мне очень понравилось. Потом прочту. Годиков через N. Вот приминительно к самому Набокову - хороший читатель именно таков. А ведь ещё надо иметь в виду, что это спектактль...

Аксинья: Занятно.

Обыкновенная: Гостья , а от себя добавить что-нибудь?... Я в этот раз привела на спектакль друзей, которые не были в РАМТе ни разу. Естественно, я жутко переживала. Так вот, они сказали, что чуть ли впервые за продолжительное время попадают на спектакль, где не халтурят ( я уж не стала вдаваться, что они вообще за последнее время смотрели...). Причем я заранее не анонсировала им никого из актеров, просто потом спросила, кто понравился. Подруга ответила: "Цинциннат", её муж впечатлился Блохиным

Гостья: Приглашение на казнь. РАМТ. 11.12.2010 Сидя в зале на спектакле и в глубине души радуясь отсутствию телефонных звонков и подхихикаваний не по делу – вдруг внезапно, в напряженнейший момент действия, слышишь громкошепотное выяснение: эта ли актриса играла в сериале…. название не помнят, но там…. и далее – краткий пересказ энной серии. Не считая лично себя особенно непрозрачной (я обычный, абсолютно нормальный среднестатистический человек), понимаю, что позади меня сидели как раз раскрашенные прозрачные куклы цинциннатова мира: сидели смирно, отражая на сетчатке глаза происходящее на сцене… но не пуская внутрь ни гранулы миллиграмма из происходящего… xтобы случайно не заполучить хоть малейшую препону в жизни. Чтобы даже на три часа спектакля не стать ближе к Богу… Спектакль нравится определенно. Почему-то на нем всегда очень тяжело плачется – возможно, потому, что выход из камеры здесь – только на плаху, и нет рядом человека, который взял бы на себя хоть крошечку боли… и нет возможности в одиночестве переносить тоску, но нет и того, с кем рядом она была бы менее глухой, безразмерно тяжелой… Возвращаюсь к публике (и к той, что на сцене, и к той, что в зале), Каждый раз боюсь… и почти каждый раз случается: после даже не крика, а скрежета, которым Цинциннат, прорываясь сквозь сладкую липкую вату глухоты самых близких, вопиет о том, что его будут УБИВАТЬ – и просит понять это… так вот – не только кукольная пустота на сцене уничтожает его крик, но и величайшая прозрачность зала радостно откликается не на страшные слова, а на…. появляющуюся из мешка кошку. Ужасно… страшно жить в таком прозрачном мире, но еще страшнее – умирать в нем, терять ты самую сияющую точку души, в которой и любовь, и ненаписанные строки, и мечты… и даже собственные презрение и ужас страшно терять навсегда. Вот так и живешь – среди забавных анекдотцев, пошлых ухаживаний, искусственных страстей… И лишь изредка ухо начинает слышать голоса «таких же, как он» - и превозмогая порывы ураганного ветра, поворачиваешь туда… …но не ложный ли это зов? Но всё-таки, наверно, не ложный – ибо тяжелые слёзы вымывают из души не только шлаки, но и ядовитую ртуть повседневности. И становится легче. И хочется сунуть за пазуху руку – да и выпустить с небо таившегося там голубка-душу. Пусть полетает на просторе, пусть ему порадуется.

Аксинья: Вот, странно. У меня спектакль оставляет светлое чувство. Да, душа рвется от понимания того, что происходит с Цинциннатом, но в итоге он уходит в мир людей, подобных ему. У меня же вслед за ним происходит просто прорыв в другую реальность. Сложно сказать все это словами.)))

Гостья: Аксинья пишет: но в итоге он уходит в мир людей У меня прямая ассоциация: нет никакого мира людей, а есть длинный-длинный коридор смерти, в котором зрение искажает пространство, а слух - звучание слов (см.книгу, а не спектакль). А в конце тоннеля должен быть свет... так почему же гаснут лампы перед идущим Цинциннатом и он уходит в темноту?

Аксинья: А... Тут мы переходим к восприятию смерти))) Кому-то кажется, что там ничего нет, у меня же после некоторых жизненных событий (очень трагичных) есть ощущение, что там, по крайней мере, две близких мне души. Мне не страшно))) Конечно, пугает беспомощность старости и дряхлость, но не сама смерть, не то, что будет там. Может, еще и потому, что было время, когда я сама очень пристально вглядывалась в темноту. Да, Цинциннат умер. Но впереди - такие же, как он. Он свой мир нашел. Ну, у меня было такое послевкусие все три раза на спектакле и два раза на книге. Это искусство - каждый видит что-то свое. И это здорово!

Фрося: http://teatr-live.ru/2011/02/priglashenie-na-kazn-ramt-3/#more-11848 "Приглашение на казнь" -- что роман, что спектакль РАМТа -- поражает достоверно переданным сосуществованием двух правд, двух систем координат. В обычной истории с тем же сюжетом речь могда идти о том, как несправедливо обвинили Цинцинната Ц., как его предали все -- и дальние, и близкие. Как он, невинный, взошел на эшафот, и как прекратилось его земное существование. Это была бы история с одной системой координат, с одной возможной справедливостью, с одной системой ценностей. И это был бы не Набоков. Здесь речь не идет о справедливости или несправедливости, речь идет о выживании и страхе. Цинциннату легче – он боится лишь смерти. Его мучителям тяжелее – они боятся цинциннатова «есмь», потому что это «есмь» угрожает их спокойному небытию, угрожает сытой неразличающей пелене, через которую им так удобно видеть. Раньше мне казалось, что рамтовский спектакль – это что-то вроде иллюстрации к одному из прочтений романа, к оптимистическому. В конце так радостно рушатся декорации, так воет ветер в ушах, Цинциннат-Редько так прекрасен в своих белых одеждах, что невольно верится в торжество света и мысли; и становится почти неважным, разрушился фальшивый мир на самом деле, или это разрушили пленника, освободив его душу. Сегодня подумалось: и у Набокова, и здесь Цинцинната казнили. Цинциннат ушел к «существам, подобным ему». Не «или» в математическом смысле, но, тоже в математическом смысле, «и». Два мира не пересекаются и в спектакле – это становится понятно благодаря одному-единственному моменту в спектакле, где миры чуть-чуть всё же пересеклись. Это когда в конце, когда уже надо ехать к месту казни, Цинциннат подходит к мсье Пьеру и говорит: «Есмь». В глазах Пьера-Красилова появляется при этом странный для этого персонажа ужас, какое-то дикое, неконтролируемое смятение. Через секунду это пройдёт, но вот этот миг для чего-то же нужен спектаклю. «Графиня изменившимся лицом бежит пруду» – вот такое лицо в этот момент у мсье Пьера. Миг проходит, и вдруг становится понятно, что до сих пор два мира были совершенно друг от друга изолированными. Так стук колес становится заметным, когда останавливается вместе с поездом.

Наташа: Фрося , очень интересный отзыв!!

Нюша: А встречаются и вот такие отзывы.. Нет, я, конечно, понимаю, что каждый имеет право высказать свое мнение, но зачем говорить за весь зал-то? Я тоже 6-го была на спектакле и сидела "близко к сцене", но что-то не заметила у окружающих ужаса и шока, тем более, что в основном были знакомые все лица отзыв вот отсюда: http://community.livejournal.com/byl_v_teatre/49046.html "Приглашение на казнь" в РАМТе Последнее время стала посещать РАМТ. И все было удачно, интересно, включая чтения в фойе. Театр достаточно много выпускает премьер в год, актеры талантливые, в меру популярные, но всегда играющие на сцене интересно, не халтуря. Но тут пошла я на Набокова «Приглашение на казнь». Хорошие и известные мне артисты заявлены в программке. Кто заявлен, тот и появился на сцене: Редько и Красилов. Но что предстало моему взору! Сначала судилище, потом тюремная камера, а в центре всего этого действа «страдает» и «мучается» господин Цинциннат в исполнении Евгения Редько. Какие-то комикующие идиоты Родриг (Гришин А.) и Родион (Исаев И.) в безумном неистовстве скакали по сцене, не соразмеряя свои физические габариты и физкультурные возможности с возрастом здания. Эти два чудика, обряженные во фраки, устроили такую «веселуху», что порой неловко было смотреть на сцену и слушать тот бред, который они выдавали за текст роли. Понимаю, что это не их вина, а постановщик намудрил, а постановщик у нас кто? Павел Сафонов. Вроде, молодой, обещающий, даже очень себе талантливый. Видела его постановки: «Чайка» и «Глубокое синее море» в театре им.Вахтангова. Но в РАМТе он что-то слишком «заталантливил», что простому смертному зрителю, время от времени увлекающемуся Мельпоменой, не удалось переварить его сценическую фантазию, проникнуть в суть его замысла и окончательно насладиться выданным на суд публики шедевром. Я смотрела на сцену, прислушивалась и приглядывалась к Редько и Красилову (мне очень интересны эти актеры), оглядывала публику и понимала, что народ пребывает в ужасе и шоке то ли от идиотства на сцене, то ли от осознания того, что им, простым смертным, не понять такой тончайшей философской работы ума и сердца постановщика и, конечно же, автора. А автор-то у нас во какой! Для меня Набоков начался «Лолитой» и закончился «Лолитой» же. Что-то еще мой глаз зацепил из творчества писателя, но мозг не понял, а душа не приняла, так сильно оказалось воздействие мерзопакостного рассказика о похотливом фавне и нимфетки. Интересно оформлена программка спектакля. В ней же и указано, что «Приглашение на казнь» - одно из самых загадочных произведений автора. Даже сам автор (!), что неудивительно, зная какого мнения был сам о себе Набоков, считал свое произведение «сказочным». В этой же программке в 14 строках уложилась вся биография Владимира Набокова, а в 17 строках нам поведали содержание, суть и мысли режиссера к этому произведению. Во как! Я перед спектаклем прочитала каждую буковку, после еще раз перечитала и убедилась в том, что большая часть публики оказалась права, когда сбегала в антракте, оставляя в зале восхищенных девушек с огромными букетами цветов для своих кумиров-любимчиков - Красилова в первую очередь. Я близко сидела к сцене. Видно было хорошо, слышно еще лучше. Спасала эту галиматью классическая музыка. Что и подтвердило мое давнишнее желание: надо ходить на концерты в Консерваторию, а высокое искусство искать в Третьяковке по совету Фаины Георгиевны Раневской. Зачем всё это ставилось и ставится? Уважаю художественного руководителя этого театра Алексея Бородина, лауреата всевозможных премий под разными известными именами и городами, за то, что работает активно. Но зачем вот такую нелепицу и несуразицу с хорошими актерами в главных ролях надо выставлять на обозрение средне-статистического зрителя? Я слышала смех соседей, но больше я заметила недоумение публики, чем интерес к происходящему на сцене. Но, что самое забавное, актеры были в ужасе от такой белиберды. Редько изображал какое-то страдающее, никем непонятое создание, «уходил в себя», забывая возвращаться обратно. Красилов играл какого-то чудика, произносящего нелепые фразы, демонстрирующего стройные эпилированные ножки. Про других персонажей даже и сказать-то нечего хорошего, только неудобство и стыд за них . Молодые режиссеры, не дают Вам покоя лавры Кирилла Серебренникова. Вам хочется также сделать «выстрел во французской опере», т.е. поставить что-то эдакое выпендрежное и сразу вальяжно выйти на авансцену, гордо раскланиваясь перед публикой, ощущая на своей голове лавровый венец и соглашаясь с мнением окружающих, что вы не просто талант, а талантище, которому руку протянул Станиславский, сходя в гроб.

Милли: Конечно, все люди разные и все воспринимаем по-разному, это нормально. Но из этого отзыва очевидно, что девушка просто не поняла того, что происходила на сцене ( спектакль, конечно, серьезный и может для кого-то и сложный для понимание), но из-за того что она не поняла его виноватыми оказались все: и постановщик, и зрители и актеры... Проехалась по ним не по-детский и с какой-то обидной иронией, вот это мне кажется перебор. И она сама же при этом написала что не любит Набокова, мне отчего-то не понятно вообше тогда смысл похода на спектакль?

nelly2002: вот здесь и здесь подробный разбор спектакля. Даю ссылкой, потому что текст очень большой. От понимающего для понимающих ;)

Обыкновенная: Нюша пишет: каждый имеет право высказать свое мнение, но зачем говорить за весь зал-то? Я тоже 6-го была на спектакле и сидела "близко к сцене", но что-то не заметила у окружающих ужаса и шока, тем более, что в основном были знакомые все лица Вот именно. И говорить, что уходило большинство, тоже, мягко говоря, некоторое преувеличение. Да, уходили, не все могут продраться сквозь Набокова, но уходят со всех спектаклей, с одних больше, с других меньше. Аплодисментов девушка, видимо, не слышала, только "ужас и шок". А цветы, кстати, были не только у Красилова и Редько, но и у так ей не понравившихся Исаева и Гришина. ... И не лень же было строчки подсчитывать

Аксинья: Нюша пишет: Молодые режиссеры, не дают Вам покоя лавры Кирилла Серебренникова. Ну, а вот я, например, совершенно не перевариваю этого самого К. Серебренникова и плевалась, уходя с распиаренной "Трехгрошовой" и что?! Милли пишет: И она сама же при этом написала что не любит Набокова, мне отчего-то не понятно вообше тогда смысл похода на спектакль? Тоже оказалось непонятным, чего она (пардон за мой русский) "приперлась" на спектакль Сафонова по Набокову?! Потратила бы время и деньги на что-то другое. всем было больше пользы. Мне, наверное, оба раза очень везло на публику, очень адекватная попадалась. И 15ти летние девочки с восторгом в антракте повторяли отдельные фразы. Вообще же, я настолько бываю поглощена этим (и не только) спектаклем, что мне глубоко фиолетово, кто приходит-уходит из других зрителей. Nelly2002, спасибо за ссылку!



полная версия страницы